Часть 56 из 97 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Скажите, положа руку на сердце… вы и правда так думаете?
Фокс издал короткий стон.
– И это вы, такой способный, рассудительный, умелый и хладнокровный руководитель… вы должны им быть, раз производите такое впечатление. Поразительно, что творится порой в голове, вполне разумной во всех прочих отношениях… – Он бросил взгляд на свои часы и поднялся. – Вам пора бы заняться делами. Думаю, мы достигли взаимопонимания. Во всяком случае, я с оговорками отношу вас в одну компанию с мисс Дункан, допуская, что во вторник вечером вы не стали вламываться на второй этаж фабрики, чтобы свести счеты с Артуром Тингли… – На губах Фокса заиграла тонкая улыбка. – Шансы, скажем, девяносто к одному. Впрочем, порой играет и самая невероятная ставка. Я только потому об этом говорю…
Раздавшийся звонок заставил Фокса замолчать, а Клиффа – потянуться к телефону. Детектив остался стоять с отсутствующим выражением лица, которое люди принимают, когда невольно становятся свидетелями разговора, не имеющего отношения к ним. Из того, что он слышал, выходило, будто незримый собеседник, не имеющий привычки получать отказы, требует от мистера Клиффа явиться куда-то, причем немедленно. Судя по выражению, возникшему на лице Клиффа после того, как он повесил трубку и оттолкнул от себя телефон, это новое вмешательство в его плотный рабочий график не вызвало в нем ни малейшего восторга.
Однако это выражение, по-видимому, предназначалось для Фокса. Тон голоса Клиффа, когда тот решил заговорить с гостем, в корне изменился.
– Значит, – процедил он с нескрываемым презрением, – сначала вы бежите к ним и только потом являетесь уговаривать меня помочь мисс Дункан?
– Бегу? – округлил глаза сбитый с толку Фокс. – К ним?
– Да, к ним. В полицию. Только не воображайте, что опять сможете выставить меня посмешищем. Инспектор Деймон настаивает, чтобы я срочно явился в управление полиции. У него на руках уже есть подписанные мной показания, содержащие ответы на все вопросы, какие он только мог выдумать… Он не стал бы вызывать меня, если бы вы не рассказали ему о том письме, о звонке и о своих треклятых умозаключениях! – Клифф решительно выпятил челюсть. – Я не пойду у вас на поводу, слышите? Так вы хотели помочь мисс Дункан, да?
– Хотел, – негромко согласился Фокс. – Прекратите рубить сгоряча, иначе и Деймон над вами посмеется. Он, часом, не сказал, что конкретно ему…
– Ничего он не сказал, но…
– Но вы все равно на меня бросились. Угомонитесь. Похоже, вы не осознаете, что по горло увязли в расследовании убийства в округе Манхэттен города Нью-Йорка, что в момент совершения этого убийства находились на месте преступления или чертовски близко к нему и что скрыли этот факт от полицейских… как и то, чему стали свидетелем. Я не бегал к ним, перед тем как явиться сюда, и на данный момент не имею таких планов. Я без понятия, о чем хочет расспросить вас Деймон, но он определенно не прекратит задавать вопросы, пока дело не будет раскрыто, так что советую вам играть, прикрывая карты. – Сказав это, Фокс направился за своими пальто и шляпой. – Удачи вам, и будьте осторожны. – Повернувшись, он вышел.
У Фокса были как минимум три задачи, которые требовалось решить как можно скорее. Когда он быстрым шагом направился к вокзалу Гранд-Сентрал, могло показаться, что детектив решил вплотную заняться одной из них. Тем не менее, вместо того чтобы выйти на Уолл-стрит, он проехал еще две станции, вышел и направился к Бэттери-Плейс, где на лифте поднялся под самую крышу дома номер 17. На двери, в которую вошел Фокс, было написано: «НАЦИОНАЛЬНАЯ СЛУЖБА ПОГОДЫ».
Оказавшись внутри, он сказал мужчине с добрыми глазами за стеклами очков:
– Я собирался навести справки по телефону, но все-таки явился сам, потому что мне нужно установить факт, способный выдержать натиск огня, потопа или мора. А именно: точное время начала дождя… допустим, в Гринвич-Виллидж… вечером в прошлый вторник.
