— То есть ты считаешь нормальным просто так взять и нарушить условия найма? — скучающим тоном спросил, сложив руки на груди. — Скажем так, это форс мажор. — Какой? — Я не могу сказать, — снова заупрямился Воронцова. И это так напомнило наши перепалки, когда девушка постоянно перечила мне и спорила. — Ну раз нет, то мой ответ тоже нет. Женя недовольно поджала губы. — Это ваш окончательный ответ? — Если тебя не устраивает, то никто не держит. Дверь знаешь где. — То есть, если я все же возьму выходной… — Можешь не возвращаться, — подтвердил я. — Ты либо занимаешься моим сыном, либо решаешь свои вопросы, — решительно добавил я. Девушка молча вышла из кабинета, а я вернулся к документам, уверенный, что поставил нахалку на место. Меня злило, что она не ответила на простой вопрос. Не доверял ей, что уж. Пусть к сыну она относилась искренне, но тем не менее была для меня чужим человеком. А жизнь отлично научила меня держать ухо востро со всеми. Даже Влада, единственного кому удалось добиться от меня хоть какого-то доверия, я перестал проверять не так давно. Не прошло и часа, как Женя заявилась вновь. В другой одежде и, черт возьми, с сумкой в руках. Я глазам не поверил — ведь был уверен, что она не посмеет покинуть дом. Воронцова молча зашла и положила передо мной лист бумаги. — Что это? — Заявление на увольнение. — Ты серьезно? — поразился я. — Вполне. — И ты понимаешь, что как только покинешь дом, то больше никогда, слышишь, никогда не вернешься к Даниилу? — Понимаю, — глухо ответила Евгения, отведя взгляд. Ее упрямство взбесило меня. Сначала она билась за право видеться ребенка, а теперь так легко отказывалась от должности его няни! Упрямая девка! Могла бы просто объяснить, что за необходимость такая возникла. Но эта ее упертость… — Отлично. Скажи Владимиру — он отвезет тебя домой. Женя ушла, а я все сидел и думал. Это как должен быть устроен мозг у этой девушки, чтобы ее поступки и выбор казались для нее логичным. Пытался придумать хотя бы одно правдоподобное объяснение и не находил. Можно было бы подумать на тот инцидент, но она сама настояла на том, чтобы просто забыть о нем и не возвращаться. И за эти дни ничем не дала понять, что изменила мнение. Тогда что? Что могло ее заставить бросить любимого, как она утверждала, ребенка? Я не понимал. И от этого злился все сильнее. Настолько, что читая документ, думал совсем не об условиях поставки, а о том почему Воронцова снова поступила нелогично. И, конечно, встал вопрос кого нанять в няни для сына. Вспомнив о нем, решил пойти проведать ребенка. Тот оказался у себя в комнате. Картина была очень похожа на то, что происходило пока Воронцова не переехала сюда: мальчик сидел полу, а перед ним стояла пара машинок. Вот только интереса они у него явно не вызывали. Правда и какой-то истерики я не наблюдал у малыша. Что уже было неплохо. Закралась мысль, что возможно не так уж и плохо, что Женя сама свалила в закат. — Что делаешь? — спросил у сына, присаживаясь рядом. — Играю в машинки, — лаконично ответил тот. — А где твоя няня? — Уехала, — вздохнул мальчик. — Ну, значит, наймем другую. Еще лучше. — Я не хочу другую, — привычно заупрямился он. — Так надо, Даниил. — Мне не надо! — он посмотрел на меня с вызовом. — Не нужны мне другие! — Но Евгения сама ушла, бросила тебя… — Нет! Не бросила! — возмутился сын. — Она ушла, потому что так надо. — Что это значит? — Даниил задумался на минуту. — Она с тобой попрощалась и как-то объяснила? — Она сказала, что иногда нужно выбрать кому помочь. И хотя мама должна уйти, чтобы помочь девочке, она все равно будет меня всегда любить. — Она тебе не мама, — раздраженно поправил его. — Она только няня. — Она моя приемная мама! — закричал мальчик. — Это ты виноват! Ты! — Он заплакал, а как только попытался успокоить его, убежал в ванную и закрыл за собой дверь. Я попытался уговорить сына открыть, но тот снова заупрямился. Можно было бы, конечно, выломать дверь, но пугать мальчика не хотелось. Поэтому спустился вниз к Вале, попросив ту присмотреть за ребенком. Нужно было разобраться, что это за девочка такая и что за чушь Женя вбила в голову моему сыну. И поскорее! 