– Вы основали эту свою теорию на каких-нибудь фактах? – Нет, сэр, только лишь на вероятности. Все имеющиеся у меня факты перечислены в подписанных мной показаниях. Они в вашем распоряжении. – Вы склонны думать, что мотив убийства имеет прямое отношение к истории с хинином? – Склонен? – удивленно поднял брови Фокс. – Было бы очень мило, если бы детектив смог выбирать мотив так же, как выбирает пару носков. – Но вы склоняетесь к своей версии, поскольку такой мотив выводит из-под подозрения мисс Дункан. – Бросьте! – усмехнулся Фокс. – Она и так вне подозрений. – Разве? А зачем ей тогда Нат Коллинз? Кто оплатил ваши ночные телефонные звонки? На кого вы работаете? И как набор отпечатков ее пальцев, расположенных, в точности как ожидалось, мог попасть на рукоять ножа, которым перерезали горло Тингли? Фокс сдвинул брови, подался вперед и с выжиданием уставился на инспектора: – Что? – Они там, – коротко ответил Деймон. – У нас полно образцов, полученных с той кожаной сумочки, которую вам хватило ума оставить на прежнем месте. Я спрашивал мисс Дункан об отпечатках в присутствии адвоката, и она отрицает, что хотя бы пальцем касалась ножа. И конечно же, объясняет все тем, что, пока она была без сознания, кто-то вложил нож ей в руку как раз с целью оставить на нем отпечатки. Вы, вероятно, станете придерживаться той же версии. – Шутите, инспектор? – И в мыслях не имел. Мы нашли ее отпечатки на ноже. – Так вы ее арестовали? – Нет. Но если мы наткнемся на мотив, способный объяснить, почему она пошла на такое тяжкое преступление… Фокс, сдвинув брови, какое-то время сверлил инспектора взглядом, а потом откинулся на спинку стула. – Что ж, – совершенно другим тоном произнес он, – это все меняет. Знаю, вам не по душе, когда по ходу расследования убийства кто-то путается у вас под ногами, да я и сам решил не дразнить вас в этом деле, считая, что присутствия Ната Коллинза более чем достаточно для того, чтобы упростить жизнь мисс Дункан. Мне казалось, она просто выбрала неудачный момент, чтобы войти в тот кабинет, и убийца оглушил ее, а потом спокойно убрался с места преступления. Но теперь… – Что теперь? – поторопил его Деймон. – Боюсь, я все-таки стану для вас неприятной помехой. Шутка удалась… – Фокс рывком поднялся. – Вы со мной закончили? – Почти. Пока. Хочу спросить, не желаете ли добавить еще что-нибудь к своим показаниям. Все, что угодно. – Нет. Вы считаете, мне что-то известно, но ошибаетесь. – Почему вам кажется, будто я так считаю? – Потому что вы по собственной инициативе рассказали мне о тех отпечатках, думая, что вот-вот нападете на золотую жилу. Это не так. Я начинаю с чистого листа. Ваш отдел занят следствием уже двенадцать часов, так что вам известно куда больше моего. Буду очень признателен, если откроете мне одну из известных вам деталей. Нашлись ли отпечатки пальцев мисс Дункан на двухфунтовой гире? – Нет. С чего бы? – Тингли ударили ею сзади, в самое основание черепа. – Откуда вам это известно? – Я ощупал его затылок. Прикасался только к телу, ни к чему больше. Тингли нанесли удар с гораздо большей силой и в более уязвимое место, чем мисс Дункан. Мне показалось, ему даже проломили череп. Сомневаюсь, чтобы вы сочли мои слова за помощь, но дайте закончить. После удара по голове Тингли лишился сознания, и только тогда ему перерезали горло. Почти невозможно нанести такую чистую, глубокую рану одним взмахом ножа, если имеешь дело со стоящим на своих ногах мужчиной, который запросто может дать отпор. Так что… если вы по-прежнему лелеете фантазию о том, что виновата мисс Дункан… то, по-вашему, картина выходит такая: сперва она ударила его двухфунтовой гирей, махнула ножом, а потом той же гирей стукнула себя в висок. Придя затем в чувство, она тщательно вытерла гирю, но забыла про рукоять ножа… Дверь приоткрылась, чтобы впустить полицейского в форме, который, отвечая на вопрошающий взгляд инспектора, доложил: – Явился Филип Тингли, сэр. – Очень хорошо, пусть подождет минутку… – Деймон обратил к Фоксу мрачный взгляд. – Говорите, станете помехой? Правила вам известны, как и то, что прошлой ночью вы их нарушили. Не собираюсь спускать это вам с рук. Вы сказали, что ничего не трогали в той комнате, но вы отправились туда в одиночестве, даже не подумав сперва предупредить нас. Кабинет Тингли хранит следы обыска. Ваших рук дело? Я не знаю. Может, мисс Дункан отправила вас туда что-то найти и вы добились успеха? Я не знаю. Может, вчера вы выяснили на фабрике подоплеку истории с хинином, но не хотите поделиться этими сведениями? Я не знаю. Где мне вас найти, если потребуется? – Дома или в офисе Ната Коллинза. – Уже уходя, Фокс все же добавил: – Удачи вам, инспектор, – и удалился. В приемной, где на выставленных вдоль стены стульях сидели люди, он остановился, чтобы затянуть якобы ослабший шнурок на ботинке, и краем глаза увидел, как вышедший вслед за ним полицейский машет молодому человеку с глубоко посаженными глазами на худом, костистом лице. Получив с помощью этой уловки представление о внешности Филипа Тингли, что могло пригодиться ему в будущем, Фокс вышел из приемной в коридор и направился к лифтам. Сол Фрай и Г. Йейтс сидели за столиком в соусном цехе на втором этаже