Фокс ободряюще ей улыбнулся: – Он разбирается в законах, мисс Мёрфи. Если дадите мне время покрутиться… скажем, еще пару дней, буду вам очень признателен… Нат, где тебя искать, если вдруг понадобишься? Коллинз ответил, что сначала в театре «Черчилль», а потом в клубе «Фламинго», и Фокс их оставил. Когда Фокс направился по Мэдисон-авеню на север, а затем свернул на Сорок первую улицу, где этим утром поставил свою машину в гараж, никто из друзей и знакомых, хорошо знавших его, не стал бы, взглянув на лицо детектива, останавливать его на пару слов, ибо какой толк от разговора с человеком, который вас не видит, а Фокс сейчас ничего и никого не видел. Служащий при гараже, заметив, до какой степени клиент поглощен своими мыслями, поспешно выскочил на тротуар перед его автомобилем, чтобы в случае чего, размахивая руками, спасти жизнь пешеходам. Однако ощущение руля в руках автоматически создало в мозгу Фокса достаточную концентрацию внимания, выбросив оттуда все ненужное, как это и бывает с хорошим водителем, так что вопреки полнейшему разладу в мыслительном процессе он добрался до места назначения на Двадцать третьей улице, не поцарапав бампера. Здание, перед которым он остановил машину, совершенно точно не было новым, но имело вид, говорящий об упрямом желании не растерять остатки былого достоинства; в вестибюле было чисто, отполированные почтовые ящики блестели как новенькие, включая и тот, на котором значилась фамилия Йейтс; и Фокс нажал на кнопку звонка; холлы и лестница внутри тоже были убраны и хорошо освещены. Поднявшись на один этаж, Фокс нажал еще на одну кнопку, и мисс Йейтс сама открыла ему дверь. – О! – только и произнесла она. Фокс сказал, что ему неловко ее беспокоить, и спросил, может ли он войти. Мисс Йейтс разрешила, правда не слишком любезно, но и без явного неудовольствия. Фокс оставил пальто и шляпу в прихожей и вошел в большую гостиную, с избытком заставленную мебелью, однако чувствовалось, что хозяйку это вполне устраивает. Принял приглашение присесть и устроился в кресле. Мисс Йейтс села на самый край мягкого дивана, словно это была деревянная скамья, и без лишних церемоний перешла к делу: – На тот случай, если вы вообразили, будто смогли сегодня кого-то одурачить, – ошибаетесь. Артур Тингли прямо сказал мне, что не доверяет вам. Я тоже не доверяю. – Выходит, тут мы квиты, – не уступил ей Фокс в прямоте. – Своим доверием к вам я тоже не могу похвастать. И по-видимому, доверие Тингли также не было абсолютным, раз он тайно поручил Кэрри и Эдне проверять вашу работу. Мисс Йейтс издала невнятный звук, мышцы ее лица напряглись, но появившееся в глазах выражение нельзя было назвать страхом. – Стало быть, Кэрри все-таки… – начала она и, не закончив фразы, осеклась, а Фокс лишь кивнул. – Очень хорошо. – Она облизнула губы. – И что с того? – Сразу несколько вещей, мисс Йейтс. Для начала ваше странное поведение. Правда ли, что вы говорили с Тингли по телефону в восемь часов вечера во вторник? – Да. – И убеждены, что говорили именно с ним? – Конечно. Это был его голос. И то, что он наговорил… Это просто не мог быть кто-то другой. – Почему тогда… Я не спрашиваю, почему вы не рассказали об этом мне, ведь никто не обязывал вас делиться со мной хоть чем-то… Но почему не сообщили полиции? – Не сообщила, и все. – Почему же? – (Она молча смотрела на него.) – Почему? – не сдавался Фокс. – Вы достаточно умны, чтобы понимать, как важны подобные сведения для расследования убийства. Они жизненно важны. Вы хотели тем самым воспрепятствовать расследованию? Мисс Йейтс смотрела прямо в глаза Фоксу. – Вы только что сказали, – ровным голосом начала она, – что меня никто не обязывал делиться с вами раньше. Не обязана я делать это и сейчас. Но если я откажусь отвечать на ваши вопросы… Я не настолько глупа, чтобы думать, что на этом все и кончится, ведь Кэрри уже… – Мисс Йейтс поджала губы, но уже через секунду продолжила: – Вы спросили, хотела ли я помешать следствию. Признаться, ход расследования нисколько меня не волнует. – Вам все равно, будет человек, убивший Тингли… ударивший его по голове и перерезавший