— Боюсь, это было довольно суровое испытание, Питер, — улыбнулась мне миссис Виринг. Она была бледной, но держалась твердо. И казалось, забыла про выпивку. Я пробормотал что-то вроде того, что могло быть и хуже. — И еще я боюсь, что наш первоначальный план теперь невыполним. Я уже смирился с этим, но принял задумчивый и немного разочарованный вид. — Да, полагаю, вы правы… При сложившихся обстоятельствах не совсем разумно затевать такое… — Я знала, что вы меня поймете. Только жаль, что вы впустую потеряли почти неделю… — Не совсем. Она улыбнулась. — Это верно. Вы набрали материал на несколько статей, верно? В разговор вмешалась мисс Ланг. — Потрясающе, мистер Саржент! Просто не могу дождаться того момента, когда прочту ваш отчет об убийце на побережье! — Время, — сказал я, — всему свое время. — Я просто не в состоянии ждать! Хотя видит Бог, любые напоминания о том, что нам пришлось пережить, будут по меньшей мере неприятны. Роза, всех нас прокалили в горниле опыта. — И мы вышли из этого испытания закаленными, а не сломленными, — согласилась миссис Виринг. Я попросил извинить меня, сославшись на то, что нужно поработать. — Конечно, — дружелюбно согласилась миссис Виринг. — Да, кстати, мистер Грейвс, или как там его зовут, звонил мне сегодня утром и просил, чтобы все оставались в Истхемптоне, по крайней мере до заседания специального суда. Надеюсь, это не причинит вам особых неудобств; разумеется, я буду только рада, если все останутся. Я заверил, что чрезвычайно рад случаю. Уже из комнаты я позвонил своей секретарше мисс Флин. — Дело кончено, и все раскрыто, — сказала она тоном человека, наблюдающего за преступлением с приличной дистанции. — Похоже на то. — У меня не было ни малейшего желания говорить что-либо о моих сомнениях по телефону, который мог прослушивать кто угодно. — Я вернусь в пятницу после обеда. Есть новости? Она выдала мне краткий и точный отчет о том, что произошло за время моего отсутствия. Я дал указания, что следует сделать для отдельных клиентов. Потом попросил кое-что проверить. Хотя просьба могла показаться ей странной, мисс Флин, как всегда, была сама сдержанность; никаких комментариев с ее стороны не последовало. — Как вы понимаете, я приложу все усилия, чтобы выполнить вашу просьбу, — пообещала она. — Кстати, мистер Уинн звонит вам каждый день. Можно дать ему ваш телефон? Я ответил отрицательно, она заметила, что о сути дела он не говорил, и с этим вопросом тоже было покончено. Следующий мой шаг, после того как я повесил трубку, носил стратегический характер. Судя по тишине, в соседней комнате мисс Ланг не было. На всем втором этаже также было пусто, если не считать одну служанку. Я осторожно выскользнул из своей комнаты, пересек коридор и проник в комнату Дика Рендена. Та была точной копией моей. Он не потрудился разложить свои вещи, и чемодан, набитый мятым барахлом, валялся открытым. Если не считать акриловых носков с большими дырами, ничего необычного там не было. Ничего конкретного я и не искал, что делало поиски еще более затруднительными. Просто хотелось как следует запомнить обстановку в комнате. Обследовав ванную, я обнаружил там обычный набор для бритья. Кроме того, нашел женский носовой платок с инициалами Р. В. Он был скомкан и засунут в стакан, стоявший на второй полке аптечки. Инициалы Р. В., безусловно, принадлежали Розе Виринг, но почему ее носовой платок оказался в его ванной, оставалось загадкой. На платке не было никаких следов… Ни пятен крови, ни чего-либо еще интересного. Просто кружевной платочек, каких полно в любом магазине. Несколько удивленный, я положил его на место. Может быть, Ренден — клептоман? Или фетишист? Или миссис Виринг ночью занималась с ним любовью и оставила платочек в знак признательности? Или просто он нашел его и сунул куда попало, а под руку подвернулся стакан? Я пришел к выводу, что начинаю сходить с ума, приписывая каждому пустяку особое значение. Вернувшись в его спальню, я обратил внимание, что оба окна открыты. Поскольку комната была угловой, из них открывался вид на обе стороны: одно выходило на дюны к северу от дома и позволяло взглянуть на пляж, другое смотрело прямо на террасу внизу, стоики с зонтиками и спокойное море. С этой стороны прямо под окном оказалась крыша навеса галереи первого этажа. Потом я открыл двери между комнатой Рендена и