фабрики Тингли на Двадцать шестой улице, заканчивая ланч из «Пряных анчоусов, номер тридцать четыре», картофельных чипсов, латука под салатной заправкой и молока. Эта традиция насчитывала вот уже тридцать с лишним лет, и Артур Тингли нередко составлял им компанию, как и его отец до него. – Не могу согласиться, – решительно заявил Сол Фрай. – Это зловещая тайна, и причина в чем-то другом. – Ошибаешься, как всегда, – так же решительно возразила мисс Йейтс своим неожиданно звучным сопрано. – «Л. Т.» повидали немало взлетов и падений, как и любое другое предприятие, но до отвратительной истории с хинином еще никогда не случалось такого бедствия, такой катастрофы. Хинин тут точно замешан, сам убедишься. И кончилось все убийством. И это тоже была давняя традиция, поскольку еще никто не видел, чтобы мистер Фрай и мисс Йейтс хотя бы однажды пришли к согласию на какую угодно тему. Чаще всего предметом их споров служил вопрос о том, где заканчивается отдел производства и начинается отдел продаж или же наоборот, но в качестве предмета мог выступить – и выступал на протяжении трети века – абсолютно любой вопрос. Сегодня, если разговор за столиком вообще должен был состояться, тему задавала трагедия, из-за которой «Лакомства от Тингли» попали в выпуски новостей по радио и на первую полосу газет. Она установила свои рамки для беседы, что никак не отразилось на традиции. Итак, они продолжали спорить до тех пор, пока мистер Фрай не сунул в рот последний ломтик картошки, а за его спиной не раздался голос, заставивший обоих вздрогнуть: – Как поживаете? Господи, как же вкусно здесь пахнет! Фрай воинственно заворчал. Мисс Йейтс призвала непрошеного гостя к ответу: – Откуда вы тут взялись? – Прогуливался по фабрике, – объяснил Текумсе Фокс, который, подходя к столику со спорщиками, продолжал принюхиваться. – Никогда не вдыхал подобных запахов. Простите, что помешал вашему ланчу. Чтобы не докучать напрасно копу у парадного крыльца, я прошел через проезд для грузовых машин и попал внутрь с черного хода. – Что вам нужно? – Полезные сведения. Помощь в моей работе. Фокс достал из кармана конверт, вынул из него лист бумаги и протянул мисс Йейтс. Та, взяв записку, прочла: Всем, кто не испытывает ко мне враждебных чувств. Это мой друг Текумсе Фокс, который старается помочь мне выяснить правду. Эми Дункан Передав записку Фраю, она устремила на Фокса невозмутимый взгляд: – Стало быть, это Эми вчера отправила вас сюда. – В некотором смысле, – признал Фокс, подтянув к себе третий стул. – Она и мое врожденное любопытство. Но хинин меня больше не интересует, если только не выяснится, что между ним и убийством Тингли существует некая связь. – Я так не считаю, – заявил Фрай. – А я считаю! – отрезала мисс Йейтс. – Почему Эми нуждается в вашей помощи? – Из-за обстоятельств, которые полиция рассматривает как подозрительные. Она была там… обнаружила тело… – Чепуха! Всякий, кто воображает, будто Эми Дункан способна убить своего дядю… Какой у нее мог быть мотив? – Именно этот вопрос волнует следствие, помимо того факта, что эти двое не ладили между собой и ссорились. Кроме всего прочего, отпечатки ее пальцев нашли на ручке ножа, которым перерезали горло Тингли. Оба выпучили на него глаза. – Боже всемилостивый! – ахнул Сол Фрай. – Это полицейские так говорят? – фыркнула мисс Йейтс. – Отпечатки там есть, не сомневайтесь, – заверил ее Фокс. – В подобных делах полиция тщательно изучает улики, используя все свои возможности. Конечно, им известно, что отпечатки могли появиться на ноже разными способами, но это объясняет, почему мисс Дункан нуждается в небольшой поддержке. Не поделитесь ли кое-какими сведениями? – Мне нечего вам сказать, – вскинул голову Фрай. – Перед нами тайна, покрытая мраком. – Мы немного рассеем этот мрак, – улыбнулся Фокс, – если вы ответите на мои вопросы. Конечно, вы уже рассказали полицейским, где были вчера вечером с пяти сорока пяти до четверти девятого? – Рассказал. – Не поделитесь ли со мной? – Вообще-то, не хочу, потому что все это мне не по душе. Но все же поделюсь. Я покинул фабрику в пять с минутами и пешком дошел до пересечения Двадцать третьей улицы с Шестой авеню – хотел взглянуть на приемник, о котором читал в рекламе. Примерно с час слушал его – не понравилось. Затем я дошел до паромной станции в конце Двадцать третьей улицы, чтобы переправиться домой в Джерси-Сити. Дома я появился где-то без четверти восемь и поужинал в одиночестве, так как у меня жена-инвалид и она уже успела поесть. Спать отправился в десять вечера и проспал часа два, когда раздался ваш звонок… – Простите, что разбудил, мистер Фрай. Приношу свои извинения. Мне кажется, на метро к вам домой можно добраться быстрее, чем паромом. – Полицейским тоже так кажется, – ворчливо посетовал Фрай. – Думайте что хотите, мне все равно. Я пользуюсь этим паромом уже сорок пять лет, и для меня это достаточно быстро. – Вот он, истинный дух Тингли, – согласился Фокс и повернулся к Йейтс. – Но вся эта возня с паромами не для вас, мисс Йейтс. Я прав? Шутливый тон вопроса не растопил ее сердце. Бросив взгляд на большие настенные часы, мисс Йейтс заявила: – Уже без пяти час, и нам пора запускать три смесительные машины.