— Откуда донесся звук, который вы услышали? — Из комнаты Элли. Я даже подумал, что слышу ее голос. Теперь я думаю, что это вполне возможно. — Что вы сделали, когда услышали? — Я… я просто сел. Понимаете, прошло всего несколько секунд между этим звуком и тем моментом, когда все прибежали наверх. Гривс кивнул; лицо его оставалось непроницаемым. — Очень интересно, мистер Брекстон. Кстати, вы случайно не пытались открыть дверь между вашей комнатой и комнатой мисс Клейпул? — Нет: я же знал, что она заперта. — А как вы это узнали? — Ну… я пытался это сделать некоторое время назад… — Как именно, мистер Брекстон? — Это же совершенно естественно, — Брекстон покраснел. — Да, конечно, особенно при сложившихся обстоятельствах. Гривс сунул руку в карман и вытащил носовой платок. Как оказалось, в него был завернут ключ, которого он всячески старался не касаться. — Что это такое, мистер Брекстон? — Ключ. — Вы его когда-нибудь видели раньше? — Откуда я знаю! Все ключи похожи. — Это ключ от двери, которая соединяет вашу комнату с комнатой мисс Клейпул. — Ну и что? — Его нашли двадцать минут назад в ящике для белья возле вашей постели, мистер Брекстон. Вы арестованы по подозрению в убийстве первой степени. Можете известить вашего адвоката, что специальное заседание суда состоится в эту пятницу в Истхемптоне. Я уполномочен штатом Нью-Йорк… Мисс Ланг упала в обморок. Глава седьмая 1 Брекстона арестовали и доставили в тюрьму в два часа ночи вторника. Заседание специального суда было намечено на пятницу. Это давало мне два дня, чтобы найти настоящего убийцу — для вящей славы самого себя и слепой леди с весами. Сорок восемь часов, за которые я должен был по крайней мере не обнаружить, что Брекстон в самом деле был убийцей. На следующее утро я встал в девять часов и еще не успел толком одеться, как позвонил редактор «Глоуб». — Послушай, сукин сын, что ты имеешь в виду, когда распускаешь слухи, что Брекстон — не убийца? — Потому что я не считаю его убийцей. Пришлось отставить трубку на вытянутую руку, пока бывший одно время моим работодателем и источником дохода человек изрыгал свою ярость. Когда трубка затихла, я снова приложил ее к уху и сделал это как раз вовремя, чтобы услышать, как он сказал: — Ну, я посылаю Элмера разобраться во всем на месте. Он туда рвался, но я сказал: нет, там у нас есть Саржент! Ты помнишь Саржента? Саржента с горящими глазами и несуразными ушами, — сказал я, — он все нам расскажет, если сможет решить эту чертову загадку! И если полиция думает, что Брекстон убил свою жену, то Саржент лучше знает, сказал я ему, и разберется во всем. Ха! Ты оставил нас в дураках. Элмер намерен вытащить нас из этой ямы. — Ругань ни к чему не приведет, — жестко отрезал я. — Ничего не добьется и Элмер. Одним словом, что вы скажете, если я исключительно вам представлю настоящего убийцу и сделаю это к пятнице? — А ты не хочешь… Я заметил, что его предложения непрактичны. Потом сказал, что он может сделать с Элмером, если у него будет подходящее настроение, и первым повесил трубку. Новость меня обескуражила. Элмер Буш, автор газетной колонки «Американский Нью-Йорк», которая на телевидении стала популярным еженедельным обзором новостей под названием «Нью-Йоркская Америка», был моим старым соперником. Он был знаменитым обозревателем уже тогда, когда я — всего лишь помощником редактора отдела театра. Но позднее наши пути пересеклись, и мне удалось дважды побить его на поприще добывания новостей. Теперь я мрачно решил, что предстоит серьезное испытание. Я позвонил Лиз, которая казалась совершенно проснувшейся, хотя я был уверен, что она только что