– О нет, – замотала головой Эми. – Не я. Это случилось с девушкой, работавшей в консервном цехе, но потом мне рассказали, что это уже третий случай за несколько лет. Дядя попросту уволил ее, и вы бы только слышали его вопли! Вспылив, я напрямик выложила все, что о нем думала. И уволилась, не дожидаясь, когда он выставит меня вон. Три года я работала в адвокатской фирме, была секретарем одного из совладельцев, но затем познакомилась с мисс Боннер. Она предложила работать у нее, и я ухватилась за предложение. Вы с ней знакомы? – Никогда не встречал. – Ну… вы сами упомянули умных женщин… – Не подумав, Эми попыталась было закинуть ногу на ногу и, морщась, отказалась от этой затеи. – Вам бы послушать, как она вела со мной инструктаж. Я ведь самая молодая из четырех женщин в ее так называемой команде сирен. Когда я занята очередным делом, мне не позволяется бывать в офисе, а если где-нибудь случайно встречу мисс Боннер, то не должна вступать с ней в разговоры. Прошлой весной я добыла нужные улики для… хотя, наверное, я не должна рассказывать вам об этом… – Сейчас вы ведете какое-либо дело? – Да. Вы слышали когда-нибудь о «Лакомствах от Тингли»? – Конечно слышал. Разного рода закуски в стеклянных банках с красными этикетками. На каждой – коза, жующая павлиний хвост. При этом огромный ассортимент. Бьет по кошельку, зато отменное качество. – Они не просто отменные, они лучшее, что есть на рынке. Это я готова признать. Но с месяц назад в банки стали добавлять хинин. Фокс удивленно выгнул бровь: – Прошу прощения? – Да, так и есть. Начали поступать жалобы на горечь во вкусе. Некоторые партии заклеймили как несъедобные, и оптовики вернули тысячи банок на склады. Анализ показал, что в некоторых образцах содержалось разное количество хинина. И тогда Тингли, то есть мистер Артур Тингли, нынешний хозяин компании, нанял Дол Боннер расследовать происходящее. – Вам известно, как вышло, что он выбрал именно мисс Боннер? Эми кивнула: – Уже достаточно давно «Пи энд би» пытались выкупить у Тингли его бизнес… – Вы сейчас о корпорации «Провиженс энд беверидж корпорейшн»? – О ней. Настоящий пищевой спрут. Они предложили триста тысяч долларов за весь бизнес целиком. Один из их вице-президентов долго носился с этой идеей, но Тингли отвечал ему отказом. Он заявил, что только имя и репутация, завоеванные за семьдесят с лишним лет, стоят полмиллиона. И вот, когда начались эти проблемы, Тингли пришло в голову только одно: «Пи энд би» подкупили кого-то на фабрике добавлять в продукцию хинин и довести его, Тингли, до такого состояния, когда он с радостью все продаст и покончит с бизнесом. На фабрике начали внутреннее расследование в отношении работников, но посчитали, что зайти можно и с другого конца. – И натравили Боннер на «Пи энд би»? – Точно. На фабрике Тингли, это на Двадцать шестой улице, за производство отвечает женщина по фамилии Йейтс. Ей было известно о мисс Боннер, так как обе члены Лиги деловых женщин Манхэттена. По ее предложению Тингли нанял Дол Боннер, и мне поручили работать с вице-президентом «Пи энд би» – тем самым, который пытался заключить с Тингли сделку. Я призналась мисс Боннер, что Артур Тингли приходится мне дядей и что раньше я у него работала, но уволилась после ссоры с ним, а она ответила, что это не причина отстранять меня от задания и что остальные сирены заняты чем-то еще. – Тингли не выступил против вашего вмешательства? – Он о нем не подозревал. Я очень давно не видела дядю, и он даже не знал, что я работаю на «Боннер и Раффрей». Во всяком случае, не думаю, чтобы знал. Но сегодня утром он, по его словам, услышал, что это дело поручили мне, и прямо заявил мисс Боннер, что не доверяет мне и не допустит моего участия. – Значит, теперь вы опасаетесь быть уволенной? Это и есть те неприятности, в которые вы угодили? – Не в том дело, – покачала головой Эми. – Они лишь небольшая часть моих проблем. Три недели назад я познакомилась с… э-э-э… тем вице-президентом «Пи энд би» и начала… ну… то есть приступила к расследованию. Он молод и довольно симпатичен, знает свое дело, уверен