26. Евгения Жизнь наладилась и вошла в колею. После инцидента с Авериным я старалась держаться от него подальше. И ни в коем случае не оставаться с ним наедине. Конечно, он не производил впечатление маньяка обычно, но я все еще помнила его несдержанность в тот вечер. Да и попросту не знала как вести себя после подобного. Мой опыт с мужчинами был довольно скудным. А точнее его не было вовсе. Так что я предпочитала держать дистанцию. И это было несложно, в общем-то. Пока в один из дней мне не пришло смс: “У Алисы подозревают рак” Минут пять я тупо разглядывала экран, не веря своим глазам. Ведь в прошлый раз все обошлось… Все обошлось! Дрожащими пальцами набрала номер Кости — отца Алисы. — Жень, привет… Прости, что дернул снова… Что так внезапно, но... — Ничего. Ты правильно сделал. Что с Лиской? Как она? — В больнице. И прогноз неутешительный. Если ты можешь… — он запнулся. — Если сможешь сдать анализ еще раз… — Конечно! — тут же ответила я. — Как Лика? Держится? — Она молодец, но… В общем, мы стараемся. Всегда жизнерадостный Константин сейчас был сам на себя не похож. — Я приеду. Но, возможно, завтра. Какая больница? — Сброшу адрес в сообщении. Алиса будет рада тебя увидеть. — Конечно. Короткий разговор вымотал сильнее, чем трудный рабочий день. Повезло, что Данька был занят конструктором и не особо обратил внимания на меня. В ушах стучал смертельный приговор, а я прокручивала варианты дальнейших действий. Однозначно я должна была поехать и сдать анализ на совместимость. Несколько лет назад, когда точно так же у девочки подозревали онкологию, оказалось, что я неплохо подходила. Так что я попросту не могла отвернуться от друзей, от крестницы. Поэтому, собравшись с мыслями, пошла к Аверину. Разговор не заладился. Впрочем, как и всегда с ним. Да, возможно, скажи я ему о причине, он бы отпустил, но вместе с тем узнал бы про Алису и ее родителей. А помня о том, какими методами мог действовать Александр, я не хотела подставлять друзей. Поэтому пришлось сделать непростой выбор. Собрать вещи и написать заявление было просто. Гораздо сложнее попрощаться с сыном. Я не сомневалась, что мужчина воплотит в жизнь свою угрозу, а значит Даню я видела сегодня в последний раз. И я бы душу продала, чтобы был другой вариант, но не помочь Алисе не могла. Не после того, что сделали для меня ее родители много лет назад. Я не имела права подвести их… Поэтому с тяжелой душой пошла к сынишке. — Милый, отвлекись, пожалуйста, — попросила я его. Мальчик отложил машинку в сторону. — Мне придется уехать, Дань. — Куда? — Помочь одной девочке. Ты ее не помнишь — слишком маленький был, когда они приезжали к нам в гости. Но она сильно заболела, и я должна помочь ей поправиться. — А как ее зовут? — Алиса. — А когда ты вернешься? — наивно спросил Данила. — Зайка, боюсь, что скорее всего вернуться у меня не получится. — Ты уходишь на совсем? Опять? — губы малыша задрожали, а на глазах появились слезы. — Мне очень жаль. И я бы все отдала, чтобы остаться с тобой, малыш. Но если я так поступлю, то подведу Алису, которая умрет без моей помощи. — Умрет? Это навсегда-навсегда? — Да, милый. И больше у ее мамы с папой не будет дочки.