— Умница, продолжайте. — А что они о нас говорили? — О, Ричард, в данный момент это совершенно неважно. — Прошу прощения. — У него возникло чувство, будто его отчитали, как Найджела Брюса в роли доктора Ватсона отчитывал строгий Холмс Бэзила Рэтборна[46]. — Знаете, я раньше работала на другого мсье Граншо, — продолжила Мари, — того, который пропал. — Горбуна? — Ричард был решительно настроен не оставаться в стороне. — Полагаю, что так, мсье. Но он был таким милым и очень добрым ко мне, когда скончалась моя мать; всегда следил, чтобы у меня все было в порядке. — Не то что мсье le juge, да? — Да, мадам, полная противоположность. В нашем городке ходила шутка, что единственный способ отличить одного близнеца Граншо от другого… — Я и забыл, что они близнецы. Он просто думал вслух, но Валери в ответ наградила его таким взглядом, который буквально кричал ему держать язык за зубами, отчего Ричард почувствовал, что его место — на диване с Паспарту, в роли еще одного чучела. — И что за шутка, Мари? — спокойно обратилась Валери к девушке. — Что единственный способ различить близнецов Граншо — это душевность. Последовало короткое молчание. — Я чего-то недопонимаю? — уточнила Валери ровно. — У одного она есть, а у другого — нет, — вставил Ричард с таким видом, словно выкладывал козырную карту. — Я прав, да? — быстро и немного нервно уточнил он. — Да, мсье. Ричард с довольным выражением откинулся на спинку стула. — Это не особо смешно, — раздраженно заявила Валери. — Так, значит, раньше вы работали на мсье Граншо? — Горбуна? — без необходимости повторил Ричард. — Да, но по понятным причинам, когда он исчез, заняться там стало нечем. — И некому стало платить вам. — Точно, мадам. — Могу я спросить, — Ричард едва не поднял руку, — когда, по вашему мнению, он исчез? Теперь Валери одарила его взглядом, в котором, вероятно, впервые читалось, что Ричард сказал что-то стоящее, и он испытал секундную радость. — С месяц назад, может, больше. — А могли бы вы сказать поточнее? — Нет, извините. Мсье частенько отсутствовал, когда я приходила убираться, но всегда оставлял конверт с деньгами. По пятницам. Конверты обычно лежали на комоде в прихожей, если мы не встречались. А потом их не стало. — И что вы сделали? — На вторую пятницу без конверта, то есть денег, я рассказала офицеру Боннивалу. — А он что сделал? — Ничего. Он заявил, что тот — глупый старик, играющий в дурацкие игры, и что он не собирается тратить драгоценное время и ресурсы полиции… — Обед и подметки, — ядовито прокомментировал Мелвил, вызвав улыбку у Мари. — Он сказал, что спросит судью, что тот собирается делать, а через несколько дней Боннивал сообщил, что судье нужна помощь по дому: уборка, стирка и прочее. — Она выглядела виноватой. — Мне, нам нужны деньги. — О, это вполне понятно, моя милая. — Валери похлопала ее по руке. — Абсолютно понятно. — А я кое-чего не понимаю, — вмешался Ричард, кинув извиняющийся взгляд на Валери. — Чем мы можем помочь? В чем именно вам требуется помощь? Мари с Мелвилом переглянулись; состоялось безмолвное обсуждение того, кому предстоит все объяснять. — Меня преследуют, — произнес Мелвил голосом без малейшего намека на страх, наоборот, с долей радостного волнения, и гордо выпятил челюсть, как переигрывающий актер. — Преследуют? Но кто? — спросила Валери с блеском в глазах, который Ричард за пару дней их знакомства научился узнавать как опасный. — Мужчина и женщина, моложавые. Ричард и Валери переглянулись, и в их безмолвном обсуждении все неизбежно сошлось на Риззоли. — С каких пор? — спросил Ричард с утомленным видом дежурного сержанта полиции на пороге пенсии. — Знаете, это довольно забавно, — вмешалась Мари. — Я