Десять минут спустя он ушел, установив этот факт настолько непреложно, насколько это вообще в человеческих силах. Дождь начался в 18:57. До этого времени в пределах Манхэттена никаких осадков не было, даже их слабых следов. Человек с добрыми глазами разрешил Фоксу лично свериться с записями и отчетами синоптиков. Фокс, между бровями которого возникла складка, свидетельствующая о крайней неудовлетворенности собой, спустился на улицу и вошел в ближайший гриль-бар, где с отрешенным видом съел четыре сэндвича с сыром и салатом-латук и выпил четыре чашки кофе. Официант, любивший на досуге изучать лица посетителей, решил в итоге, что этот тип только что оставил все свои сбережения в офисе биржевого брокера и всерьез подумывает о самоубийстве. Официант сильно расстроился бы, узнав, что этот так называемый тип всего лишь пытался вспомнить, что его не устраивает в дожде, который начался в 18:57 во вторник. Складка на лбу у Фокса еще не разгладилась, когда он расплатился и вышел, чтобы на метро добраться от Седьмой авеню до Четырнадцатой улицы и пешком пройти до дома 320 по Гроув-стрит.
Мистер Олсон, консьерж, слонялся по вестибюлю. Он смотрел, как Фокс несколько раз нажал на кнопку рядом с фамилией Дункан, но не проронил ни словечка, пока к нему не обратились:
– Разве мисс Дункан сейчас не дома?
– Может быть дома, а может и отсутствовать, – философски рассудил мистер Олсон. – Если она у себя, то не открывает дверь. Сюда ломились репортеры, и фотографы, и бог весть кто еще… Чего они только не выдумывали, лишь бы попасть внутрь, но я не теряю бдительности.
– Так держать. Но вы же знаете, что я ее друг?
– Знаю, что еще вчера вы им были, но это не значит, что остались им и сегодня. У нее неприятности.
– И я делаю все, чтобы мисс Дункан из них вызволить. Откройте дверь, и тогда я…
– Нет!
Отказ был настолько категоричен, что Фокс не сдержал улыбки.
– Мистер Олсон, – сказал он, – у меня нет никаких сомнений, вы добросердечный человек, заботящийся о своих жильцах и благорасположенный к мисс Дункан. Я в жизни еще не слышал такого бескомпромиссного «нет». За одним этим словом кроется еще что-то, помимо бескорыстного желания защитить красоту, юность и невинность от наглого вторжения. Сколько мистер Клифф заплатил вам? Двадцать? Или даже пятьдесят долларов? Готов спорить, что полсотни. Поспешите наверх и скажите мисс Дункан, что ее желает видеть мистер Фокс. – Пальцы Фокса уверенно шарили во внутреннем нагрудном кармане. – Живо, иначе я предъявлю вам habeas corpus delicti[14] и мигом брошу за решетку.
Мужества Олсону было не занимать.
– Стойте там, где стоите, – проворчал он.
– Обойдусь без советов. Наверх, рысью!
Олсон поспешил прочь. Через две минуты вернулся, без особых церемоний впустил Фокса и постоял у подножия лестницы, пока детектив поднимался.
– Вот она, сила денег, – сообщил Фокс Эми, когда дверь была закрыта и он оказался в гостиной. – Даже страшно делается. Можно подумать, вы Джульетта, а Олсон – ваша кормилица. Вице-президент «Пи энд би» подкупил его. Вы были на похоронах?
Эми кивнула. На ней было простое платье из темной шерсти и никакого макияжа на бледном, измученном лице.
– Была на прощании, но не ездила на кладбище. Это просто ужас… ну… то есть все это целиком. Со мной впервые случается что-то настолько ужасное. Смерть моей матери была горем, куда большим горем, чем теперь, но в ней не было ужаса. Мама умерла так… так спокойно, так тихо. Вчера какая-то женщина из «Газетт» посулила мне триста долларов, если я соглашусь сделать снимок, лежа на полу… изобразить, как я лежала там без чувств. И то, как… даже сегодня утром во время похорон… – Эми зябко передернула плечами.
– Им нужно кормить голодных читателей, – объяснил Фокс. – Едва ли вам понравится стать одним из блюд их пиршества… – Он стоял в центре гостиной, не снимая пальто. – Что-нибудь новенькое от служителей закона?
