Фил не сводил с Фокса пристального взгляда: – Вы не заставите меня отправиться с вами куда бы то ни было, если я сам того не захочу. – Вот как? – улыбнулся Фокс, его правое плечо приподнялось и опустилось. – Упрямого глупца вроде вас? Между прочим, Деймону глубоко плевать, в каком вы состоянии, лишь бы могли говорить связно. И я в достаточной мере раздражен вашей несговорчивостью… – Плечо повторило свое упражнение. – Сентр-стрит или Уолл-стрит? Которая из них? Фил сглотнул застрявший в горле комок. – У меня нет… – Новая попытка избавиться от комка. – Я охотнее отправлюсь в офис Джадда, чем… – Вот и прекрасно. Пошли, и не вздумайте поддаться внезапному порыву. Глава 12 Во время этого второго визита на верхний этаж «Метрополитен траст» лощеный молодой человек не появлялся вовсе. Да и Фокс, входя в здание, уже не был, как в тот раз, вооружен пропуском – запечатанным конвертом или чем-то еще. Он всего лишь объявил женщине в приемной, что мистер Фокс и мистер Филип Тингли желают встретиться с мистером Гатри Джаддом. После пятиминутного ожидания к ним вышел тот же самый грубоватого вида человек, который и сопроводил обоих посетителей в кабинет, где сидел поджарый мужчина неопределенного возраста. Стенографы, впрочем, его уже не окружали, зато на столе перед мужчиной высились сразу три кипы корреспонденции на подпись. Не тратя времени зря, он сразу пожелал знать, о чем они собрались говорить с мистером Джаддом. – Думаю, наших имен будет достаточно, – сказал Фокс. – Просто назовите их ему, пожалуйста. Поджарый мужчина встал и вышел; сопровождавший их человек остался. Долго ждать не пришлось. Поджарый вернулся, но не один. Сразу за ним из двери показались двое охранников в форме: суровые парни, крепкие и пышущие здоровьем, с каменными лицами. Сделав три шага от двери, они встали, а поджарый вежливо произнес: – Мистер Тингли, пожалуйста, пройдите со мной. Мистер Джадд примет вас первым. Мистер Фокс, будьте любезны подождать. – Если я пойду с мистером Тингли, это сэкономит нам время, – сказал Фокс и уже собрался двинуться вслед, но, сделав всего шаг, сообразил, что его обхитрили. По обе стороны от двери встали охранники, и он заметил, как напряглись их мускулы. Пытаться проскользнуть мимо них или применить к ним силу было бы героическим, но бесполезным поступком, а расстановка сил ясно давала понять, что любые споры будут абсолютно бессмысленными. Стиснув зубы, Фокс стоял и смотрел, как Фил и поджарый субъект исчезают за дверью. На какой-то миг мысль рвануть к ближайшей телефонной будке и набрать номер инспектора Деймона была почти непреодолимой, но Фокс подавил ее, потому что такой поступок был бы невыносимо унизителен. В любом случае преимущество неожиданности – то потрясение, которое испытал бы Гатри Джадд при внезапном и неожиданном противостоянии, – уже было потеряно. Чувствуя себя обведенным вокруг пальца, проигравшим, побежденным и опустошенным, Фокс полчаса просидел на краешке стула, ощущая горечь во рту от сознания собственного бессилия и унижения. Он даже не мог утешиться, созерцая лица охранников, в бесстрастных выражениях которых не было и тени самодовольной улыбки. Поджарый тип тем временем вернулся, сел за стол и занялся письмами. Когда раздался звонок, он подтянул к себе телефон и не столько говорил, сколько слушал, затем отодвинул телефон и повернулся к посетителю: – Мистер Фокс, мистер Джадд готов принять вас. Один из охранников, не меняясь в лице, распахнул дверь, и Фокс, пройдя еще через одну дверь, вошел в кабинет. Гатри Джадд сидел за своим роскошным письменным столом из ангелима, прямой, собранный и неулыбающийся, а рядом с ним ерзал в кресле Филип Тингли, который выглядел напряженным и, казалось, не знал, на кого смотреть. Когда Фокс в сопровождении двоих охранников, шедших по бокам вплотную к нему и готовых в любой момент схватить его за руки, приблизился к столу, Джадд коротко кивнул: – Спасибо, этого достаточно. Можете быть