— И что, прям не переживет мелкий без этой дамочки? — с сомнением произнес Рокотов. — Черт его знает, Влад. Я, если честно, не знаю. Но таким он мне не нравится. Он заржал в голос. — Он, что, кукла тебе, чтоб нравится. Пацан как пацан. Ну, молчаливый. Так это даже лучше — меньше криков от него. В словах Влада была логика, но мне все равно было неспокойно. Вот как-то не так, а интуиция меня не раз выручала. Поэтому я снова прислушался к ней. — Ладно, посмотрим. Приглядывай там за ней пока. До конца дня вместо того, чтобы читать документы на новый проект я мысленно прокручивал в голове все мои попытки поговорить с сыном. И как ни крути хоть какого-то прогресса не было. Даже скорее наоборот. А значит нужно было что-то менять. И выбор был небольшой. Питер. Давно я там не был… Что ж, Евгения, придется нам снова встретится. 8. Евгения Решение пришло само. Когда через пару дней все-таки включила мобильный, помимо гневных сообщений от начальника, мне на почту пришла какая-то глупая рассылка от одного из клиентов — турфирмы, для которой не так давно я делала оформление рекламных баннеров. Они предлагали скидки на туры в Питер. Я разглядывала фото в их проспекте и вспомнила, как планировала свозить туда Даньку, когда чуть подрастет. От этих мыслей снова стало горько. Хотя, признаться, легче-то и не становилось. Я просто научилась немного отвлекаться и все. И в итоге решилась. Заявление на увольнение было отдано, и с чистой совестью купила билеты, забронировала первый попавшийся отель и, собрав сумку, поехала. У меня не было никакого плана. Я даже не знала что буду там делать. Просто поняла, что жить здесь дальше не смогу. Каждый знакомый будет спрашивать про сына, а я… Я не выдержу этого. Не смогу врать всем и каждому, прятать боль и слезы. Поэтому просто сбежала, понадеявшись, что другой город поможет, снимет эту стылую тоску, что разъедала меня день ото дня, мешая выбраться из ямы боли. Питер встретил пасмурным небом и мелким, противным дождем. Погода будто отражала мое содержание. Заселившись в номер, даже не осмотрелась как следует. Просто оделась потеплее и пошла бродить по городу. Лиговский, Невский, Литейный… Я даже не запоминала название улиц. Просто шла вперед. Промозглый ветер продирал до костей, но мне казалось, что так легче. Так не болело столь сильно. Так меня немного, но отпускало. На Дворцовом мосту я простояла, кажется, больше часа. Смотрела на серые воды и думала, думала, думала… Так легко было сделать шаг и спрыгнуть с парапета вниз. Просто погрузиться в холодную пучину, и все. Но что-то не давало так поступить. Внутренний протест. Да, слабый. Да, едва живой. Но мне казалось это постыдным — так легко сдаться. А еще во мне все-таки жила надежда, что когда-нибудь я все же увижу сына. Пусть даже спустя годы. Ведь Аверин рано или поздно покажет наследника, и я смогу увидеть, чего достиг мой мальчик. Тихо порадоваться за него. А еще я могу молиться за него каждый вечер. И именно благодаря этим мыслям я пошла дальше, по-прежнему не особенно глядя по сторонам. Так прошла неделя. Я все больше знакомилась с городом. Его мрачность, тягостность привлекали меня. Переменчивая погода находила отклик во мне, и однажды показалось логичным остаться здесь жить. Благодаря подачке Аверина я могла себе это позволить. И я решилась. Открыла сайт с вакансиями для фрилансеров, составила коротенькое резюме. Просто коротко перечислила свои навыки, опыт. И все. Я не особенно надеялась на что-то. Скорее, просто для того, чтобы отвлечься. Именно ради этого я стала рисовать. Много рисовать. В большинстве получался Данька. Даже если я рисовала питерские тучи, в итоге среди них закрадывался портрет сына. И я смирилась. Поняла, что бесполезно бороться с тем, что являлось частью меня. Просто в какой-то момент поняла, что эта боль — все, что у меня осталось от него. Я могла часами пересматривать его фото, разглядывать улыбку, глаза. Раньше я пыталась заглушить боль, избавиться, переболеть ею. Но теперь черпала в ней силу, вдохновение. Ночи напролет могла проводить за ноутбуком прорисовывая портрет любимого мальчишки. Или грозовое небо Питера. Именно тучи стали моим своеобразным фетишем. С каждым днем я различала все больше видов, что ли. Они казались каждый день разными. То ли я не замечала подобного в Москве, то ли в Питере и правда своя атмосфера, но мне почему-то казалось, что такой облачности больше нет нигде. И однажды мне написал заказчик. Я даже не поверила сначала — решила, что кто-то решил меня разыграть. Или просто написал в надежде сорвать бесплатный заказ. Но все оказалось по-честному. Мне выдали список требований, обозначили сумму, которую готовы заплатить и очертили срок исполнения. Я никогда не была фанатом своей работы. То есть, конечно, любила профессию, любила то, чем занималась. Но я никогда не ставила работу на первое место. Его прочно занимал Данила. И впервые за долгое