убиралась у судьи — хотя там на самом деле не особо много работы — и попросила Мелвила отправить письмо. — Просто счет за электричество, — быстро вставил тот. — А когда он вернулся, я и говорю: мол, знаешь, по средам мой мсье Граншо обычно отправлял свои письма. Каждую среду, без исключений. Письма из почтового ящика забирают в четыре сорок пять. Мсье приходил в четыре сорок четыре в любую погоду и отдавал свое письмо в руки почтальону. Сам того не зная, Мелвил сделал то же самое. — Я сначала не заметил этих людей, но, когда почта уехала, они пошли за мной до самого дома судьи, где я ждал Мари. А сегодня утром они были в поезде на Тур и проводили меня до работы. Ричард был потрясен; он и сам не заметил, когда его жизнь стала так похожа на шпионский роман. — Но вы ушли от них? — Валери так разволновалась, что схватила руку Мелвила, лежавшую на столе. — Да, мадам, — ответил он гордо и кивнул на сумку, которую до этого бережно пристроил на стол. Он не спеша открыл ее, как фокусник, затягивающий момент. В ней оказался костюм цыпленка в рост человека, с гордо покоящейся сверху головой. Последовало неловкое молчание. — Вы нарядились цыпленком? — медленно спросил Ричард, словно обращаясь к слабослышащему. — И так смогли от них оторваться? Он вовсе не хотел показаться скептиком, но это все было на грани абсурда. — Я актер, мсье. — Мелвил произнес это так, как могут только актеры, со смесью гордости и вызова, на что Ричард с пониманием кивнул: об этом-то он догадался. — Играете цыпленка? — уточнил он, как можно тщательнее скрывая скепсис. — Я в поиске, но без работы не сижу! — Мари крепче сжала его руку. — Работаю у Мсье Яйца в Туре, — добавил он мрачно. — Раздаю листовки на улице. — Нам нужны деньги, мсье, — отчаянно выпалила Мари. — Нужны деньги, — повторил Мелвил. — Да-да. — Ричард знал, что Валери вскипает, как чайник, и точно не одобрит этих лирических отступлений. — Но как вы оторвались от Ри… той пары, которая вас преследовала? К Мелвилу тут же вернулась уверенность в себе. — Ну, я зашел в ресторан, убедившись, что они идут следом, затем ушел в подсобку и переоделся в свой костюм. Покинув подсобку, прошел прямо у них под носом и с тех пор их не видел. Мари снова сжала его руку и улыбнулась ему; Валери все так же сжимала его вторую руку, а Ричард представлял себе Мелвила, убегающего от погони по старинным готическим улочкам Тура в костюме громадного цыпленка под звуки цитры из «Третьего человека»[47], раздающиеся на заднем плане. Он улыбнулся про себя, но тут же выбросил это из головы, опасаясь, что Валери заметит. — Вам очень повезло, — сказала Валери, — и сработано отлично. — Она перевернула его руку, взявшись чересчур пристально изучать ее. — Извините, — произнесла она, — небольшое увлечение. Вы были болезненным ребенком? Линия жизни у вас слабая. — Да, отлично сработано. — Ричард почувствовал, что ситуацию пора спасать, поскольку даже сдержанному Мелвилу Санспойлу требовалось восстановить душевное равновесие после обрушившегося на него града странных вопросов. — Я знаю, что судья хочет, чтобы вы нашли его брата… — начала Мари. — Да, кстати, так что он сказал про нас? — Ричарда до сих пор цепляла эта мысль, хотя он понятия не имел почему. — Я же сказала, это не важно. Продолжайте, моя милая. — В общем, можно Мелвилу остаться здесь ненадолго? Я очень беспокоюсь за него и думаю, что здесь, с вами, он будет в большей безопасности. — Правда, почему? — не удержался Ричард, к тому же, если уж даже собственных куриц ему сберечь не удалось, он сомневался в своей способности защитить Мелвила. — Конечно, — Валери решила ответить за них обоих. — Денег у нас немного. — Говоря это, Мари закусила губу.