– В четыре часа я встречусь с мистером Коллинзом у окружного прокурора… – Эми отрывисто хохотнула, словно в насмешку над собой. – А ведь воображала, что хочу стать детективом… – Она нервно стиснула лежащие на коленях ладони. – Кажется, мне… Наверное, я всего-навсего трусиха. То, как эти люди на меня смотрят, какие вопросы задают… и то, как мне приходится идти по улице, пряча лицо… Если бы меня это всего лишь бесило, еще можно было бы терпеть, но мои страхи становятся все сильнее, просто ноги подкашиваются…
– Принять это не очень-то легко, – согласился Фокс, успокаивающе похлопав Эми по руке. – Особенно если начать с удара по голове тупым железным предметом, а сразу после – увидеть то, что вы увидели, когда вновь открыли глаза. Ваш кузен Фил пришел на похороны?
– Да. Это тоже было ужасно. Все те люди, причем некоторые знали моего дядю всю его жизнь, такие чопорные и холодные… Ни настоящей скорби, ни печали. Ни единого человека, кто хотя бы слезинку уронил. Конечно, дядя не был душой общества, он мало у кого вызывал симпатию, но когда чья-то смерть собирает на ритуал погребения самых преданных друзей, самых близких знакомых… – Вместо завершения фразы Эми махнула рукой. – И прямо там, когда гроб уже несли к катафалку, мистер Остин, мистер Фрай и мисс Йейтс подошли и попросили прийти в два часа на какую-то встречу… Они, управляющие новым трестом, собираются на подписание важных бумаг и хотели, чтобы я тоже пришла, из-за опасений, что Фил может закатить шумный скандал. По их мнению, я могла бы повлиять на него, как-то сдержать…
– Два часа уже пробило.
– Я не пойду.
– В конце концов, Фил не имеет привычки метать бомбы направо и налево. Их встреча проходит на фабрике Тингли?
– Да.
Фокс нахмурился:
– Вы зря разыгрываете из себя скорбящую племянницу. Быть подозреваемой в убийстве дяди не особо приятное ощущение, и все же нет ничего отталкивающего в том, чтобы устроить собрание треста сразу после похорон. Совсем наоборот. Пусть Артур Тингли уже отведал свои последние лакомства, мы продолжаем жить и по-прежнему любим лакомиться. Встряхнитесь, сбросьте с себя эту нездоровую меланхолию, и я снова поцелую вас в день вашей свадьбы в том или ином качестве… – Фокс сделал пару шагов к двери, но обернулся. – Кстати, вы сказали мне, что дядя звонил вам вечером во вторник, незадолго до шести, а потом вы направились в спальню, где прилегли на часок. Вы уже знали о дожде? Откуда? Выглядывали в окно?
– Не знаю. Наверное, и правда выглянула. А что, разве я что-то говорила о дожде?
– Вы о нем упомянули.
На лице Эми отразилось сомнение.
– Но это было, когда я уже вышла на улицу. Не помню, чтобы…
– Вы не помните, что в тот момент, когда вы направились в спальню прилечь, дождь уже начался?
– Нет, не помню, хотя, конечно, если я так сказала… а какая, в сущности, разница?
– Вероятно, никакой. Может, вы и не упоминали о дожде, а я сам это выдумал… – Фокс уже успел открыть дверь. – В офисе окружного прокурора постарайтесь обойтись без самодеятельности, во всем слушайтесь Коллинза. К примеру, не упоминайте о том анонимном письме. Мы приберегаем его на будущее, хотим устроить сюрприз.
Глава 11
Стрелки на циферблате старинных часов, висевших над старинным бюро с выдвижной крышкой, показывали двадцать пять минут третьего. Поскольку это была смена с восьми до четырех, дежурили те же двое полицейских, что и во время вчерашнего визита Фокса. Пухленький стоял у окна спиной к улице, а здоровяк – рядом с сейфом и не сводил сурового взгляда с четырех человек, сидящих на расставленных квадратом в центре кабинета стульях: Филипа Тингли, Сола Фрая, Г. Йейтс и опрятно одетого лысого человечка с небольшими седыми усиками. Этот последний – Чарльз Р. Остин, адвокат – потребовал провести собрание именно здесь. Ему даже пришлось топнуть ногой, чтобы настоять на своем выборе. Тридцать лет назад в этом самом кабинете его давно почивший в бозе старший компаньон огласил завещание отца Артура Тингли, а значит, только тут, и нигде больше, могла состояться та печальная церемония, провести которую призвал его долг. Стало быть, именно здесь мистер Остин ее и проводил.