время с головой погрузилась в проект. Не просто в творческий порыв, который требовал немедленной реализации. Нет. Проект. Заказ. Там, где ты должен уложиться в рамки заказчика, при этом выложившись на сто десять процентов. Сама не ожидала, что это вызовет во мне хоть какие-то эмоции, но я на краткий миг почувствовала себя, кажется, живой. Я даже на радостях предложила заказчику скидку на другие заказы. Однако, золотого эльдорадо не случилось. Следующую неделю снова было затишье. А я вновь погрузилась в мрачную тоску, которая была очень созвучна майскому Питеру. Все чаще пропадала на набережных, рискуя все-таки заработать отит или банальную простуду. Конечно, это было не самый лучший вариант для человека после тяжелой операции, но… Но я не берегла себя. Это правда. Просто не видела особого смысла. Спустя неделю мне снова написали по поводу заказа. Оказалось, по рекомендации моих первых заказчиков. Теперь проект нужен был более масштабный — оформить сайт в нужном стиле. Благо, опыт у меня имелся. Я снова воспряла духом. Напрочь забыла о прогулках, полностью посвятив себя работе. Концепция, основные тона, детали — все это требовало немало времени и подготовки. Ко всему прочему добавилось то, что я все же простыла. Головная боль и температура знатно осложняли процесс, вынуждая все же делать перерывы на сон. Поэтому дело шло куда медленнее. За лекарствами выползала нечасто. Как и за едой. Питалась всякими полуфабрикатами, которые можно было использовать в условиях отеля, да завтраками, что были включены в стоимость проживания. Шли дни. Организм медленно, но верно шел на поправку. Много времени уходило на обсуждение результатов с заказчиком, который оказался весьма привередливым и менял правила прямо на ходу. Но это не вызывало раздражения. Потому что я знала — стоит этому закончиться, и все. Снова апатия и тоска. То, куда возвращаться с не хотела. Как бы эгоистично это ни звучало, но мне понравилось дышать полной грудью. Испытывать хотя бы такой суррогат реальной жизни. Потому что иначе — больно. И одиноко… Моя жизнь практически вошла в колею, пока на моем пути снова не появилась темная машина… Та же самая. 9. Александр Влад мое решение не одобрил. Вслух не сказал, но по выражению его лица все было понятно. Однако внутренний компас говорил, что выбор как раз-таки верный. С последней встречи Евгения изменилась. Как-то осунулась, черты лица заострились. Впрочем, она и после операции была не красавицей, но сейчас… Выглядела она мрачновато. А еще во взгляде промелькнул настоящий страх, едва я вышел из машины к ней навстречу. Она смотрела на меня во все глаза и не шевелилась. — Что-то с Даней? — хрипло спросила она, едва я подошел достаточно близко. — С ним что-то случилось? — Откуда такие мысли? — Так ведь иначе зачем… — она растерянно отвела взгляд. — Иначе зачем приезжать? Я же больше ничего не делала… Как обещала… — Я знаю. — Во взгляде Воронцовой промелькнуло понимание, а затем она горько усмехнулась, покачав головой. — Действительно. Знаете… — Хочу предложить тебе работу. — Спасибо, но не нуждаюсь. — Она для верности даже шаг назад сделала. — Правда? И как долго сможешь перебиваться заказами? Деньги на счете рано или поздно закончатся. И что тогда? Вернешься обратно в Москву? — А вам какое дело?! — Я не люблю повторять дважды, но для тебя все же сделаю исключение — я предлагаю тебе работу. — Нет. — Ты даже не знаешь какую. — И знать не хочу! Ты разрушили мою жизнь! — Огрызнулась, забыв про условную дистанцию “вы”, что выставила между нами изначально. — Этого достаточно, чтобы держаться подальше. — Откажешься, даже если сможешь видеть Даниила? — иронично усмехнулся я, убирая руки в карман. Женя замерла, глядя на меня недоверчиво. Совсем как сын. Тот тоже поначалу смотрел именно так — словно чего-то ждал. Пока не перестал вообще проявлять эмоции. — Если это шутка, то очень жестокая… — Я не шучу. Предлагаю тебе работать няней у моего, — я намеренно сделал паузу, подчеркивая положение дел, — сына. — С чего такая щедрость? — Скажем так, для меня это будет удобно. — Воронцова явно была в растерянности. От ее боевого настроя не осталось и следа. Было видно, что она хотела согласиться, но что-то мешало. — Так что? — Когда я могу приступить? — Сейчас. — Я… я не могу сейчас, — расстроенно выдохнула она. — Причина? — У меня в работе проект. И я не могу подвести людей. А там еще многое нужно сделать, и вообще… — Хватит! — резко оборвал ее невразумительный лепет. — Считай, что у тебя нет проекта. Евгения вновь заняла оборонительную позицию. Удивительная смена эмоций. — То есть снова просто махнете рукой и свернете реальность под себя, да? Заплатите побольше, и нет проблем? Разговор начал утомлять меня, заставляя усомниться в адекватности моей идеи приехать сюда. И как следствие я начал злиться. — Это мои люди сделали заказ. Так понятнее? Считай, что ты ничего никому не должна.