свободны. Дверь за ними бесшумно закрылась, и лишь тогда Джадд, не сделавший ни единого движения, перевел взгляд на Фокса. – Итак, вы вернулись. – Голос его, как и прежде, отливал сталью и шелком, но теперь в нем чувствовалась острота лезвия, как у ножа, занесенного над чьей-то шеей. – И продолжаете упорствовать в своем намерении досадить мне, не так ли? – Теперь уже да, мистер Джадд, – встретил его взгляд Фокс. – Я здорово разозлился. Не на вас. Надеюсь, вы не шибко радуетесь тому, что вытерли об меня ноги, потому что я проделал это сам. Не будь я тупицей, то подержал бы вашего юного дружка под колпаком, пока не попаду сюда. Но я все испортил и теперь злюсь, а когда я злюсь… в любом случае вам еще рано радоваться. Джадд едва заметно скривил уголок рта: – И теперь вы, конечно же, отправитесь в полицию. – Не думаю. Если бы я так поступил, мне пришлось бы описывать то, как я тут справился с делами, и полицейские сразу отправили бы меня в заведение для умственно отсталых. Так что я, пожалуй, дождусь, пока не приду в себя и не начну соображать. – Как вам будет угодно. – Тон Джадда подразумевал, что затруднения Фокса никак его не касаются. – Я попросил Эйкена пригласить вас сюда, чтобы развеять заблуждение, в котором вы, похоже, пребываете. Раньше мне никогда не доводилось видеться с Филипом Тингли. Не так ли, мистер Тингли? – Определенно, – пробормотал Фил. – Однако, когда его имя всплыло рядом с вашим, я естественным образом предположил, что он имеет некое отношение к Артуру Тингли, и задумался, почему он оказался здесь вместе с вами. Проще всего было спросить у него самого, поэтому я и пригласил его пройти. То, что он говорит, просто невероятно и даже возмутительно. Он уверяет, что, по вашим словам, он должен был встретиться со мной вечером во вторник в кабинете его отца; что именно с этой целью он пришел туда без двадцати восемь и провел там семь или восемь минут; что к тому времени я уже побывал там, появившись за десять минут до него и уехав до его прихода. Далее, я будто бы заплатил ему десять тысяч долларов за порчу продукции Тингли… – Что-то вроде легкой улыбки промелькнуло на губах Джадда. – Замечу, это последнее даже нелепее всего остального. В молодости я был беден, и всего, чего теперь добился в смысле богатства и положения, достиг самостоятельно. Заверяю вас, при этом мне не требовалось прибегать к уловкам вроде выплаты крупных сумм людям, которые подмешивали бы хинин в банки. – Вы можете избрать и такую тактику, – вежливо покивал Фокс, – но я сомневаюсь, чтобы в итоге она оказалась верной. – (Брови Джадда взлетели вверх.) – Я имею в виду, что, даже если я не смогу раздуть огонь под вашим креслом и буду вынужден сдаться, полиция почти наверняка схватит вас за горло. Они хорошенько поработают с наследником Тингли, а он отнюдь не сделан из того же закаленного металла, что и вы сами. У меня есть свидетель. Он видел, как ваша машина подъехала к фабрике Тингли в половине восьмого во вторник, как вы вошли и вышли из здания. Есть шофер, который привез вас туда. Кроме того, существуют десять тысяч долларов, взявшиеся будто бы ниоткуда. И вы избрали линию поведения, которая говорит: «Не я». Несмотря на ваше положение, могущество и несгибаемую волю во взгляде, я очень сомневаюсь, чтобы это в итоге сработало. – Вы закончили? – спросил Джадд, и тон его голоса еще больше напомнил лезвие ножа. – Спасибо, – сказал Фокс. – За что вы меня благодарите? – За подсказку для удачной реплики на прощание. Нет, я не закончил. Напротив, я только начинаю. Фокс повернулся и, как в прошлый раз, вышел через другую дверь. В час пик подземка была переполненной, но так добраться из центра было быстрее всего, и потому Фокс втиснулся в вагон и встал в углу. С одной стороны ему в бедро упирался локоть девушки, а с другой – скребла по щеке газета, которую читал мужчина, но Фокс не обращал на это внимания. Качаясь с остальными в такт толчкам поезда, он вновь и вновь запускал