ему горло… привлечен к ответственности или нет? – Ну… Нет, мне не все равно. Думаю, любой нормальный человек не захочет увидеть убийцу разгуливающим на свободе. Но я знала, что, рассказав о том звонке, не смогу умолчать о предмете разговора, а я, как и любой другой, имею право сохранить свою гордость. В моей жизни была только одна вещь, которой я могла бы гордиться: моя работа. Работа и фабрика, тот бизнес, которому я посвятила всю себя без остатка… а последние двадцать лет успех всего дела зависел только от меня. Это известно всем моим подругам, всем, кто меня знает, и… что даже важнее, это знаю я сама. И вот, когда Кэрри… стоило мне услышать, что Тингли втайне подозревал меня и даже заставил шпионить за мной моих подчиненных… – В ее глазах что-то ярко вспыхнуло, но сразу погасло. – Я сама была готова его пристукнуть. Правда. И я отправилась бы туда, если бы не пришла Синтия Харли… – Но не отправились. – Нет, – с горечью бросила мисс Йейтс. – Не отправилась. – И вы молчали о телефонном разговоре, не желая, чтобы кто-то узнал, будто Тингли приставил ваших подчиненных следить за вами. – Да. Но возникла и другая причина, когда выяснилось, что Эми ударили по голове и она целый час пролежала там без сознания. Я этого не понимала раньше, не понимаю и теперь… но не верю, что она убила своего дядю или была как-то замешана в его смерти. Как я поняла, если станет известно, что в восемь часов Артур еще был жив, нашей Эми придется несладко. Вот вам вторая причина, хотя и не основная. – Но, кроме того, – предположил Фокс, – должна была иметься довольно весомая причина рассказать о звонке. Разве нет? – Не понимаю, о чем вы. – Ну как же! Я говорю о вашем собственном положении. Вы сознаете, разумеется, что до сих пор числитесь у полиции в списке других подозреваемых. У вас нет алиби на тот отрезок времени, который они пока считают критическим. Не очень-то приятно знать, что вас подозревают в совершении убийства, когда стоит всего лишь рассказать о том телефонном звонке… – Пускай подозревают! – фыркнула мисс Йейтс. – Если они всерьез видят во мне убийцу, что хорошего даст рассказ о звонке? Никто, кроме меня, не слышал голоса Артура Тингли, так почему полицейские должны мне поверить? – Думаю, они могли бы заподозрить вас во лжи, – угрюмо глядя на нее, подтвердил Фокс. – Хочу сообщить, что в настоящее время в мои планы не входит рассказывать об этом полиции, и я не считаю, что Кэрри Мёрфи сделает это сама… Во всяком случае, не прямо сейчас. Как намерены действовать вы? – А зачем мне рассказывать сейчас, если до сих пор я молчала? Если они сами узнают об этом, то придут и спросят, и тогда… Между прочим, я не доверяю ни Кэрри, ни вам. – Не могу вас в этом винить. – Фокс поднялся. – После сегодняшнего я и сам себе не доверяю. Мое сердце на месте, но мозг где-то вне головы. Огромное вам спасибо. Не вставайте. Однако мисс Йейтс, придерживаясь общепринятых правил вежливости даже к гостю, к которому не испытывает доверия, вышла за Фоксом в прихожую и открыла ему дверь. Сев в машину, он доехал до Седьмой авеню и повернул к центру. Около Восемнадцатой улицы остановился перед рестораном, вошел и попросил официанта подать ему что-нибудь получше, но только не треску или цветную капусту. Фокс ни в коей мере не был безразличен к еде и даже в теперешнем, достойном сочувствия состоянии был способен определить, если бы ему подали что-нибудь несъедобное, но, покидая ресторан полчаса спустя, он не смог бы сказать, какому именно блюду обязан приятной тяжестью в желудке: запеченной цесарке или, допустим, тушеным бобам. Часы на приборной панели, которым он не давал отклоняться от точного времени больше чем на минуту-другую, показывали без пяти восемь, когда Фокс подъехал к дому 320 по Гроув-стрит. Детектив вышел из машины и направился к подъезду. Из темного угла появилась фигура, в которой удалось признать мистера Олсона с зубочисткой в уголке рта. Консьерж объявил, что наверху по-прежнему не обращают внимания на звонки, впустил Фокса и постоял у лестницы, прислушиваясь, пока эхо голосов не убедило его в том, что этот посетитель до сих пор считается другом. Тем не менее Фокс ясно понял по выражению лица Эми, что, хотя он и считается другом, ждет она все же кого-то другого. Когда дверь распахнулась, перед Фоксом возникло прелестное юное видение в зеленом наряде, с сияющими глазами и слегка раскрасневшимися щеками в предвкушении ожидаемой встречи. Облачко разочарования пронеслось по ее лицу, но не так быстро, чтобы ускользнуть от взгляда Фокса. – Всего лишь я, – сказал Фокс. – Извините. – О, я так вам рада! – постаралась она сгладить ситуацию. – Как хорошо… то есть я надеялась, что вы… позвольте, я возьму пальто… Он позволил Эми повесить его пальто на вешалку, а сам обвел гостиную быстрым взглядом. Здесь совсем недавно прибрались: подушки на диване взбиты и старательно расставлены; журналы и другие предметы на столе аккуратно разложены; на коврах – ни пылинки, а пепельницы девственно-чисты. – Вы собирались уходить? – вежливо поинтересовался Фокс. – Нет-нет. Садитесь. Нет, я не выхожу. Я… может быть, сигарету? – Благодарю. Наверное, мне стоило сначала позвонить… Фокс замолчал, а Эми обернулась, когда в прихожей прозвенел звонок. – Прошу прощения, – сказала она, подошла к входной двери и открыла ее. Фокс догадывался, разумеется, кто мог прийти, и, чтобы не стеснять людей в возможном выражении чувств, предпочел отвести взгляд в сторону, но, когда умеренно-бурное приветствие замерло на устах Эми нотой озадаченного изумления, его внимание все же было привлечено, а брови взлетели в удивлении, так как Леонард Клифф ворвался в гостиную, словно грозовая туча – холодная, мрачная и пугающе опасная. Глава 14 – Привет. – встав, Фокс повернулся к вошедшему. Клифф обратил к нему суровый взгляд и ничего не ответил. Закрыв дверь, Эми обошла Клиффа и уставилась ему в лицо – ни блеска в глазах, ни румянца на щечках. – Ч-что… что случилось? – запинаясь, спросила она. – Ничего! – грубо бросил Клифф. – Ничего особенного. Если у вас двоих дела, я не стану… – Но, Леонард… в чем дело? – Я всего лишь зашел спросить, правда ли то, что ты детектив и работаешь на Дол Боннер. Что она поручила тебе сблизиться со мной. Что твоя… то, что моя машина едва тебя не сбила… что это не было случайностью. Что все это было подстроено! – Голос его звенел от ярости. – Ну? Отвечай мне! – Гос-споди!.. – слабым голоском ахнула Эми. И тогда Клифф рявкнул по-настоящему: – Ответь мне! – Право, Клифф, – вмешался Фокс. – Не стоит так уж… То была ошибка в оценке: оказалось, что Клифф гораздо хуже владел собой, чем можно было предположить по его манере держаться. Во внезапном, неуправляемом припадке ярости он обнажил стиснутые зубы и, размахнувшись, двинул кулаком в челюсть Фокса, но промахнулся. Детектив пригнулся, отступил в сторону, сложился, как складной табурет, и сел на пол, скрестив ноги. Клифф восстановил равновесие, встал в стойку и посмотрел на него ненавидящим взглядом: – Вставайте! Я даже не ударил вас! Встаньте! – Дудки! – покачал головой Фокс. – В этом-то весь фокус. Меня нельзя бить, пока я сижу на полу, а если вы попытаетесь меня пнуть, предупреждаю: следующий мой фокус уже не будет таким забавным. Если прислушаетесь к совету… – Не нуждаюсь я в ваших советах! Я не желаю… – Леонард! – взмолилась Эми. – Это же… это так глупо… – Разве? – Клифф с мрачным видом повернулся к ней. – Ошибаешься. С глупостями пора кончать! Кое-кто болтал тут насчет того, чтобы выставить меня посмешищем. Этот чертов клоун болтал! А ты решила не болтать, а действовать! Я задал вопрос! Ты смеялась? Я спрашиваю! – Нет, не смеялась. Я бы никогда… Я не хотела выставлять тебя посмешищем… – Да? Я задал тебе вопрос! Может, ответишь? Наша якобы случайная встреча была подстроена, потому что тебе поручили обработать меня? Деймон сказал, что так и было. Я спросил Дол Боннер, и она созналась. Теперь я… – Его лицо исказилось, и он с трудом вернул ему нормальное выражение. – Теперь я спрашиваю тебя! Это правда? – Да, – ответила Эми и отважно заглянула в его горящие глаза. – Это было подстроено. Но перестало быть фальшивкой… очень скоро… уже тогда, в нашу первую встречу… – Ты лжешь! – Я не лгу, Леонард.