Мисс Мёрфи села, вперила в адвоката пристальный взгляд и сразу заговорила: – Я не очень хорошо разбираюсь в судах, адвокатах и всяком таком, но вы представляете интересы Эми Дункан, так что вам, наверное, я и должна это сказать. У Эми какие-то проблемы, связанные с этим убийством, да? То есть я только что прочла в газете… будто бы ее подозревают в убийстве Тингли? – Довольно сильно сказано, – заметил Коллинз, – но… да, она определенно под подозрением у полиции. – Так вот, она его не убивала. Разве она не пришла туда вскоре после семи часов? – Совершенно верно. Примерно в десять минут восьмого. – И когда она вошла в кабинет, ее сразу ударили? Она упала и потеряла сознание? – Все верно. – И очнулась она не раньше восьми? – Вы правы. – Она никак не могла совершить убийство, лежа без чувств, не так ли? В восемь часов мистер Тингли был еще жив и говорил по телефону. Глава 13 Фокс на мгновение прикрыл глаза и тут же широко открыл их. Коллинз нахмурился и склонил голову влево. Возникшую в разговоре паузу прервал сам адвокат: – Это весьма… примечательное заявление, мисс Мёрфи. Полагаю, вы совершенно уверены в сказанном? – Совершенно, – твердо подтвердила она. – Значит, это с вами Тингли говорил по телефону? – Нет. Это была мисс Йейтс. – Она втянула в себя воздух, но взгляд ее остался ровным, а голос не дрогнул. – Вечером во вторник я была у нее в гостях. И наш разговор коснулся чего-то, что заставило ее… Ей пришлось позвонить мистеру Тингли, и мисс Йейтс говорила с ним три или четыре минуты. Она звонила ему в кабинет, на фабрику. Было без одной или двух минут восемь, когда она повесила трубку, потому что сразу после этого к ней пришла подруга, а я в начале девятого уже вышла на улицу. – Вы судите по своим часам? Они точны? – Я завожу и проверяю их каждый день ровно в шесть. В любом случае о времени упоминалось, потому что мисс Харли… та подруга мисс Йейтс… должна была появиться в восемь и пришла вовремя. – Вы слышали, как мисс Йейтс звонила Тингли? – Конечно. Я была прямо там. – А сами вы говорили по телефону? – Нет. – И тем не менее вы уверены, что она говорила именно с Тингли? – Разумеется. Разговор шел о… фабричных делах, которые я приходила обсудить. – О чем конкретно? – Я… – Мисс Мёрфи замялась и снова втянула в себя воздух. – Это конфиденциальный вопрос, связанный с делами фабрики. Если я вам расскажу, меня, наверное, уволят. Хотя могут уволить и так. Вчера я говорила об этом с мисс Йейтс, и она сказала, что ради Эми мы, конечно, должны сообщить о телефонном звонке, но в этом нет необходимости, поскольку Эми никак не может быть виновной в смерти Артура Тингли и обязательно как-нибудь выкарабкается. Но когда я прочла в газете… то решила рассказать вам о телефонном звонке. По-моему, этого должно быть достаточно. Не вижу причин вдаваться в дела, которые мы обсуждали. – Вы часто бываете в гостях у мисс Йейтс? – О нет, очень редко. Коллинз откинулся на спинку кресла, не сводя глаз с женщины, сидящей по другую сторону стола. – Дело обстоит так, мисс Мёрфи. Если мы передадим эти сведения полиции, даже не сомневайтесь, там смогут настоять… Полицейские потребуют от вас подробного пересказа вашей беседы с мисс Йейтс, поскольку та послужила толчком к звонку Тингли. Они захотят услышать содержание и самого телефонного разговора, слово в слово. И если вы не поделитесь с нами всем, что вам известно, то, боюсь, нам придется просить полицейских вмешаться, ведь мы не можем действовать на основании этих отрывочных сведений. Простите, я не хотел бы втягивать вас в такие неприятности, но неизбежно так и случится. Она встретила взгляд адвоката: – Если я расскажу вам, мисс Йейтс об этом узнает. – Необязательно. Она может рассказать сама, и мы не откроем, что