В этот самый момент, впрочем, он даже не сидел, а подскакивал на стуле, трепеща от негодования. Негодовал он, разумеется, от бестактности, проявленной полицейскими, которые наотрез отказались покинуть кабинет Артура Тингли, но трепет ему внушило бесцеремонное вторжение необъявленного и нежданного посетителя, который попросту открыл дверь и вошел. Уже через минуту мистер Остин без передышки возмущался:
– Ничто не послужит оправданием! Боже милостивый, неужели вы в своей алчности готовы попирать даже таинства смертного одра?! Говорю вам, мистер Клифф, ваше поколение, которое по воле своих финансовых хозяев и чудовищ презрело все принципы морали…
Остальные внимали ему молча. Впрочем, когда мистер Остин все-таки прервался, чтобы перевести дух, мисс Йейтс, повернув голову к вошедшему, сухо бросила:
– Раз уж вы уже здесь, то потрудитесь сообщить причину визита.
Леонард Клифф, стоявший рядом со стулом Филипа Тингли, отвесил ей короткий поклон:
– Благодарю вас, мисс Йейтс. Я узнал о вашей сегодняшней встрече… Не важно откуда. Как вам известно, от лица своей компании я вел переговоры с мистером Тингли о покупке этого бизнеса. В обычной ситуации я выждал бы какое-то время, перед тем как возобновить переговоры, и точно не стал бы навязывать вам свое общество в самый день похорон, но нынешние обстоятельства делают любое промедление опасным. Такое у меня чувство. Мне стало известно, что мистер Тингли подозревал меня в подкупе работников его фабрики… одного работника по крайней мере… с целью порчи выпускаемой продукции, и я хочу заявить, что эти подозрения не имели под собой ни малейшей почвы. Моя компания не прибегает к подобным подлым приемам, и я сам уж точно ими не занимаюсь. Должен сказать, что новость об испорченных продуктах дошла и до меня… – Клифф замолчал и обернулся, заслышав шаги и звук открывающейся двери.
Остальные последовали его примеру, так что вошедший Текумсе Фокс оказался под прицелом семи пар выжидающих глаз. Быстро оглядев собравшихся и мгновенно оценив ситуацию, Фокс поприветствовал всех энергичным кивком и произнес, обращаясь к Филипу Тингли:
– Простите. Кажется, я немного опоздал?
Тактика была до нелепого простой и все же возымела действие. Полицейским эта фраза подсказала, что он – ожидаемый участник встречи. Троим участникам треста она представила Фокса приглашенным гостем Фила, раздражать которого им совсем не хотелось. И наконец, как Фокс заключил из циничного пренебрежения, застывшего на лице молодого человека, тот не стал бы возражать любым помехам, возникающим по ходу нелепейшего, на его взгляд, собрания старых идиотов.
– Прошу меня извинить, – скромно, даже застенчиво пробормотал Фокс. – Продолжайте.
Взгляды собравшихся вновь обратились к Леонарду Клиффу.
– Так вот, я уже успел упомянуть, – продолжил он прерванную речь, – что был осведомлен о фактах отказа от работы на фабрике и имел свои подозрения насчет того, кто мог бы за ними стоять, хотя, признаться, мне нечем их подкрепить, кроме знания о методах, в прошлом применявшихся неким лицом, чьи финансовые махинации недавно привели к установлению банковского контроля над одной известной корпорацией. Как мне известно, он тоже хотел выкупить бизнес Тингли. У меня есть основания полагать, что он лично вел переговоры с Тингли… мм… совсем недавно. Я знаю точно, что соображения пристойности не заставят его свернуть с избранного курса. Понимаю, что мое появление здесь и сейчас выглядит неуместным и что вы можете счесть его даже оскорбительным, но тем самым я лишь предвосхищаю происки упомянутого лица.
– Какого еще лица? – завопил ничуть не смутившийся Остин.
Клифф потряс головой:
– Данного мной описания достаточно, а возможно, нет. Все вы не хуже меня знаете о той достойной уважения, завидной репутации, которую имеют бизнес Тингли и продукция его фабрики. Эта репутация окрепла задолго до того, как все мы, здесь присутствующие, появились на свет. Было бы позором и преступлением кому бы то ни было пятнать ее своими грязными руками. Моя компания предлагала Артуру Тингли триста тысяч долларов за бизнес. Мы хотим приобрести его. Платим наличными. Я хотел бы обсудить это с вами… если не сейчас, то в любое удобное для вас время и прежде, чем вы приняли бы любое другое предложение. С этой просьбой я и пришел.
Возникшая пауза длилась недолго. Первым шевельнулся Остин:
– Очень хорошо, мы вас выслушали. Свяжемся с вами, когда нам будет о чем говорить.