– Ну-ну, давай не будем торопиться с такими заявлениями, – испуганно перебила её Маша и осмотрелась, будто опасалась, что их кто-то может услышать. Женя очнулась от страданий. Оглянулась тоже, благодарная за то, что Маша не потеряла бдительности, не отвлеклась, как она. На сердце – тяжело, на лице – мокро, на ногах – тесно, на душе – тревожно. Столько чувств, столько переживаний, что Женя удивлялась, как до сих пор её не разорвало от переполнивших эмоций. И одновременно с этим ощущалась какая-то пустота: он обиделся. Она его обидела. Он больше не захочет знать её. Не захочет общаться. Даже не подождал. Ушёл. Она ему теперь не нужна. Конечно, кому надо встречаться тайком? Кому это вообще надо? Явно не Диме. – Жень, пошли переоденешься, да пойдём ко мне, да? Поедим и чаю попьём, угу? Женя кивнула, но есть не хотелось. Вот чаю можно. Это было бы неплохо. Чай согреет руки, которые опять похолодели после того, как Маша отпустила их, и подтолкнула Женю переодеваться. И так не хотелось двигаться, но надо было. Теперь стало понятно, почему подростки так переживали расставания в фильмах. Тут простое недопонимание выбило из колеи, а там… что же будет дальше, если Женя сейчас так остро отреагировала на это? * Маша сделала чай с ромашкой, ссылаясь на то, что мама такой пьёт в последнее время, чтобы не нервничать по поводу беременности. Чай и правда помог, Женя успокоилась. Но есть не хотелось ещё долго. Поэтому посидев минут двадцать у Маши, Женя собралась домой. – Мань, что не так с Трошиной? – наконец спросила она, уже стоя на пороге. – Ну она не шедевр, конечно, но вроде обычная, – пожала плечами Маша. – А что такое? – Ты не знаешь, почему она проявляет интерес к Диме? У неё есть парень. Есть подруги. Есть родители. Почему она так себя ведёт, словно я отбираю у неё игрушку? – стоять в одежде было жарко, но желание поговорить про это было сильнее. – Хороший вопрос, – хмыкнула Маша. – Думаю, всё дело в самомнении. Возможно, Трошина хочет, чтобы её все любили. Ну как все. Все, кто ей самой нравится. Перед Егором же она не крутит хвостом. А ещё есть вариант, что она, наоборот, недолюбленная несчастная девушка. Вот и пытается привлечь внимание опять же всех, кто ей нравится. – Но у неё... парень… – Может, он для имиджа, для потра… – Для близости? – перебила Женя. – Именно, – снисходительно улыбнулась Маша. – Она ничего не сделает, не волнуйся. И Диме Трошина неинтересна. – Это я знаю, – ответила Женя на вторую фразу. В то время как в первой была не уверена… Дорога была пустой. Уже темнело. Скоро должна была идти и мама домой. Как делать уроки, Женя не представляла. Заходить ли «ВКонтакте» – тоже. И она даже не знала, чего боялась больше: увидеть пустоты в сообщениях или найти сообщение, которое, скорей всего, ничего хорошего не будет нести. Женя была в своих мыслях, поэтому после того, как прошла по извилистой дороге мимо стадиона, не сразу увидела стоящего на её перекрёстке, на окраине света фонаря человека. Но как только заметила, поняла, что это былон. Дима смотрел в землю и что-то рисовал ногами на снегу. Женя замерла, боясь спугнуть видение. Ей казалось, что это всё ей чудится. Но вот он поднял голову, словно почувствовал, что на него смотрят, и она даже издалека заметила, что он улыбнулся. Слегка дёрнул рукой, словно хотел помахать, подозвать, но в последний момент передумал. Почему? Женя торопливо зашагала к нему, не отводя взгляда и моргая по минимуму, чтобы не упустить явление. – Привет, – выдохнул чуть слышно Дима. Из его рта вырвалось еле видимое облачко. Губы его были с лёгким синеватым оттенком – Женя заволновалась. – Дим, ты давно тут стоишь? – нахмурилась она, мысленно стуча себя по рукам, чтобы не дотронуться до него. Но так хотелось протянуть свои холодные пальцы, чтобы проверить, убедиться, что щёки его тепловатые, а не горят. Дима помотал головой, как будто мысли его путались, и так он пытался привести их в порядок, выбрать нужную. – Мы должны были пойти к Егору играть, но я не смог, – он протянул руки – хоть в перчатках! – и взял Женю за руки. Она позволила этому случиться, потому как чувствовала потребность в его тепле. Но тепла было слишком много… – Поэтому пошёл сюда, чтобы дождаться тебя. Признаться, я уже начал думать, что ты как-то успела вперёд меня дойти до дома. – Боже, Димка, что ж ты… – она недоговорила. Аккуратно выбралась из его рук, видя, как недовольно