открыла глаза. — Прошлой ночью арестовали Брекстона. — Не может быть! — Она вынудила содрогнуться мои барабанные перепонки. — Стало быть, ты ошибался. А я всегда считала, что это сделал он. Конечно, всего лишь женская интуиция, но и она кое-что значит. Посмотри на медиумов. — Каких медиумов? — Которые говорят с умершими… Они, как правило, женщины. — Ну, я хотел бы, чтобы ты позвонила Милдред Брекстон и… — Не издевайся! Но разве это не восхитительно! Могу я заехать за тобой? — Нет, но если все будет хорошо, мы увидимся после обеда. — Прекрасно. После ленча я буду в клубе. — Что с тобой случилось прошлым вечером? — О, я была на танцах у Вильсона. Хотела позвонить тебе, но Дик сказал, что ты рано лег спать. — Ренден? Он тоже был там? — О да. Знаешь, он просто душка. Почему он тебе не нравится? Он был совсем недолго, но мы очень мило поболтали. Он хотел отвезти меня в Монтаук, предлагал прогуляться при луне в его машине, но я решила, что это может зайти слишком далеко… — Приятно слышать, что у тебя сохранились известные пределы… — Не будь таким придирой. После еще нескольких подобных реплик я повесил трубку. Видимо, выдался неудачный день, решил я. Приехал Элмер Буш, Ренден слишком присосался к Лиз, Брекстон сидел в тюрьме — и мои версии временно оказались несостоятельными. Насвистывая похоронный марш, я спустился к завтраку. Вид Рендена, с аппетитом поглощающего завтрак, не улучшил моего настроения. Больше к завтраку никто не вышел. — Вы видели газеты? — он даже светился от возбуждения. — На самых первых страницах. И придвинул мне целую пачку. Все последние выпуски кричали о нас. Самым скромным заголовком было: «Художник арестован за убийство жены и друга». В описаниях здешние отношения походили на Содом и Гоморру. Я просмотрел статьи только мельком — знал по собственному опыту газетчика, что газетные статьи, если не считать заголовка и первого абзаца, обычно не содержат ничего, кроме пустых слов, только лучше или хуже подобранных. И сосредоточился на поджаренных гренках и кофе… Чистейший мазохизм — наслаждаться, представляя день еще хуже, чем он был на самом деле. — Думаю, что никто из нас этого предположить не мог, — сказал Ренден, не обращая внимания на мое настроение. — Я согласен, что очевидное часто может оказаться самым правильным, но мог бы поклясться, что Брекстон ни при чем. — Но ведь вы все время думали, что убийца — он? Ренден снисходительно улыбнулся: — Это только для отвода глаз. Я затеял свое собственное расследование в поисках настоящего убийцы или того, кто мне им казался. Но зашел в тупик. — Так же, как и я. — Полагаю, все решит вопрос с ключом, — вздохнул Ренден, протягивая мне «Дейли Ньюс», на первой странице которой красовался заголовок: «Обвинен известный кубист: убивает жену, разрезает на кубики друга». Я только хмуро отмахнулся. У меня была собственная теория насчет ключа. Слишком очевидные возможности мне не нравятся. И я уважаю в других людях интеллект, даже в художниках-абстракционистах. Брекстон не оставлял ключа под подушкой и уж тем более не оставлял свой нож возле тела Клейпула. В разговорах он поразил меня не только интеллигентностью, но и осторожностью. Став убийцей, он не совершил бы ни одной из этих ошибок. Эти мысли я оставил при себе, не став комментировать мнение Рендена (и всех остальных), что справедливость восторжествовала и убийство раскрыто. Миссис Виринг и мисс Ланг спустились к завтраку вместе. Они были оживлены и прекрасно владели собой. — Ах, джентльмены встали вместе с птичками! — весело воскликнула писательница, полностью оправившаяся от пережитого несколько часов назад потрясения.