Лукреция думает, что мужчины до старости остаются детьми и, предложив поиграть, от них можно добиться чего угодно. Исидор клюнул на три камешка, Феликс – на лучшую шутку. Но у нее всего одна попытка. Бить надо сразу в цель. – Как слепому парашютисту узнать, что он скоро приземлится? Комик кивает, приглашая ее продолжать. – Поводок собаки-поводыря начинает провисать. Феликс выглядит удивленным. Он не смеется. – Это шутка Дария. Я ее забыл. Вы не поверите, но у меня в памяти анекдоты вообще не задерживаются, я помню только свои собственные скетчи… Ладно, задавайте ваши вопросы, пока я снимаю грим, – соглашается он, признавая ее победу. – Какие отношения связывали вас с Дарием? – Циклоп – мой учитель, друг, названый брат. Он научил меня всему. Предложил контракт с «Циклоп Продакшн», помог достичь славы. Я всем обязан ему. – Вас очень огорчила его смерть? – Вы не можете себе представить, как я переживаю. Ему было всего сорок два года. Он был еще так молод! Как это несправедливо! Такое комическое дарование! Он умер, едва начав восхождение к вершинам таланта. Я считаю, он мог бы достичь гораздо большего. Его последнее шоу потрясает мастерством и новизной. Это, наверное, и подорвало его силы. Я-то знаю, каких жертв требует юмористическое шоу. Лукреция кивает, записывает, поправляет новую прическу – шедевр Алессандро, а затем спокойно говорит: – Я ведь не шутила. Я действительно считаю, что Дария убили. Как вы думаете, кто мог желать ему смерти? Комик прекращает снимать грим. Выражение его лица меняется. – Никто! Все любили Циклопа! Абсолютно все! – Сомневаюсь. Когда ты так знаменит, то обязательно вызываешь зависть и ревность. Быть лучшим – значит иметь врагов. – Я вижу, куда вы клоните. Если вы думаете, что я убил Дария, то вы ошибаетесь. Я сидел в зале, с друзьями, и ни на секунду не отлучался до самого конца представления. Нам, комикам, очень важно чувствовать зрителей. Итак, если допустить, что вы правы – хотя это маловероятно, – кто мог желать его гибели? Нужно подумать… Феликс оборачивается и, подражая голосу знаменитого сыщика из телесериала, загадочно говорит: – Ищите виновника его смерти не среди лучших, а… среди худших! – И кто же худший? Феликс вытирает руки. – Тот, чья карьера погибла по вине Дария. Такой человек действительно мог затаить зло на Циклопа. И даже желать его смерти. Феликс Шаттам снимает с лица последние следы грима, словно воин, смывающий боевую раскраску после выигранного сражения. – Если вы любите загадки, я подарю вам одну. – Я вся внимание. – Человек останавливается на распутье. Одна дорога ведет к сокровищам, другая – в логово дракона, к гибели. У начала каждой дороги стоит всадник: один всегда лжет, а другой говорит правду. Им можно задать только один вопрос. Кого из всадников и о чем нужно спросить? Лукреция задумывается, потом говорит: – Увы, никогда не была сильна в логике. Такие загадки для меня слишком сложны. Я позвоню вам, если узнаю ответ. Дайте мне, пожалуйста, номер вашего телефона. Она выходит из театра. На улице дождь. Только бы волосы не начали завиваться. Я столько заплатила парикмахеру… Она смотрит на блистающую огнями «Олимпию». Никогда не думала, что это так трудно. То, что делал Дарий и продолжает делать Феликс, чрезвычайно сложно и изнурительно. Теперь я знаю, каково им приходится. Ни за что не согласилась бы смешить кого-то за деньги. Я бы с ума сошла от ужаса, если бы зрители не смеялись или смеялись слишком тихо. Она закуривает и сильно затягивается, чтобы снять напряжение. 33 Трое друзей обожают анекдоты. Они знают их наизусть и уже не рассказывают, а просто называют номера. Один говорит: – Двадцать четвертый! Все покатываются со смеху. Другой говорит: – Семьдесят третий! Все снова хохочут. Последний: – Моя очередь! Пятьдесят седьмой! Гробовая тишина. – Вы что? В чем дело? Вам не нравится пятьдесят седьмой? – расстроенно спрашивает он. – Нравится, – отвечают ему друзья. – Ты просто не так его рассказываешь. Отрывок из скетча Дария Возняка «Школа смеха» 34 Рука скользит по ткани. Лукреция берет из шкафа шелковую тунику цвета спелой сливы, достает из холодильника банку шоколадно-ореховой пасты, зачерпывает мизинцем тягучую сладкую массу. Она садится у компьютера и, печатая девятью пальцами, начинает изучать сайты известных юмористов. Кроме Дария Возняка и Феликса Шаттама на вершине юмористического олимпа еще человек двадцать. Официальные сведения о гонорарах юмористов основаны на кассовых сборах. Дарий собирал сто тысяч евро за вечер. Феликс – всего шестьдесят. Лукреция понимает, что умение потешать публику приносит огромные деньги, и это никого не возмущает, не то что прибыли промышленников или политиков. Отличная все-таки профессия. Она записывает загадку Феликса Шаттама. «Человек останавливается на распутье. Одна дорога ведет к кладу, другая – в логово дракона, к гибели. У начала каждой дороги стоит всадник. Один всегда лжет, а другой говорит правду. Им можно задать только один вопрос. Кого из всадников и о чем нужно спросить?» Это не шутка. Здесь надо искать скрытый философский смысл. Вдруг Лукреция замечает, что красная рыбка как-то странно себя ведет. Вместо обычных плавных кругов карп быстро выписывает по аквариуму восьмерки. Левиафан хочет мне что-то сказать. Лукреция подходит и внимательно наблюдает за рыбкой. Затем оборачивается и смотрит на шкаф. Бумаги лежат не так, как всегда. Все вещи передвинуты. Кто-то заходил в квартиру и рылся тут! Гость оставил мало следов, значит, это кто-то опытный.