— Да, пожалуйста. — Он сделал глоток, но закончив, заметил, что ее кружка у плиты была наполовину пуста, поэтому предложил: — Тебе добавить? — Да, дорогой. Только плесни сливок. — Он налил для нее добавки, поставил кружку рядом с плитой, когда она попросила: — Табуретки у двери. Я передвигаю их к острову, когда ем здесь. Иначе они мешаются. Можешь, пожалуйста, принести их? Хикс посмотрел на две табуретки с небольшими спинками, стоящих рядом с дверью, затем вернул взгляд на кухню. Помещение было немаленьким, и вокруг острова было достаточно места. — Хорошо, — продолжила Грета, когда он снова перевел взгляд на нее и заметил, что она выглядит так, будто пытается не рассмеяться, наблюдая за ним. — Они просто испортили мою эстетику. — Точно, — ответил он, его слова дрожали от смеха. — Я накрываю на стол, принести стулья, — потребовала она. — А еще по утрам она властная, — пробормотал он, ставя кружку на остров и направляясь к табуреткам. — Я просто люблю есть пищу, пока она горячая, жучок-обнимашка, — ответила она. Он остановился, повернулся, держа стул в руках, и спросил: — Жучок-обнимашка? Она наградила его еще одной широкой улыбкой. — Ты обнимаешься. «Правда?» — Нет, я не обнимаюсь. — Ага… ты был там, — напомнила она ему. — Ты обнимала меня. — Ты обхватил меня за талию и прижал к себе. Он действительно так сделал. — Мы уснули в таком положении, потому что мужчина обычно так и поступает, после того как лег в постель с женщиной, которая так хорошо управляется своим ртом… — Хикс сделал паузу и закончил, стараясь скрыть улыбку: — И рукой. Она положила эту самую руку себе на бедро. — Когда я проснулась, именно ты обвился вокруг меня. «Правда?» Он никогда не прижимался к Хоуп. Во сне он крутился вокруг себя, как и она. У них случались обычные объятия перед сном, после которых они засыпали по отдельности. — Нет, все было не так, — завил он. — Хорошо, — она все еще улыбалась и повернулась спиной к плите, — убеждай себя в этом… жук-обнимашка. Он поставил табуретку на место и спросил: — Это место подходит для табуретки, леденец? Она обернулась, держа в руке лопатку. — Леденец? Он отправился за вторым стулом. — Не уверен, что ты хочешь знать мои мысли. — А ты попробуй, — осмелилась она. Он принес стул к острову, ставя его рядом с другим, и улыбнулся ей совершенно другой улыбкой. — Ты сладкая на вкус. Щеки Греты порозовели, что стало еще одним свидетельством того, что она была милой, после чего она повернулась обратно к плите. — Ты прав. Наверное, я не хотела знать, — пробормотала она. — Лучше, чем альтернативное объяснение, — заметил Хикс. — О, Боже, — притворно ужаснулась она. — Но ты не можешь сказать, что я ошибаюсь, — заметил он. — Фу, — выдавила в ответ Грета. — Могу называть тебя пончиком, — обратился он к ее спине. — Беее, — сказала она, не оборачиваясь. — Кексик, — предложил он, опускаясь на табурет и наслаждаясь их беседой. — Смешно, — отозвалась она. — А может тыковка? — предложил он. — Это ничего не выдаст. — Пожалуйста, нет, — сказала она, нагнувшись с надетой рукавицей и вытаскивая одну из двух тарелок, которые разогревались в духовке. Грета разогревала тарелки. Господи. — Значит леденец, — заявил он, заставив свои мысли оторваться от нагретых тарелок. Грета выпрямилась, бросив на него взгляд, хотя выражение ее лица и было серьезным, глаза улыбались. Она разложила еду по тарелкам. А Хикс вновь оторвался от стула, чтобы принести столовые приборы для них обоих. Когда он снова опустился за стол, Грета поставила перед ним тарелку и вернулась к плите за своей. Больше он ничего не говорил, пока она не взяла свою кружку и не опустилась напротив него. — Детка, — позвал он, и ее взгляд переместился с вилки на него. — Это подойдет, — заявила она. — Если ты придумаешь что-то другое, мне придется в зависимости от случая использовать то жучок-обнимашка, то жеребец. Сейчас он сидел на табурете в деревенской кухне рядом с красивой женщиной, которая готовила ему завтрак, и смеялся, а днем ранее практически в то же время он стоял рядом с телом мертвого мужчины. Все еще смеясь, но успокаиваясь, он протянул руку, поймав Грету за шею, и притянул ее к себе. — Я просто хочу сказать спасибо за то, что так старалась приготовить мне завтрак. Она пристально посмотрела ему в глаза и прошептала: — Пожалуйста, Хикс. — А еще хочу поблагодарить за то, что заставила меня смеяться после первого дерьмового дня и перед началом второго. — Пожалуйста, малыш. Он коснулся губами ее губ, отпустил ее и уселся удобней. После нескольких кусочков хрустящего бекона, идеально поджаренного тоста и вкусной яичницы, он сказал с набитым ртом: — Облегчение узнать, что женщина, которая заставляет меня завтракать, умеет готовить… глазурь. Ее большие глаза обратились к нему, она глотнула кофе, который держала в руке, и разразилась смехом. — Г-глазурь? — спросила она сквозь смех. — Понимай, как хочешь, — ответил он.