2 — Уверена, меня начнут разыскивать лишь для того, чтоб досадить мне. Лиз перед туалетным столиком приводила в порядок прическу. На ней не было ничего — ведь она относилась к тому типу женщин, которые сначала занимаются прической и лицом, а уж потом одеваются. Я блаженствовал в постели, наслаждаясь утренним солнцем, луч которого падал точно поперек моего живота. Изумительная ночь… да и утро тоже. Меня ничто не волновало. — Это тебя беспокоит? — спросил я зевая. — Не очень. Я разглядывал ее плечи, пока она проделывала мистические пассы со своим лицом и волосами. — Просто когда я сказала, что останусь с друзьями в Саутхемптоне, не следовало упоминать Анну Трис. Тетя обязательно спросит ее, как я провела ночь… — И тебя это очень тревожит? Я уверен, твоя тетя одобрила бы этот мотель. Чистые простыни. Отдельная ванная комната. Типичный придорожный домик на магистральном пути Соединенных Штатов, да еще в компании стопроцентного американского парня с горячей кровью… Иди сюда. — Ни за что на свете, Питер. — Она с достоинством поднялась и скользнула в свои шелковые трусики. — Как говорится, ты свое получил… грубый и самодовольный козел… — Я никогда не был самодовольным. Я снова ее хотел, но у нее были другие планы. Расстроенный, я поднялся и отправился в ванную, чтобы принять душ. Когда я вышел, Лиз уже совсем оделась и рылась в мусорной корзине с чрезвычайно деловым видом, который женщины напускают на себя, когда занимаются не тем делом. — Ах, ах! — строго сказал я, как говорят с детьми. — Там же грязь. Пожалуйста, не трогай бяку. — Чепуха! — Лиз вытащила газету и окурок сигареты. — Я так и думала: марихуана. Я еще подумала, что запах какой-то странный! — Не трогай. Я считал, все женщины смертельно боятся микробов. — Хватит обобщать. — Лиз швырнула окурок обратно в корзину и с отсутствующим видом развернула газету. Я начал одеваться. Резкий вздох, который издала Лиз, заставил меня остановиться. — Это Клейпул? — спросила она, держа газету так, чтобы я мог видеть. Я взял у нее газету. Это было издание «Джорнэл Америкэн» за понедельник. На странице красовалось несколько фотографий главных действующих лиц, имевших отношение к убийству. На одной из них был изображен Клейпул. Я кивнул и вернул ей газету; потом стал причесываться перед пыльным зеркалом. — Ну и что? — Я его знала. — Знала? И что из этого? Его знала масса людей. — Нет, я видела его совсем недавно. Я с ним не знакома, но думаю, что встречалась… или где-то с ним столкнулась, или что-то в этом роде. — Она смущенно замолчала, продолжая тщательно изучать газету. И потом вдруг закричала: — Вспомнила! — Ну? — Это было в воскресенье вечером в клубе… перед тем как я отправилась на вечеринку к Айвену Эвансу. Я заскочила туда с одним парнем, просто посмотреть, кто там есть. Там было совершенно пусто, ты ведь знаешь, как бывает по воскресеньям вечером, так что я решила ехать к Эвансу… Но перед тем как уйти, заметила его. Совершенно точно, это был Клейпул. Он выглядел чертовски симпатично, хотя немного старомодно. Я его заметила, потому что он был в светлом костюме — все остальные нарядились по-вечернему. И стоял совершенно один в дверях, выходивших на террасу… — Ты разговаривала с ним? — Нет, просто взглянула. — В какое время это было? — Время? Ну, что-то около половины первого. Я пришел в страшное возбуждение. — Ты понимаешь, что была последним человеком, который видел его живым? — Да? — Это произвело на нее должное впечатление. — Не думаю, что это что-то доказывает, верно? Может быть, он просто вышел прогуляться. Питер, я умираю от голода. Пошли завтракать. Мы украдкой выскользнули из мотеля «Нью-Аркадия», проделав это точно так же, как проделывают каждую неделю сотни пар, чей союз благословляют только боги любви, а не строгие каноны общественной морали. К югу от Истхемптона мы нашли прекрасную гостиницу, где плотно позавтракали. Утро казалось необыкновенным, все окутывал медленно поднимавшийся туман, сквозь который с трудом пробивалось солнце. — Мне нравятся такие случайные приключения, — сказала Лиз, поглощая огромную яичницу. Никогда прежде мне не доводилось видеть, чтобы изящная девушка могла столько съесть. — Надеюсь, у тебя их было не слишком много. — Ровно столько, сколько я могла себе позволить, чтобы не выглядеть уж слишком неразборчивой, — спокойно ответила Лиз, оставив меня мучиться сомнениями, всерьез она или шутит. — Теперь мне остается только услышать, что ты занималась этим в мотелях. — Откуда в тебе это пуританство, Питер? Меня это тревожит. — Мне просто хотелось думать, что ты целиком принадлежишь мне в самом настоящем смысле слова. — В самом настоящем смысле слова — да. — Лиз лучезарно улыбнулась мне поверх чашки кофе. Она была изумительна, просто чудо природы, а не человек… Пребывая в лирическом настроении, я думал о ней как о чем-то изначальном, как можно думать о ветре или о небе. Обычные законы морали были к ней неприменимы. Я переменил тему разговора… Слишком уж меня пробирало при одном взгляде на нее. — Долго ты еще собираешься здесь оставаться? Лиз вздохнула. — Завтра назад. Я пыталась уговорить начальство, чтобы мне позволили остаться подольше, но — ни в какую. Какие могут быть статьи в такую жарищу? Никто не станет их читать. — А кто, вообще, читает журналы мод? Женщины покупают их, только чтобы посмотреть картинки. — Ужасно неприятно торчать в Нью-Йорке в такую погоду. Я должна была вернуться вчера, но получила разрешение еще на день. А ты когда вернешься? — В пятницу. Придется здесь остаться до заседания суда, чтобы дать показания. И сразу после этого — в Нью-Йорк. — Какой интересный уикенд получился, — заметила Лиз, перекладывая кубики льда из бокала в чашку с кофе. — Не знаю, почему я никогда не заказываю кофе со льдом, хотя ненавижу горячий. Питер, ты действительно думаешь, что Брекстон невиновен? Я кивнул. — Но если не он, то кто же? — Кто-то другой. — О, не будь таким противным! Кто мог это сделать? — Любой, у кого нашелся бы мотив. — Но у тебя должны быть какие-то идеи насчет этого, если ты так уверен, что Брекстон невиновен. — Да, я знаю, кто это сделал. — И я действительно знал. Знал уже почти полчаса. Глаза Лиз округлились. — Ты хочешь сказать, что вот так запросто сидишь со мной, неспешно завтракаешь — и в то же время знаешь, кто убил миссис Брекстон и Клейпула? — Не вижу связи между завтраком с тобой и убийством, но я действительно знаю, кто убийца. Причем благодаря тебе. — Мне?! А я тут при чем? — Потом скажу. Лиз окинула меня таким взглядом, словно не была вполне уверена, вызывать команду в белых халатах или не стоит. Потом попыталась подойти к делу с практической точки зрения. — И что ты собираешься делать теперь, когда решил, что все знаешь? — Я не решил, а просто знаю. И уверен. Но сначала нужно связать концы с концами. И все равно я не смогу доказать то, что знаю. — О, Питер, скажи мне! Кто это? — Ни за что в жизни! — я расплатился по счету и встал. — Пойдем, дорогая. Я должен отвезти тебя домой. — Никогда в жизни мне еще не приходилось сталкиваться с таким садистом! — Лиз в ярости продолжала настаивать, но я не сказал ничего. Она почти со мной не разговаривала, пока мы не остановились перед «Северными дюнами» и она с высокомерной миной не передвинулась на водительское место.