уже знаем обо всем с ваших слов. Постараемся так и сделать. – Ну хорошо. Я все начала, я и закончу. Рассказ будет долгим. – У нас вся ночь впереди. – О, так много времени не потребуется. Вы, конечно, уже знаете про хинин? – Да. – Так вот, три недели мы вели собственное расследование. Опросили всех девушек… вообще всех на фабрике. И постарались предотвратить повторение инцидента. На двери всех складов, на дверь зала упаковки на первом этаже были врезаны новые замки. Наверху установили наблюдение за всеми этапами процесса производства. Эдне Шульц и мне было известно, что мистер Тингли поручил мисс Йейтс и мистеру Фраю следить за нами, но они не знали, что нам с Эдной он поручил следить за ними самими. Он как-то вызвал меня и Эдну в свой кабинет и сказал, что не подозревает нас или мисс Йейтс с мистером Фраем, но вынужден вести себя так, словно все под подозрением, только не хочет, чтобы мисс Йейтс и мистер Фрай об этом знали. – Мисс Мёрфи говорила очень быстро, с очевидным желанием поскорее покончить с неприятной задачей. – С тех пор как на фабрике начались эти проблемы, за всеми смесительными баками, за конвейерными лентами в цехе закладки постоянно наблюдает кто-нибудь из нас четверых. Если Эдна или я готовим смесь, либо мисс Йейтс, либо мистер Фрай пробуют ее перед самой выгрузкой на подносы, которые отправляются на закладку. Они делали это открыто, а потом набирали немного смеси в баночку для контрольных образцов, ставили на ней номер смеси и относили попробовать мистеру Тингли. Но когда смесью занимались мисс Йейтс или мистер Фрай, я или Эдна тайком брали такой же образец, помечали его и относили туда, где его смог бы забрать мистер Тингли. Он запретил нам приносить образцы к нему в кабинет, так как обычно мы там практически не бываем, поэтому нас наверняка заметят и спросят. Фокс позволил себе вмешаться: – Куда именно вы относили свои образцы? – Я относила их в раздевалку и прятала в карман своего пальто, которое там висело. Потом мистер Тингли заходил и забирал оттуда образец. Эдна поступала точно так же. Было несложно незаметно это проделывать, потому что в наши обязанности входило опустошать баки. Но, наверное, я проявила беспечность. Днем во вторник мистер Фрай застал меня за этим занятием и набросился на меня с криками. Он отвел меня в соусный цех и заставил рассказать, чем я занималась. Вошла мисс Йейтс, он рассказал и ей тоже. Она разозлилась на него и заявила, что все девушки, включая нас с Эдной, работают под ее началом и что она сама этим займется. Они еще какое-то время спорили, пока мистер Фрай не вскипел настолько, что уже не мог говорить, и ушел. Тогда мисс Йейтс приперла меня к стене и спросила, кто все это придумал. Я совсем растерялась и, когда она стала кричать, тоже повысила голос, уже поняв, что единственным выходом будет рассказать все мистеру Тингли. Я выбежала из соусного цеха и направилась в переднюю часть, где у него кабинет. Дверь оказалась закрыта. Я постучала, и он проорал изнутри, что очень занят и не потерпит, чтобы его беспокоили. – Во сколько это было? – В начале шестого. Примерно в пять пятнадцать. Фокс кивнул: – Он как раз разговаривал со своим сыном. Вы ничего не расслышали из сказанного за той дверью? – Я не задержалась, чтобы что-то услышать. Я прошла через офисы к выходу и направилась прямиком домой. Но потом, уже за ужином, я решила, что повела себя как дура набитая. Если бы мистер Тингли принял меня, то всего-навсего сказал бы мисс Йейтс, что я все объяснила и что ей следует забыть о моем проступке. Тогда я навечно останусь у нее на плохом счету, а она все-таки моя начальница… Она имела полное право потребовать объяснений, а мне не следовало позволять моей ирландской крови взять верх. Я решила, что