Она посветила в сторону открытой двери в дальнем конце кухни, рядом с окном, через которое можно было увидеть стол с креслом, затем тихо, но быстро, демонстрируя свой профессионализм, покинула Ричарда, оставив его размышлять, что делать. Он решил последовать за Валери в кабинет и зашагал в том же направлении, только более осторожно, а когда добрался до места назначения, она уже сидела за столом и осматривалась. Аккуратно выдвинула ящик, который содержал тот же беспорядочный набор мелочей, что и у всех офисных работников по всему миру: канцелярские принадлежности, батарейки, эластичные бинты, зарядное устройство для телефона. Валери так же бесшумно закрыла ящик и перешла к следующему. Ричард тем временем обвел лучом фонарика стены. На одной висели свидетельства о соответствии санитарным нормам и требованиям пожарной безопасности, лицензии и прочие документы по работе. А вот на другой красовались почетные грамоты, награды, оправленный в рамку сертификат о присвоении двух мишленовских звезд, которые завоевал Гроссмаллард за личные достижения, а также вырезки из газет, посвященные открытию и его известному десерту. Ричард слегка удивился наличию там фотографий, помня о параноидном нежелании шеф-повара делиться изображениями своих творений. Чуть дальше на стене обнаружились и другие снимки, где Гроссмалларду пожимали руку богатые и знаменитые персоны Франции – в основном политики, писатели, медийные личности, спортивные звезды. Почти все они сейчас уже ушли со сцены, за исключением политиков, которые, похоже, останутся навсегда. Новых фотографий не было, только старые. Довольно печальная коллекция, если подумать. Ричард не мог вообразить себе, чтобы все это собирал великий и ужасный Гроссмаллард. Скорее всего, это дело рук его дочери, Карин, которая так отчаянно хотела вернуть любимому отцу былую славу. Хотя теперь даже она покинула город в слезах. Валери издала звук, намекавший, что ей сопутствовала удача в поисках, и прошептала: – Банковские выписки за несколько прошедших лет. Сначала сумма счета была внушительной, но затем сильно уменьшилась, пока не осталось почти ничего. В то время, когда Гроссмаллард начал строить ресторан и планировать его открытие, никаких поступлений не наблюдается, хотя это бизнес-счет. – Может, заплатил за все наличными? – Либо это сделал кто-то другой. Либо же здесь только неофициальные выписки. Где-то должен быть еще один счет, но, видимо, не в кабинете, – принялась рассуждать вслух Валери. Затем посмотрела на экран компьютера и пробормотала: – Не исключено, что подсказки хранятся тут. Надо поискать. – И сколько времени это займет? – Не хотелось задерживаться здесь дольше необходимого. Кроме того, даже если удастся обнаружить счет, вряд ли там будет четко указано, откуда поступили деньги. Ричард снова посветил на стену и с энтузиазмом воскликнул: – О, смотри! Валери проследила взглядом за лучом в надежде, что напарник нашел что-то полезное, и увидела фотографию, на которой красовался куда более худой и приветливый Гроссмаллард. Он с улыбкой стоял рядом с пожилой женщиной. – Наверное, это его мать, – прокомментировала охотница за головами, снова отворачиваясь к компьютеру. – Многие повара обожают своих родителей. Ричард ничего не ответил. Немолодая леди с фото была Оливией де Хэвилленд. И Валери ее не узнала, хотя заявляла о своем соседстве с ней и приятельстве на почве любви к выпечке. Не зная что думать, он решил не поднимать вопрос и отправился обратно на кухню, убеждая себя, что неверный свет и угол зрения могли сыграть с Валери злую шутку и стать причиной ошибки. В помещении на глаза попалась книга со старыми рецептами, которая высилась на полке почти как почетная грамота. Оказалось, что это скорее блокнот с заметками до и после приготовления новых блюд или о попытках изменить прежние. Направив луч фонарика на раскрытые страницы, Ричард медленно зашагал вокруг центральной кухонной стойки, но внезапно зацепился за что-то ногой и полетел на пол, уронив попутно стопку серебряных подносов и произведя невероятный шум. Незадачливый взломщик замер, не осмеливаясь пошевелиться, и лежал неподвижно, пока к нему не подбежала Валери и не прошипела прямо в лицо: – Что ты творишь? Учитывая обстоятельства, упрек нельзя было назвать необоснованным. – Я споткнулся обо что-то. Не специально, само собой! – Ричард сел, поднимая телефон и блокнот. Валери принялась водить по сторонам фонарем, пока луч не высветил причину падения. Оба напарника невольно отпрыгнули назад. Две ноги, предположительно крепящиеся к телу, торчали из-под полок. Валери с Ричардом опустились на пол и проследили взглядом за пятном света от фонаря, который полз вверх, пока не добрался до лица, застывшего в посмертной маске боли. До лица Антонина Гроссмалларда. Его безжизненные глаза слепо таращились в пустоту, грудь покрывала кровь, а из горла довольно неловко торчал большой нож. Глава восемнадцатая «Сколько же жизненных ситуаций требуют установленного протокола», – думал Ричард, еще более рассеянно, чем обычно, подавая завтрак. Витающие не здесь мысли уже стали причиной пролитого кофе, который попросила пара геев, те привычно рано встали и ушли сразу после трапезы. Ричард свалил происшествие на них, не желая сталкиваться с раздражением мадам Таблье. В его нынешнем состоянии это противостояние было бы уже слишком. А вот тема о регламентах оказалась с подвохом. Существовала довольно старомодная традиция просить руки потенциальной невесты у ее отца. Этот обычай Ричард вспомнил с приязнью. Еще имелись запутанные правила поведения при приветствии во Франции: сколько раз и в какую щеку кого следовало поцеловать, что служило настоящим минным полем при политических и социальных мероприятиях. Еще более тернистым и менее исследованным казался порядок действий при обнаружении трупа во время незаконного проникновения. Возникшие сложности с регламентом поведения практически лишили обоих взломщиков дара речи на протяжении всего недолгого обратного пути в гостиницу. Антонина Гроссмалларда, заколотого ножом и бесспорно мертвого, оставили на месте преступления явно для того, чтобы тело обнаружили. Но не такие детективы-любители в поисках сведений о банковском счете, как они. В кои-то веки Валери вела машину осторожно, только иногда повторяя сквозь стиснутые зубы: – Почему? Почему же? Ричард выдвинул предположение, исходя из имевшихся на руках фактов, что Антонин Гроссмаллард, как и Фабрис Менар, поплатился за участие в катастрофическом фиаско с десертом при кошмарном открытии ресторана отца. Так выглядел первый потенциальный мотив. Другой был связан с тем, что кто-то узнал о романе убитого с Элизабет Менар. При этом список подозреваемых оставался таким же, как и при расследовании смерти Фабриса. За единственным исключением – беднягу Антонина Гроссмалларда можно было вычеркнуть. Ричард заново наполнил кофемашину. Парижская семья ела завтрак в натянутом молчании. В воздухе так и витало напряжение. Валери спустилась с Паспарту, не выказывая ни малейших признаков шока, испытанного накануне. Вчера ее ужас казался очевидным, несмотря на суровую профессию. Ричард считал девушку закаленной охотницей за головами, возможно, даже убивавшей самой, пусть это и оставалось неясным, но предыдущий опыт не готовил ее к подобному. Этим утром же она выглядела отдохнувшей, и за фасадом неизбежно гламурной красотки просматривалась стальная решимость докопаться до правды. Валери улыбнулась Ричарду, ничем не выдавая истинных чувств, и уселась за своим обычным столиком в углу. Как владелец гостиницы, обслуживающий гостя, он подошел и налил ей кофе. – Как поживаете этим утром, мадам д’Орсе? Хорошо спалось? Одно дело – соблюдать внешние приличия, и совсем другое – вести себя подобным образом. Казалось, даже Паспарту закатил глаза. – Всем доброе утро, bonjour! – прощебетала Клер, впархивая в столовую через двустворчатые двери с не менее стильным видом, чем Валери, хотя и на свой, британский манер – за неимением другого определения. Таким образом, столкнулись классическая французская мода в духе Джин Сибер и Ширли Итон. Или, как про себя описал происходящее Ричард, «На последнем дыхании» и «Голдфингер». В общем, Клер выглядела фантастически. Она продефилировала внутрь, поцеловала мужа в щеку и уверенно устроилась за столиком Валери. Некоторые могли бы счесть комплиментом подобное соперничество двух потрясающих женщин в погоне за вниманием единственного мужчины – если исключить Паспарту, конечно, – но Ричард был не из их числа. Компьютерная томография его мозга в данную секунду наверняка напоминала бы картину Эдварда Мунка «Крик». Отец парижского семейства посмотрел на владельца гостиницы с новым уважением, тогда как озадаченная супруга явно не понимала, чем он мог привлечь внимание. Дети и вовсе проигнорировали происходящее, занятые набиванием карманов булочками с шоколадом, пока родители ненадолго отвлеклись. – О, Ричард, не стой с таким ошарашенным видом! И закрой рот, это выглядит негигиенично. – Он захлопнул челюсть и приблизился к столику с кофейником. – Итак, – прошептала Клер, заговорщически наклоняясь вперед, – куда это вы вдвоем ездили вчера ночью? «Вот, значит, в чем дело», – отчасти с облегчением подумал Ричард. Жена нарядилась не ради него, а из-за природного соревновательного инстинкта, стремясь затмить Валери и отобрать у нее приз, вне зависимости от того, действительно ли нуждалась в нем или нет. И уж тем более не зная, что соперница, вероятнее всего, даже не собиралась сражаться за него. Ричард расслабился. Его самолюбие не сумело бы справиться с мыслью о своей роли в качестве желанной игрушки в руках двух ссорящихся детей, зато он находил утешающей идею о том, что он, по сути, не имеет ровным счетом никакого отношения к возникновению натянутости. – Не буду врать, мадам, – ровным тоном ответила Валери, – я на самом деле позаимствовала вашего мужа вчера ночью. – Повезло, – ледяным голосом сказала Клер. Ричард нервно рассмеялся. – Признаюсь, мне стало скучно. Я искала выставленную на продажу недвижимость через интернет, а потом попросила месье Эйнсворта показать, где располагаются дома, если ему не сложно. Он упомянул, что вы уже отправились спать. – Вместо хозяйки усмехнулся Паспарту. – Успешно прошло? Вы нашли, что искали? – Вообще-то, да, и даже гораздо больше того, на что рассчитывала. – Вы уверены, что сможете жить в здешней глуши? – поинтересовалась Клер, помешивая кофе. – Я всегда чувствовала себя тут отрезанной от цивилизации. Заскучаете ведь. – Отнюдь! – рассмеялась Валери, поправляя на голове неизменные солнечные очки. – Я уже посмотрела мир и успела устать от него! Ричард, занятый попытками удержать на месте натянутую улыбку, не заметил, как постояльцы встали и ушли. Однако вскоре его внимание привлекло ворчание спускавшейся по лестнице мадам Таблье. Он ретировался к относительной безопасности сервировочного стола с такой поспешностью, словно искал убежище во время бомбардировки, и там налил себе стакан крепкого кофе. Уборщица кивнула в знак приветствия обеим леди. Затем уселась на свободный стул, сняла туфли, растерла ступни и заявила, не поднимая головы: – Сегодня утром мне нужно уйти немного пораньше. Мэтр Рено хочет, чтобы я быстренько привела в порядок кабинет перед оглашением завещания. Ричард и Валери переглянулись. – Что она сказала? – спросила Клер, не желая оставаться в неведении. – Мадам Таблье должна прибраться в кабинете нотариуса этим утром до того, как зачитают завещание Менара, – перевела Валери. – Мне кажется, она единственная поломойка во всей долине Фолле! – фыркнула Клер. – Конечно, мадам Таблье, – вклинился Ричард, стремясь помешать ссоре, так как немолодая подчиненная услышала свое имя и посмотрела на англичанку с едва скрытым презрением. Клер, однако, этого не заметила и принялась намазывать маслом багет, с притворной невинностью в голосе обронив: – Ричард, а можно ли мне позаимствовать тебя сегодня? Это был вопрос с подвохом, которого Валери не услышала, в отличие от мадам Таблье, несмотря на незнание той языка. Интонации явно хватило, чтобы все понять. – Ну, да… Я, э-э… Конечно! – Отлично! – просияла Клер. – Я бы хотела поехать на пикник к реке. Ты помнишь то место, где мы раньше часто проводили время? Там так романтично, так… уединенно. – В ее устах это звучало как свидания, хотя Ричард определенно не забыл бы чего-то подобного. – Да, – осторожно отозвался он. – Почему бы и нет? – О, дорогой, ты мог бы выказать чуть больше энтузиазма! – рассмеялась Клер и поднялась из-за стола. – Я позабочусь о пикнике, потому что всегда прекрасно управлялась с такими вещами. Au revoir, Валери! Надеюсь, вы не против того, чтобы сегодня осматривать недвижимость в одиночестве. – И она упорхнула, не сказав ни слова мадам Таблье, которая пробормотала что-то про нелегкую долю прислуги, прежде чем удалиться вверх по лестнице. – Я и не думал, что Клер видела, как мы уходили вчера, – тяжело вздохнул Ричард. – Не уверена, что она действительно нас видела, – улыбнулась Валери. – Это могла быть уловка. Твоя жена – очень красивая женщина. Она не хочет тебя потерять и, кажется, считает меня соперницей. Ричард впоследствии говорил себе, что уже собирался спросить, так ли это на самом деле, но так и не получил возможности из-за раздавшегося стука в дверь и вошедшего комиссара Лапьера. На лице офицера застыло обеспокоенное выражение. Валери кивнула Ричарду, подавая безмолвный сигнал, который он интерпретировал как «Предоставь мне самой вести беседу». – Месье Эйнсворт, ваша жена сообщила, что вы здесь. – Лапьер выделил слово «жена», очевидно, потому что так же поступила Клер. – Валери, выглядишь потрясающе, как и всегда. – Анри, рада встрече. Или мне называть тебя комиссаром? Ты здесь по официальному делу? – Называй, как тебе нравится. – Полицейский явно задействовал весь свой арсенал обаяния. – Доброе утро, Анри, – улыбнулся Ричард. – Для вас «комиссар», месье. – Все обаяние немедленно испарилось. – Вы же мой официально назначенный помощник. – А, ясненько, – протянул Ричард, заметив, как Валери закатила глаза за спиной бывшего мужа, и подумал, что они, должно быть, были престранной парой. – В любом случае обязан кое в чем признаться. – Лапьер выглядел слегка пристыженным. – Именно я запросил вас, месье, в качестве посредника, скажем так. Потому что уверовал в вашу осведомленность о деле. Однако вчера мадам д’Орсе, – он посмотрел на Валери, – убедила меня, что я поторопился с выводами.