— Все было очень мило, мистер Саржент. — Я тоже неплохо развлекся. — Чудовище! — Лиз вылетела со стоянки на двух колесах, коробка передач заскрежетала, словно в предсмертной агонии. Улыбаясь про себя, я направился к дому. Предстоял трудный день. 3 В доме не было видно никого, кроме дворецкого. Он пожелал мне доброго утра, никак не комментируя мое ночное отсутствие. Я поднялся в свою комнату и немедленно позвонил мисс Флин. — Я все сделала, — сказала та своим обычным суровым тоном. — Вот результаты моего сизифова труда, — и выдала мне несколько фрагментов информации; один из них оказался чрезвычайно полезен. Я сообщил, что собираюсь вернуться в пятницу после обеда, и, немного поговорив о делах, мы положили трубки. Я чувствовал себя удивительно спокойно. Личность убийцы стала для меня очевидной сегодня утром, и тут мне помогла Лиз. Ее слова подействовали как катализатор, все сразу встало на свои места… разрозненные клочки информации после единственной произнесенной фразы объединились в единое целое, и теперь я совершенно точно знал, что произошло и почему. Я уложил свой чемодан, спустился вниз и оставил его в холле. Проводить здесь еще одну ночь я не собирался. На террасе, наблюдая, как легкая дымка постепенно становится все плотнее, превращаясь в туман, сидела мисс Ланг в сверкающей гватемальской шали на плечах. Когда я подошел, она чуть не подпрыгнула. — О, мистер Саржент! Вы так меня напугали! Маленькая птичка прочирикала мне, что вы сегодня не ночевали дома. — Маленькая птичка все сказала правильно. — Я присел с нею рядом. — Кажется, собирается шторм. Она кивнула. Мы оба посмотрели на море, вернее, на отливавшие металлическим блеском буруны: горизонт уже скрылся, с моря волнами накатывался туман. Неожиданно стало холодно и неприятно сыро. — Была такая чудная погода, — с тоской вздохнула мисс Ланг. — Думаю, лету конец. Это всегда случается так неожиданно, не правда ли? — Пожалуй, еще рано, лето кончится после равноденствия, — рассеянно возразил я, наблюдая за ней краешком глаза. Она была необычно бледна, привычной болтовни о книгах как не бывало. Я почти мог себе представить стройную симпатичную женщину, скрытую теперь под толстыми слоями жира и разочарования. — Вы были очень влюблены в Клейпула? — Что вас заставило спросить об этом? — Она изумленно посмотрела на меня. — Мне просто интересно, вот и все. Я всегда считал, что некоторые весьма важные факты остались неизвестны полиции. — Я уверена, что полиция не знает очень многого, — сказала мисс Ланг. — И предпочла бы, чтобы они так и остались в неведении. Вы не согласны? — В принципе согласен. Ведь именно это вы имели в виду, верно? Когда не хотели, чтобы расследование зашло слишком далеко… Помните, как однажды мне это сказали… — Да, помню. Ничего незаконного я не скрываю. Наши с Флетчером отношения не были тайной. Уверена, если бы не Элли (которую я обожаю, поверьте мне), мы могли бы пожениться. Она ему не разрешила; а потом это попыталась проделать Милдред, но не сумела… вот и все. — Так почему это могло вас беспокоить? Какая разница, если бы ваши отношения с Флетчером были преданы огласке? Мисс Ланг немного помолчала, прежде чем ответить; потом с каким-то странным выражением сказала: — Мистер Саржент, я могу сказать, чего я боялась, но вы должны обещать мне никогда об этом никому не говорить и, конечно же, не писать в прессе. Вы обещаете? — Ну… Да, обещаю. — Я боялась, что полиция начнет копаться в нашем прошлом и ворошить грязное белье Флетчера, Поля, мое и раньше или позже обнаружит, что Поль Брекстон рисовал меня пятнадцать лет назад ну… совсем без ничего. Вы должны знать, что у меня немало почитателей в Соединенных Штатах и Канаде, и если портрет когда-нибудь всплывет на свет Божий или появится в желтой прессе, то со мной — автором «Бесед о книгах» — будет покончено бесповоротно. Теперь вы понимаете, почему я боялась расследования? Единственное, что я мог сделать, — это удержаться от смеха. — Теперь понимаю. Если честно, я слышал об этом портрете. — Вы слышали? Уже пошли разговоры! С того самого момента, когда началось это отвратительное дело, я смертельно боялась, что кто-нибудь раскопает портрет. В последнем разговоре с Полем