в себе и весьма… скажем так, энергичен в роли бизнесмена. Мы наладили… довольно теплые отношения. А затем, в субботу вечером, я увидела его в ресторане «Рустерман», в баре, где он вел задушевную, как мне показалось, беседу с Дол Боннер. – Не повезло бедняге, – хохотнул Фокс. – Если вы обе на него наброситесь… – О, все совсем не так! – возмутилась Эми. – Я пыталась найти какое-то иное объяснение, но так и не смогла. Видели бы вы, как они шептались и оглядывались по сторонам! – Но вас они не заметили? – Нет. В общем, с тех пор я пытаюсь решить, что же мне делать. Как бы ни был противен мне дядя, я просто не в силах и дальше работать, делая вид, что ничего не видела. Мне платит мисс Боннер, но это деньги «Лакомств от Тингли». Может, я и не святая, но, надеюсь, еще вправе называть себя порядочным человеком. Поговорив с ней по телефону сегодня утром и не успев все обдумать, я позвонила… тому вице-президенту и отменила две встречи, которые мы с ним планировали. Глупо с моей стороны, ведь это ничего не решает. А потом я… извините… Зазвонил телефон. Эми подошла к аппарату на углу стола и сняла трубку: – Алло… Да, привет… Нет, не передумала… Нет, вообще-то… Прости, но я не виновата, если ты что-то неверно понял… Бросив еще несколько ничего не значащих фраз, Эми повесила трубку и снова села. Неосторожно встретившись с глазами Фокса и заметив ожидание в его пристальном взгляде, она, сама того не желая, пояснила: – Тот самый вице-президент «Пи энд би». Улыбнувшись ей, Фокс вежливо поинтересовался: – Насчет отмененных свиданий? Кстати, что не так с его фамилией? – Ничего такого, насколько я могу судить. – Просто любопытно. Вы упорно называете его «вице-президент», но ведь вам известно его имя, не правда ли? – Конечно. Леонард Клифф. – Благодарю. Вы как раз говорили… – Да, я собиралась рассказать, что отправилась повидать дядю. – Сегодня? – Да, сразу после ланча. Терять работу мне совсем не хочется, но я решила описать ему факты и постараться убедить без объяснения причин забрать заказ на расследование у «Боннер и Раффрей» и передать какому-нибудь другому агентству. Хотела предложить вернуть ему деньги, которые успела заработать за три недели расследования. Мне казалось, так было бы честнее всего. Но, едва меня увидев, дядя принялся орать: дескать, он уже сообщил мисс Боннер, что не доверяет мне и не потерпит моего участия в этом деле. Так что, выложи я ему свои предложения, он тут же позвонил бы мисс Боннер, чтобы рассказать о них. Я могла это предвидеть, если бы дала себе труд хотя бы немного подумать. Так что я взбесилась, обозвала его троглодитом и ушла. Чуть обезьяной не назвала. – Эми замолчала. – Продолжайте, – подбодрил ее Фокс. – Собственно, это все. Оттуда я сразу направилась домой и по пути наткнулась на вашу машину. – Но вы сказали, ситуация крайне сложная. Эми округлила глаза: – Бог ты мой! А что, разве нет? – Не так все сложно, по-моему. Если только вы не забыли упомянуть о чем-то важном. – Значит, у вас какой-то упрощенный взгляд на сложные ситуации! – запальчиво объявила Эми. – В самом лучшем случае я теряю работу. Для вас, может, сущая безделица, с вашими гонорарами по десять тысяч долларов, но для меня это чертовски важно. И в любом случае, если я просто уволюсь и оставлю все как есть, как насчет двойной игры, которую эти двое затеяли с моим дядей? Допустим, он мне не нравится… да что там, я терпеть его не могу… но тогда я тем более не хочу участвовать в игре краплеными картами. – Если уволитесь, участвовать не придется. – Но я не хочу остаться без работы! – Вас можно понять. И это все? Это и есть ваша сложная ситуация? – Да. Устремив на нее внимательный взгляд, Фокс помолчал немного, а затем тихо произнес: – Думаю, вы лжете. Эми вытаращилась на него, борясь с эмоциями. Кое-как совладав с ними, она потребовала ответа: – Это я-то лгу?! – Мне так кажется. Глаза девушки вспыхнули недобрым огнем. – Что ж, ладно… – сказала она, поднимаясь с дивана. – Потерпите еще минутку, – даже не пошевелившись, улыбнулся Фокс. – Вы просили о профессиональной услуге, и вы ее получите. Вы