и жалостливо он глянул на это действие, сняла перчатки, в которых у неё почти всегда руки оставались холодными, и дотронулась до его щеки. Дима закрыл глаза и заулыбался, а Женя тем временем явно чувствовала, как сквозь верхний слой прохладной кожи проступал жар. Не живой, не тот, что ей нравился, и к которому она успела привыкнуть, а болезненный и нехороший. – Дима, посмотри на меня, – она провела большим пальцем по его щеке, желая, чтобы это оказалось неправдой, что никакой лихорадки не началось. – Дима, милый… Он открыл глаза, блестящие и немного мутные. – Я хотел объяснить… – Дим, тебе надо домой. Срочно. Напиться горячего чая или молока, и с мёдом или с малиновым вареньем. Дима, если ты ещё немного тут постоишь, то заболеешь серьёзно и надолго. Женя выговаривала его, а Дима хмурился и недовольно мотал головой в разные стороны. Женя опустила руку. – Но я должен объяснить… – Дима, это подождёт! Женя не выдержала и повысила голос. Стало страшно, что Дима может сильно заболеть. И виновата будет в этом она. Надо было сразу идти домой, а не мусолить свои переживания, желая, чтобы Маша поддержала и успокоила. – Не подождёт, я тебя обидел и… – Не обидел ты меня. – Хватит перебивать, так мы ещё дольше будем стоять. Женя замолчала на секунду, но Дима не продолжил говорить. Поэтому она сказала: – Дима, давай ты пойдёшь домой, а завтра обсудим всё, хорошо? Если он не заболеет. Тогда они, конечно же, поговорят. – Где, в школе? – Дима недовольно скривил губы. – Да хотя бы в школе, только… – Нет, давай здесь. И сейчас. Чтобы у тебя не было проблем. – Дима… – Я хотел попросить прощения, что повёл себя, как… последний говнюк. Обидел тебя и испугал, – он опять схватил её за руки. Ладони горячие, почти кипяток – и когда он успел снять перчатки? Жене это не понравилось. Но она решила промолчать, потому что своими препирательствами и правда задерживала его мысль. – И да, нет мне оправдания, но… я вспыльчивый. У меня такое бывает. Если я не выпущу пар, то меня может перекрыть. А в прошлую субботу я не сходил в качалку и вот… Он развёл их руки в стороны, что выглядело немного комично, но смеяться не хотелось совсем. Женя приняла бы любое его оправдание и причину так себя вести сегодня. – Дима, всё хорошо, я не обиделась, просто… – Ты испугалась. Женя выдохнула, собираясь начать спорить, но смысла не было. Поэтому она тихо проговорила: – Немного. – Прости, – он чуть сжал её руки, подтянул к себе. – Я не специально. – Я знаю, – улыбнулась она. Его лицо стало приближаться, и Женя даже не поняла как, но она сама подалась к Диме, чуть наклонилась, чтобы было удобней. Их губы сомкнулись нежно и неуловимо, словно бабочка села на цветок. Но жар, который всё больше распространялся по его телу, привёл Женю в чувства. – Дима, – проговорила она в его губы, чуть обветренные, отчего они слегка кололись, но манящие даже в таком виде. – Тебе надо бежать домой и сделать всё возможное, чтобы не заболеть. – Хорошо, – ответил он также в её губы, но никуда не торопился. Поцеловал чуть требовательней, настойчивей, словно пытался оставить свой след на ней. – Ди-има, – протянула Женя уже серьёзней. Поцеловала его в щёку, и нехотя отстранилась. – Если ты заболеешь, то кто будет меня спасать на концерте? – Точно, концерт! – глаза Димы распахнулись в озарении, в них наконец появилось осознанность и адекватность. – Блин, чёрт, нельзя болеть, ты права. Женя кивнула на его размышления. Дима отпустил её ладонь и поднял руку к её лицу. Дотронулся до щеки, носа. Женя прикрыла глаза от наслаждения, сердцу в груди стало тесно и неспокойно. Он невесомо провёл пальцами по её векам, прошёлся по скулам, спустился к губам. – Прости, что обидел тебя, и заставил волноваться. Женя слабо мотнула головой, не в силах что-либо говорить на его извинения. Потому что это было уже не важно, уже всё было хорошо. Ну или почти. – Дим… Она раскрыла глаза, вспоминая, что надо его гнать домой. Спасаться теплом и заботой – хоть и родительской. Лечиться и не осложнять жизнь организму. – Да-да, я пошёл домой, – Дима улыбнулся полусонно, словно вот сейчас завалится спать. – Ты дойдёшь? – обеспокоенно спросила Женя, сдавливая его ладонь. – Куда я денусь. Но он так и стоял. Даже не шелохнулся. Всё рассматривал её. Женя уже была уверена, что завтра Дима ни в какую школу не придёт. И вообще, на этой неделе она его, скорей всего, больше не увидит.