Брекстоном, перед тем как его забрали в тюрьму, я умоляла его молчать, сделать все, что можно… — Уверен, он так и сделает. Кстати, я слышал, портрет очень недурен. — Да, весьма неплох, — кивнула мисс Ланг, на мгновение возвращаясь к своей прежней манере. Мы еще немного поболтали, потом я вернулся в дом. Все складывалось наилучшим образом. Настолько, что я был перепуган до смерти. На втором этаже я проскользнул в комнату Брекстона. Меня никто не заметил. В комнате прибрали, и она выглядела совершенно обычно. Я проверил замок на двери, ведущей в комнату Элли; замок работал мягко и бесшумно. Потом я подошел к окну и осмотрел раму. Как я и ожидал, на подоконнике в углах были царапины. На потемневшем от времени дереве выделялись длинные параллельные борозды. Ради проверки я нажал пальцем на раму — она свободно двигалась. Второе окно я проверить не успел, так как в дверях появилась миссис Виринг. — Мистер Саржент… — она казалась искренне удивленной, — что вы здесь делаете? — Я… я кое-что ищу, — промямлил я. — В этой комнате? Не понимаю, что вам нужно, — произнесла она, словно подозревая меня в покушении на столовое серебро. — Мери Вестерн сказала, что вы вернулись. Я хотела бы с вами поговорить. — Конечно. Мы спустились вниз и прошли в альков гостиной. Она смотрелась очень деловито, особенно учитывая бокал с «дюбонне». — Я решила вернуться к вопросу о приеме, — сказала она. Удивление мое было неописуемым. — Я думал… — Поначалу я подумала, что это может показаться моветоном. Теперь же думаю, что не могу себе позволить отступиться. Люди ждут… — она отхлебнула большой глоток. — Возможно, вы правы, — кивнул я. — Только боюсь, что не смогу помочь. В пятницу я должен быть в Нью-Йорке… — Ну, если речь идет о гонораре… — казалось, она расстроена моим отказом. — Нет, дело не в этом. Просто накопилось очень много работы и вообще… — я выдал целую серию округлых фраз и, как я надеялся, приемлемых извинений. Не мог я объяснить ей истинную причину, — впрочем, достаточно скоро она и так узнает. — Очень жаль. Надеюсь, вы будете настолько добры, что поможете мне хотя бы советом. Я заверил, что конечно, и мы провели деловую беседу, в ходе которой я признался в том, что чувствовал все это время: она вполне способна быть собственным агентом по связям с общественностью. Она приняла это без восторга или возражений. — Благодарю вас. Как вы, наверное, знаете, в последнее время у меня были известные трудности. Она пристально посмотрела на меня, чтобы увидеть, как я отреагирую; я даже глазом не моргнул и смотрел на нее так, словно впервые о них услышал. Видимо, удовлетворенная моим молчанием, она продолжила: — Начали циркулировать слухи о моем банкротстве. Так вот, это неправда, и именно поэтому я не могу себе позволить отменить прием. Сегодня утром я уже разослала приглашения. Так вот как обстояло дело! Она начала тратить деньги Милдред, еще не получив их. Но как я мог ее осуждать… На это была воля Божья. К моему удивлению, Элли Клейпул вышла к обеду вместе с Гривсом. Она была бледна и двигалась так, словно неуверенно стояла на ногах. У Гривса был торжествующий, но сдержанный и официальный вид. — Очень приятно вновь видеть вас всех, — сказал он. — Так сказать, в неофициальном кругу. — Мы всегда рады вас видеть, мистер Гривс, — мягко сказала миссис Виринг от главы стола. Дворецкий разлил шампанское. Все выглядело легко, и в то же время немного официально. Ренден с Элли сидели рядом и большую часть времени тихо что-то обсуждали, остальные слушали Мери Вестерн Ланг или молча пили шампанское. Только перед десертом мне удалось повернуться к Гривсу и задать ему вопрос так, чтобы не слышали остальные. Мисс Ланг громко рассказывала про очередной скандал в их женском писательском клубе. — На что был похож нож? — тихо спросил я. Гривс удивленно посмотрел на меня. — Нож? — Да, тот, что нашли возле Клейпула. У меня не было возможности взглянуть на него поближе. — Самый обычный нож, очень острый. Что-то вроде кухонного с костяной ручкой и инициалами Брекстона. — Инициалами? — Вот оно! — Они были отчетливо видны? — Да, они достаточно крупные. А в чем дело, Саржент? — Он подозрительно посмотрел на меня. — У меня для вас небольшой сюрприз.