– Откуда вы это знаете? Карлсен сделал неопределённый жест в воздухе и сказал: – Просто я уже некоторое время как будто знаком с вашей мамой. Мне кажется, что я примерно понимаю, какой она была, какими могли быть её мысли. И как она в соответствии с ними себя вела, например, с вами. Подумав, Коннор спросил: – И какой она была в вашем представлении? – Мне кажется, миссис Робинсон любила пикантные темы. И что ей доставляло некоторое удовольствие кидать пару неудобных фраз и наблюдать, как из сложившейся ситуации будут выпутываться люди. Коннор в растерянности покачал головой. – Не знаю, как вы это делаете, но вы попали в самую точку, – произнёс он, громко дыша. – Она начала расхваливать меня той девушке, как будто мне было десять лет. Я со стыда хотел кинуться за борт и утопиться. Потом, на следующий день я решил, что, возможно, ещё получится реабилитироваться перед девушкой, но оказалось, что её семья решила сойти с корабля раньше, чем планировалось. Она не оставила мне своего адреса или телефона. И не спросила моих. В общем… мне было это… Ну, сами понимаете… всё понятно. – Да, с этим всё ясно, – подытожил Адам Карлсен. Глава 2 – Пожалуйста, расскажите мне о вашей семье. Например, об отце. Коннор пожал плечами: – У него своё агентство, занимается связями с общественностью. – Дело приносит доход? – Кажется, нет. Точнее, совсем не приносит. Карлсен кивнул. – Что ещё вы можете о нём сказать? Коннор закусил губу, раздумывая. – Ну… Что конкретно вы хотите услышать? – Скажем, какой он отец? – Какой? Карлсен развёл руками: – Добрый, строгий, внимательный… – А, это… Ну, он добрый. В общем, нормальный. В детстве, наверное, бывал строгим, но ведь так и положено. В смысле, у него двое сыновей, нужно же держать дисциплину. – И, как по-вашему, он справлялся с этой задачей? После недолгого молчания Коннор ответил: – Думаю, да. Повисла тишина. – И всё? Больше ничего не добавите? – Но… а что вы хотите услышать? – Ну, например, о том, как вы затаили обиду глубоко в детстве, или, скажем, отец любил кого-то сильнее, а кого-то – например, вас – меньше. Может, он вас бил за что-то, как вы считали, незаслуженно, а ваша мама не вступилась за вас… Глаза Коннора стали круглыми, как два шестипенсовика. – Нет, нет! Ничего подобного! У нас была прекрасная семья. – Была, – подчеркнул Карлсен. – Что же случилось? – Случилось? Ну… Коннор глубоко вздохнул. – Наверное, все немного зачерствели. И подустали. – Друг от друга? – Пожалуй. Хотя нет, – словно опомнился Коннор, – мы и сейчас все хорошо ладим. Просто… поездка как будто вымотала нас всех в какой-то мере. – Кто, на ваш взгляд, вымотался сильнее? – Ну… Думаю, маме было тяжелее, чем остальным. – Потому что она была комком нервов? – Да, верно! Интересно, что вы именно это сказали. Комок голых нервов – так мы все говорим про маму иногда. Она всё воспринимала близко к сердцу, всего боялась. – Например? – Например… Ну, в путешествиях всегда было много нюансов, из-за которых ей приходилось нервничать. Таможня, утерянный багаж, переезды, шторм во время плавания. Самолёты вообще были для неё великим стрессом. Поэтому мы ради неё согласились на этот круизный лайнер. – Да, я понимаю. Вы были поблизости, когда вашу маму столкнули с лестницы за день до её смерти? – Нет. Отец говорил, что это случилось перед обедом. Кажется, я тогда гулял где-то в лесу. – Вы не знаете, кто мог это сделать? – Нет, боюсь, что нет… – Ваш отец убеждён, что миссис Робинсон разыграла падение. А у вас какое мнение на этот счёт? – Моё мнение… Ну… Честно говоря, не знаю. Может, мама и могла притвориться, что упала. С другой стороны, кто мог её толкнуть? Даже не представляю. – Ну, например, тот, кто на следующий день отравил её вероналом. Ноздри Коннора раздулись, как у лошади, мчащейся к финишу из последних сил. Адам не стал его дожимать и сменил тему: – Расскажите мне о вашем брате. – Что именно? Карлсен взмахнул рукой. – Что угодно. Что хотите. – Ему семнадцать… почти восемнадцать, учится в школе искусств. – Что-нибудь ещё? – Ну… Одна или даже две его картины выставлялись в местных галереях. Что ещё… – Как вы думаете, ваш брат отдал бы за вас жизнь? Коннор совсем опешил. – Говорите первое, что пришло на ум! – скомандовал Карлсен. – Д-да, думаю, отдал бы. – А за вашу сестру? – Думаю, да!