сами можете не понимать, что лжете… или, скорее, видите вещи в неверном свете. Что-то может препятствовать потоку ваших мыслей. Какие-то эмоции, не поддающиеся вашему контролю. Я нахожу в вашем рассказе два существенных изъяна. Во-первых, ваше не основанное на фактах предположение, что разговор мисс Боннер с тем вице-президентом… вот уже и я заразился вашей привычкой так его называть… что он означает двойную игру вашей начальницы с Тингли. Кроме этого, существует сколько угодно других объяснений. Во-вторых, самым очевидным решением было бы сообщить мисс Боннер, что вы случайно видели ее вместе с Леонардом Клиффом. Просто скажите ей об этом, конечно не намекая, что подозреваете ее в жульничестве. Позвольте ей объясниться, и тогда, возможно, ваша совесть полностью очистится. Если же она начнет вилять, тогда и решите, как поступить. Только не говорите, что человек с такими умными и проницательными глазами, как у вас, мог не додуматься до такого очевидного решения. – Но я испугалась. И так боялась потерять работу, что не могла заставить себя сделать хоть что-то… – Ничего подобного. Вы предприняли довольно решительный шаг, отменив две назначенные встречи с мистером Клиффом. С какой стати? В случае если для беседы Боннер и Клиффа имелась безвредная причина, эти встречи имели важность для той самой работы, которую вы так боитесь потерять. Увиденное сбило вас с толку, и вы уже не могли рассуждать спокойно. Отчего же? Итак, вы отменили встречи с Клиффом в приступе злости. Описывая его мне, вы запинались и даже не закончили фразу. Вам не хотелось произносить его имя. Когда же по моему настоянию вы на это отважились, у вас изменился голос. Разговаривая с ним по телефону только что, вы повернулись ко мне спиной, но цвет вашей щеки я все же смог разглядеть. Ситуация у вас действительно непростая, готов это признать, но за последние двадцать веков в подобных ситуациях оказывались миллионы девушек. Вы начали испытывать к мистеру Клиффу нежные чувства. Он, кстати, женат? – Нет, – упавшим голосом ответила Эми, снова опустилась на диван и уперла застывший взгляд в темно-бордовый галстук Фокса; лишь несколько секунд спустя ей удалось поднять лицо чуть выше, чтобы заглянуть ему в глаза. – Ваш вывод неверен, – с напором сказала она. – Почему? Зачем отрицать очевидное? – Потому что это неправда. – Видите, вы все-таки меня обманули, – пожал плечами Фокс. – Совет, который вы ищете, должен исходить не от Текумсе Фокса, а от Дороти Дикс[7]. Полагаю, раздражение вызвано взлелеянной надеждой на то, что вице-президент «Пи энд би» склоняется ответить вам взаимностью в смысле чувств. Впрочем, состоя в секретном сговоре с мисс Боннер, он должен подозревать, что вы питали к нему чисто профессиональный интерес. Это значит, что его собственные чувства и реакции изначально обманчивы и открыты для подозрений. Конечно, в подобных вопросах я вам не могу помочь, но не сомневаюсь, что женская интуиция… Вскочив, Эми направилась в спальню. В ее решительной поступи не осталось и следа былой хромоты, а войдя, она захлопнула за собой дверь. Фокс еще пять секунд просидел в кресле, глядя на эту дверь с изумленно вскинутыми бровями. Затем он вздохнул, поднялся, взял со стола шляпу и направился к прихожей. На полпути он резко остановился, развернулся, метнул шляпу через комнату так, что та приземлилась точно в центре стола, добрался до двери спальни, открыл ее и вошел. – Насчет того совета, о котором вы просили, – холодно уронил Фокс. – Думаю, вам стоит решиться и рассказать Боннер, что вы видели ее с Клиффом, и добавить, что испытываете симпатию к нему и это не позволяет вам продолжить расследование. Так вы сможете сохранить свое место. – Ничего я не испытываю! – вспылила Эми и посмотрела ему в глаза. – Уверяю вас, мне до лампочки… его реакции… какая мне разница, что он там себе… – В дверь звонят. – Спасибо, я слышу. Фокс посторонился, пропуская ее. Эми исчезла из виду, но по звуку ее шагов он понял, что она остановилась нажать на кнопку домофона. Увидев затем, как она пересекает гостиную, посчитал нужным спросить: