– Это все? – Да. – Потом, должно быть, забрался в чан головой вперед. Fin[13], – добавил комиссар безо всякой необходимости. – «Я предал вас…» – повторил Ричард, размышляя вслух. – Полагаю, он имел в виду происшествие в ресторане с веганским заменителем сыра. – Вы об этом знаете? – медленно повернулся к нему Лапьер. – Н-ну, – заикаясь, – я там был. – Вы там были? – Да. – С кем? – Вообще-то, один. – Вы были там, но без компании? – Все верно. К вашему сведению, меня продинамили. Лапьер расслабился, похоже, не понаслышке знакомый с подобным опытом, и пожал плечами. – Месье комиссар? – послышался голос сзади. Ричард обернулся и увидел в дверях Элизабет Менар, высокую, чуть выше мужа, симпатичную женщину. Она всегда следила за внешностью и элегантно одевалась, как полагалось жене фермера, владельца завода и короля сыров, тратя на это немало средств, согласно слухам. Окрашенные в светлый оттенок волосы выглядели не очень броскими, но макияж выдавал, что она плакала, причем долго. – Мадам? – откликнулся Лапьер. – Мадам Менар, – вклинился Ричард, – позвольте выразить глубочайшие соболезнования. Для вас наверняка было ужасным потрясением услышать о смерти Фабриса. Элизабет посмотрела на него, словно припоминая, кто перед ней, затем слабо улыбнулась и кивнула. – Месье комиссар, – повторила она, – теперь я собралась с силами, если вы хотите возобновить опрос. – Конечно, мадам, – подтвердил Лапьер, а когда жена погибшего отвернулась, одарил Ричарда взглядом, намекавшим, что их беседа также не закончена и продолжится в иное время. – Месье Эйнсворт. – Затем шмыгнул носом. – У вас есть визитка? Или напишите свое имя с телефонным номером, пожалуйста. – Да, конечно. – Ричард принялся шарить по карманам. – Эй! – окликнул офицер сотрудника, по-прежнему кормившего коз. – Можете проводить джентльмена обратно к парковке? И пожалуйста, не позволяйте ему ни к чему прикасаться. Хорошего дня, месье! Ричард почувствовал себя немного оскорбленным предположением, что он способен на нечто подобное. Неужели этот служака действительно считал, что он на обратном пути может прихватить несколько йогуртов? Сотрудник проводил посетителя по цехам до приемной, а потом и к машине, очевидно, всерьез восприняв свою роль и желая убедиться, что тот покинул территорию завода, после чего внезапно снял маску и сеточку для волос, выпалив обиженно: – Я тебя не продинамила! У меня сломалась машина. Глава шестая Ричард в ледяном молчании развернул автомобиль и поехал к ресторану Les Gens Qui Mangent. Ферментационные чаны сыроварни еще отражались в зеркалах бокового вида, находясь примерно в паре сотен метров, когда в поле зрения появилась спортивная машина Валери. Заметив, что она дуется, Ричард припарковался рядом, поднял стояночный тормоз, выключил двигатель и только потом возразил: – Я не сказал, что ты меня продинамила. – Сказал. Я сама это слышала. Беседа явно не задалась. – Ладно, я действительно так сказал, но я просто поддерживал разговор с тем полицейским. Ну, понимаешь, налаживал контакт. – Налаживал контакт? – Валери с сомнением посмотрела на Ричарда. – Ну, знаешь, это когда пытаешься… – Он замялся. На мгновение повисло молчание. – В каком-то смысле ты действительно… э-э… отсутствовала. – Она бросила выразительный взгляд. – В любом случае это самоубийство, а не сердечная недостаточность, – торопливо сменил тему Ричард. – Похоже, Фабрис Менар тяжело воспринял ситуацию с веганским сыром. – Я в это не верю, – просто заявила Валери. – Во что именно? Что это было самоубийство? Почему же нет? Бедняга страдал от серьезного недуга, потом стал виновником скандала, который пусть и кажется пустяковым, но в нашей местности… – Она казалась совершенно не убежденной. – Может, имелись и долги – иначе зачем продавать один из домов на ферме? Последние слова привлекли внимание собеседницы. – Конечно же, продажа! – воскликнула она, вынырнув из мрачной задумчивости. – Я вела переговоры только с Хьюго, сыном покойного. Почему он сообщил мне о смерти отца так быстро? Тело наверняка еще даже не остыло. – Особенно в том антикварном ферментационном чане. – Ричард забыл, что его отточенный британский сарказм отскакивал от Валери как горох от стенки, а вспомнив, добавил покорно: – Прости. Она проигнорировала и комментарий, и извинение. – Все верно, ферментационный чан. С какой стати топиться в нем? Ноги же остались торчать наружу! Так мелодраматично. Мы должны выяснить время смерти. – Значит, ты не веришь, что это самоубийство? – вздохнул Ричард. – Нет, – решительно объявила Валери. – И комиссар Анри Лапьер тоже не верит. – С чего ты это взяла, скажи на милость? – С того, что он обращался с тобой как с подозреваемым. Почему, спрашивается, если месье Менар сам покончил с жизнью? – Я – подозреваемый?! Но почему?! – Ты был в ресторане один. – Валери взглянула на Ричарда с выражением неискреннего раскаяния. – А затем заявился на сыроварню, и тоже в одиночестве. Комиссар считает, что ты что-то вынюхиваешь, и, естественно, задался вопросом зачем, а потому будет присматриваться к тебе, я думаю. Как к подозреваемому. – Подозреваемый! В убийстве? – возопил он. – Это же ты притворялась сотрудником завода, что наверняка незаконно! В любом случае Фабрис оставил предсмертную записку. – Что в ней говорилось? – «Я предал вас. И не могу так больше жить». – «Пора всем об этом узнать», – добавила Валери уверенно. – О чем ты? Она извлекла из кармана обрывок листка. – «Я предал вас. И не могу так больше жить. Пора всем об этом узнать». – Выражение ее лица казалось торжествующим. – Где ты это нашла? – спросил Ричард, впечатленный демонстрацией. – Под соломой в загоне. Кто-то, видимо убийца, у которого находилось целое письмо, оторвал клочок с последними предложениями, а остальное в панике швырнул козам, ожидая, что те съедят бумагу. Чего не произошло, – завершила речь Валери с апломбом адвоката, в пух и прах разнесшего показания свидетеля. – Но почему? – поразмыслив над услышанным, поинтересовался Ричард, не слишком убежденный в правоте спутницы. – Нет никакого убийцы. Даже если записка содержала что-то еще, последние предложения все равно говорят, что это было предсмертное послание. Не вижу никаких доказательств, что Фабрис не покончил с жизнью сам. – Может, и так, но находка как минимум вызвала бы вопросы, на которые убийца не желал отвечать! – Валери явно наслаждалась процессом. – Смотри! – внезапно она схватила Ричарда за руку и ткнула пальцем в сторону ресторана. Передняя дверь резко распахнулась и еще какое-то время раскачивалась на петлях. Наружу выскочил худощавый и невысокий Антонин Гроссмаллард, по пятам за которым спешила рыжеволосая девушка в очках, таща в руках кипу бумаг. Очевидно, между этой парочкой велся оживленный спор. – Кто это, Ричард? – Сын шеф-повара, Антонин. Если верить презентации, именно он занимался приготовлением десерта. – А девушка? – Не уверен, – присмотревшись внимательнее, вздохнул Ричард. – Может, дочь Гроссмалларда, Карин. Я никогда ее раньше не видел. – Симпатичная, – констатировала Валери спокойным тоном, без намека на зависть или досаду. – Пожалуй, – уклончиво ответил Ричард, давно сделавший вывод, что свое мнение о женщинах лучше держать при себе и не озвучивать другим женщинам. В любом случае это не имело значения, потому что Валери все равно не слушала. Она уже выбралась из автомобиля и устремилась к двум спорщикам. «Пусть идет», – подумал Ричард, которому требовалось некоторое время на размышления.