бумеранги мыслей, чтобы те возвращались в исходную точку, к колким шипам низкой самооценки. На станции «Сорок вторая улица» он с трудом пробился к выходу. Поскольку время приближалось к шести, имелся солидный шанс не застать Ната Коллинза в офисе, однако удача сопутствовала Фоксу. Мисс Лараби успела уйти, но Коллинз был еще на месте, жевал резинку и выглядел так, словно давно не брился, – два непременных атрибута конца рабочего дня. Адвокат приветствовал Фокса, жестом пригласил его садиться и снова принялся работать челюстями. – Какие новости? – поинтересовался Фокс. – Ничего из ряда вон, – покачал головой Коллинз. – Мы с мисс Дункан… Кстати, зачем ты расспрашивал ее о времени начала дождя? – Любопытно было. Не бери в голову. Как прошло у окружного прокурора? – Так себе. Делом занялся лично Скиннер. Он проделал тот же путь, что и Деймон вчера, разве что накопал еще что-то насчет истории с незамужней матерью на фабрике. – Это давняя история. – Конечно, но ты же понимаешь. Корни всех преступлений скрываются в темном, надежно скрытом от глаз прошлом. Мы провели с ним всего-то с час, я заглянул сюда и уже убежал бы, если бы не телефонный звонок. Ты знаком с работающей у Тингли женщиной по фамилии Мёрфи? С Кэрри Мёрфи? – Да, она наблюдает за работницами. Тингли доверял ей. – Эта дама позвонила, хочет со мной встретиться. Явится в шесть. Вероятно, прошлой ночью ей приснился сон, в котором большая белая птица вывела в небе имя убийцы, и – какая удача! – с этим персонажем у нее давние счеты. – Скорее всего, – угрюмо согласился Фокс. – У меня вещих снов не было, но очень похоже, что мне придется выбрать одного из двух претендентов на роль убийцы, а я безбожно все запутал, наломав дров. Коллинз прекратил жевать и вперил в него пытливый взгляд: – И кто же эти двое? – Филип Тингли и Гатри Джадд. – Гатри Джадд?! Да ты псих! – Нет, я всего лишь полоумный. Анонимку прислал Леонард Клифф, он же звонил потом. Я поговорил с ним. Как он и сказал по телефону, тем человеком в плаще, который прибыл в семь сорок, был Фил Тингли. Насчет ТД пять-пять он ошибся, на знаке стояло ГД пять-пять, и эта машина принадлежит Гатри Джадду. Таким образом, Джадд побывал там в семь тридцать. А еще заходил утром: нанес визит Тингли, назвавшись Брауном. Я видел его своими глазами. Адвокат вытащил изо рта жевательную резинку, завернул ее в обрывок бумаги и бросил в мусорное ведро, а потом откинулся на спинку кресла – все это, не отрывая взгляда от лица Фокса. – Давай-ка помедленнее и с описанием декораций. Фокс подчинился. Сжато и точно, хотя при упоминании нужных деталей, он произвел ревизию своего дня: «ГД55» в записной книжке, первая вылазка к Гатри Джадду, беседа с Леонардом Клиффом, встреча в кабинете Артура Тингли, разговор с Филом в приемной, второй визит к Джадду – идиотский просчет, вина за который так его тяготила. Все это время Коллинз сидел неподвижно, не меняясь в лице и слегка склонив голову набок – поза, хорошо известная в залах суда Нью-Йорка. Когда же Фокс закончил, адвокат глубоко вдохнул и поджал губы. – Ты никак не мог раскидать тех двоих и прорваться силой? – с тоской спросил он. – Нет, не мог, – мрачно ответил Фокс. – Во-первых, оба были настоящие громилы, а во-вторых, ты слишком занят, чтобы защитить меня от обвинения в мелком хулиганстве, которое стало бы единственной наградой за все мои труды… – Он повел ладонью, ставя на этом точку. – Забудь, если сможешь, хотя ты вряд ли простишь меня за эту ошибку. Худший промах за всю мою жизнь. – Согласен, не особенно блестящий ход. Соглашусь еще и в том, что убийство почти наверняка совершил кто-то из них. Святые небеса и преисподняя! Гатри Джадд?! – присвистнул Коллинз. – Это был бы… Ух, что началось бы… Ты успел все обмозговать. Поделишься выводами? – Ну… – задумался Фокс. – Джадд нанял Фила подмешивать хинин в банки и выплатил ему десять тысяч зелененьких. Тингли каким-то образом пронюхал об этом и, должно быть, собрал надежные улики. Вот почему утром во вторник Джадд ездил на встречу с ним: хочешь не хочешь, но пришлось. По той же причине Тингли вызывал Фила к себе в кабинет в пять часов вечера. Он потребовал, чтобы эти двое вернулись для разговора по душам в тот же вечер, в половине восьмого, а поскольку терзался участием Фила, которому дал свою фамилию, и считал, что племянница может повлиять на него и, возможно, что-то посоветовать, позвонил ей и попросил прийти в семь, чтобы успеть обсудить ситуацию до их появления. – Но, – возразил Коллинз, – когда в семь десять она пришла, Тингли был уже мертв, а убийца, заслышав шаги, спрятался за ширмой и, стоило ей войти, нанес свой удар. Выходит, Джадд не мог убить его в половине восьмого, а тем более Фил через десять минут. – Я отлично понимаю, – раздраженно сказал Фокс, – что человек может умереть лишь один раз. И предполагаю, что Тингли уже был убит или, во всяком случае, ему уже проломили череп, когда в кабинет вошла мисс Дункан. Так как в противном случае выходит, что он сам заманил ее в ловушку, чтобы оглушить ударом по голове. Это просто не вписывается в общую схему, какой мы ее видим сейчас. На самом деле я бы сказал, нам следует считать установленным фактом, что Тингли был уже мертв или обездвижен в момент появления своей племянницы, либо поставить крест на ее показаниях. – Мне нравятся и она сама, и ее показания, – категорично объявил Коллинз. – Мне тоже, – сказал Фокс, поднимая два скрещенных пальца. – И тот факт, что Джадд побывал там в семь тридцать, а Фил – в семь сорок, отнюдь не доказывает, что кто-то из них или даже оба не объявлялись там ранее. Один из них или оба сразу вполне могли оказаться там между шестью пятнадцатью, когда мисс Йейтс ушла с работы, и семью часами, убить Тингли, устроить в кабинете поиски нужного им неизвестного предмета, быть застигнутыми мисс Дункан и вырубить ее ударом гири, запаниковать и дать деру… – Не стыкуется. Клифф наблюдал за входом с улицы и заметил бы убийцу или убийц, когда те попытались бы сбежать. – Только если они не ушли с черного хода. Оттуда, где стоял Клифф, если принять его рассказ за чистую монету, бегство убийц заметить было бы невозможно. – Джадд не мог знать, где расположен черный ход. – Вероятнее всего, не знал. Зато Фил отлично знаком с внутренним устройством фабрики. Он или они… лично я предпочитаю вариант с «они»… сбежали с пустыми руками, но позже каждый вернул себе достаточно мужества и опять явился за предметом поисков… Кстати, это что-то достаточно маленькое, чтобы уместиться в кармане, ведь пальто Тингли тоже обыскали и оставили валяться на полу. Может, кто-то из них нашел искомое, а может, и нет. Также вероятно, что Тингли получил лишь трещину в черепе, и в семь тридцать или в семь сорок, с возвращением Джадда либо Фила, выяснилось, что он еще дышит. Тогда ему и перерезали горло… Коллинз покряхтел в своем кресле. Молчание затянулось. Фокс жевал нижнюю губу, и адвокат завороженно наблюдал за этим процессом, словно ожидая какого-то озарения. – Даю себе еще двадцать четыре часа, – наконец мрачно произнес Фокс. – До шести часов завтрашнего дня. Тогда мне придется выложить все Деймону. Судя по моим сегодняшним достижениям, это будет наилучший способ вытащить мисс Дункан из затруднительного положения, за что я, в принципе, и брался… Еще есть та женщина с фабрики, которой что-то приснилось. Я приглашен? Может, привести ее сюда? Коллинз сказал, что сам справится, и вышел, но через минуту вернулся с посетительницей. Кэрри Мёрфи, в коричневом пальто с ондатровым воротником, в маленькой коричневой фетровой шляпке на макушке, твердым шагом и с выражением решительности на лице вошла в кабинет впереди адвоката. Сейчас она выглядела моложе, чем в рабочем халате. Пока Коллинз помогал ей снять пальто и придвигал стул, Фокс внимательно наблюдал за ней и пришел к выводу, что, с чем бы она ни явилась, это вряд ли окажется пересказом сна с участием большой белой птицы.