следующей спальней, принадлежавшей миссис Виринг. Это была самая большая спальня с тремя окнами, выходившими на океан. Дорогая мебель, вся в розовых тонах, шелках и кружевах. Она была заполнена всяческими безделушками и одеждой… Слишком много барахла, чтобы разобраться с первого взгляда. В ее ванной я тоже нашел кое-что интересное. На металлическом столике стоял небольшой автоклав, в нем — несколько шприцев для инъекций и пузырьки с лекарствами, на каждом аккуратно написано ее имя и содержимое. В двух пузырьках — стрихнин, который, как я смутно припоминал, вводят в чрезвычайных обстоятельствах при остановке сердца. Становилось очевидно, что миссис Виринг была готова ко всему… Дверь в комнату Элли Клейпул осталась не заперта. Там пахло как в больнице. Вещи ее остались там, все аккуратно развешано в шкафу и сложено в ящиках стола. Если и было что-то, хотя бы отдаленно напоминающее улику, полиция уже все нашла и забрала. Наскоро все просмотрев, я прошел в комнату Брекстона. Там царил полный беспорядок, матрас валялся на полу, вокруг разбросаны подушки и простыни. Видимо, кто-то заходил сюда за его одеждой; никаких следов его пребывания в комнате не осталось. Я не нашел ничего… если не считать окна, выходившего на океан над той самой металлической качалкой, возле которой я нашел тело Флетчера Клейпула. В ту ночь было полнолуние, так что Брекстон из окна вполне мог видеть убийцу. Только из этого окна открывался без всяких помех вид на качалку; при взгляде из других окон второго этажа увидеть качалку мешали зонтики или тенты. Я выяснил не так уж много, но все-таки это была некая возможность… Возможно, это объясняло явную уверенность Брекстона: он действительно видел убийство Клейпула. Но если это так, почему он молчит? Загадка. У меня не было ни малейшего представления, что решение буквально под рукой. 2 Гривса я прождал до половины двенадцатого, но оказалось, что он занят служебными делами в Риверхейде, барахтаясь в море официальных согласований и разрешений. Отдел окружного прокурора раскрутил машину правосудия, и доблестный Гривс мог теперь почивать на лаврах. Убедившись, что он не намерен нанести нам визит, я попросил Рендена одолжить машину. Он любезно согласился и только спросил, есть ли у меня права. Я заверил, что есть, и забрал машину. День был ясным, прохладным и напоминал скорее осень, чем лето. Кончики листьев вязов вдоль главной улицы Истхемптона начали желтеть. Зима была не за горами. Я направился прямо в больницу святой Агаты — именно туда отвезли Элли Клейпул. С весьма уверенным видом, хотя никакой уверенности не испытывая, я вошел в мрачное кирпичное здание в викторианском стиле и представился дежурной в регистратуре как Дик Ренден, племянник мисс Клейпул. К моему удивлению, после нескольких минут телефонных переговоров оказалось, что я могу побыть с ней до десяти минут, но ни в коем случае ее не волновать. Несколько часов назад она пришла в сознание и чувствовала себя лучше. Элли лежала навзничь, лицо белое, как бумага, но глаза — ясные и живые. Она полностью владела собой и была удивлена при виде меня. — Я думала, Дик… Я поспешно перебил ее. — Он хотел приехать, но послал меня. Не мог бы я поговорить с вами наедине? — Я взглянул на сестру, которая неловко, но решительно возилась с разложенными на подносе инструментами. — Это противоречит инструкциям доктора. И полиции, — твердо заявила медсестра. — Но вы не беспокойтесь, я подслушивать не буду. Элли устало улыбнулась. — Боюсь, нам придется подчиниться. Так почему вы хотели меня видеть, мистер Саржент? Я сел поближе к ее койке и понизил голос. — Просто хотел увидеть, как вы себя чувствуете, вот и все. — Почти нормально. Кажется, стрихнин, вместо того чтобы убить меня, дал необходимую встряску. Мне сказали, что существовала опасность сойти с ума. — Она произнесла все это будничным и деловым тоном, явно полностью владея собой. — Вы что-нибудь помните? Она покачала головой. — До приезда «скорой помощи» я не приходила в себя. — Вы были с Брекстоном, когда убили вашего брата? Она кивнула. — Я уже рассказала полиции сегодня утром, ко мне приходил этот ужасный коротышка. — И конечно, вам не хотят верить? — Да, они не верят. Не понимаю почему. — Вы знаете, что арестовали Брекстона? Глаза у нее расширились и дыхание прервалось; потом она медленно вздохнула и закрыла глаза.