лучше всего не ждать до утра, чтобы помириться с мисс Йейтс, а прямо сейчас отправиться к ней, на Двадцать третью улицу. Так я и сделала: пришла к ней и сказала… – Во сколько вы добрались туда? – Около половины восьмого, плюс-минус. Я рассказала ей обо всем: что всего-навсего выполняла распоряжение мистера Тингли, как и Эдна. Поначалу она мне не верила. Думаю, это потому, что она и подумать не могла, что кто-то – мистер Тингли или любой другой – мог заподозрить ее в участии в той истории с хинином. Она позвонила Эдне, чтобы расспросить и ее, но Эдны не оказалось дома. Тогда она задала мне множество вопросов и наконец позвонила домой мистеру Тингли, но выяснила, что он еще не вернулся с фабрики. Только тогда она решила попробовать застать его в кабинете, и он взял трубку. Заканчивая разговор, мисс Йейтс так злилась, что едва могла говорить. Наверное, она бросилась бы на меня с кулаками, но как раз тогда пришла мисс Харли, и мне удалось ускользнуть. Я думала, что к утру она остынет, но догадывалась, что мистер Тингли наорет на меня за то, что меня застукали. А утром… – Мисс Мёрфи махнула рукой. Нат Коллинз задумчиво щурился, скребя подбородок. Фокс с сомнением и пессимизмом разглядывал кончик носа мисс Мёрфи. – Так или иначе, – с вызовом заявила она, – что бы ни вышло с моей работой, Эми Дункан – хорошая девочка, и я не возьму такой грех на душу! То есть я все же рассказала про то, что в восемь часов он еще был жив. – Вашу совесть это, возможно, и очистит, – хмыкнул Фокс, – но я буду весьма признателен, если вы сможете объяснить, как это поможет мисс Дункан. – Ну… Конечно поможет! Я же говорю… как вы сами сказали… если она лежала без чувств… – Она говорит, что лежала без чувств, – сухо поправил ее Фокс. – И до этого самого момента я ей верил. Мне все еще хочется ей верить. Но если вы говорите правду… – Я говорю правду! – Готов признать, это так и прозвучало. Но если вам хочется увидеть мисс Дункан за решеткой по обвинению в убийстве, ступайте и расскажите все это полицейским. – Если мне… – выпучила глаза мисс Мёрфи. – Боже мой, я не хочу, чтобы ее арестовали! Я пришла сюда со своим рассказом только по той причине… – Прошу вас! – резко прервал ее Фокс и встал. – У меня нет сейчас времени на то, чтобы представить вам всю схему, этим займется мистер Коллинз. Вы определенно не оставили от наших построений и камня на камне. Но прежде чем я брошусь на поиски недостающих элементов, пожалуйста, скажите: образец, за сбором которого вас застал мистер Фрай, все-таки попал в руки Артура Тингли? – Но я не понимаю… – Мистер Коллинз все объяснит после моего ухода. Прошу, ответьте на мой вопрос: Тингли получил тот образец? – Да. По крайней мере, я отнесла его в раздевалку, в карман своего пальто… примерно в четверть пятого… а когда потом забирала пальто, там его уже не было. – Во вторник вечером были ли другие образцы, доставленные таким образом? – Да. – Сколько всего? – Четыре или пять… – наморщила лоб мисс Мёрфи. – У меня были… дайте подумать… один Фрай и два Йейтс, а у Эдны – еще два Фрая… те две партии окорока для сэндвичей… – Отлично! – Фокс взял свои пальто и шляпу и снова повернулся к ней. – Последнее. Если вы расскажете в полиции то же, что рассказали нам, скорее всего, мисс Дункан обвинят в убийстве и бросят в тюрьму. По крайней мере, вероятность очень высока. Поступайте как знаете. Надеюсь, вы подождете со своими откровениями еще день-другой, но все зависит только от вас. Ну и как же вы поступите? – Я даже не… – Мисс Мёрфи казалась совсем сбитой с толку и немного напуганной. – Мне бы не хотелось… а полицейские могут… то есть если я им ничего не скажу, а потом они об этом узнают, мне не будет грозить арест? – Нет! – уверенно ответил Коллинз.