— Да? Да? Ответил голос дворецкого: — Звонит мисс де Бельфор. Вас соединить с ней? — Бельфор? Да, конечно, соединяйте. В трубке щелкнуло и напористо, сбиваясь с дыхания, заговорил мягкий голос: — Алло, это мисс Риджуэй? Линит! — Джеки, дорогая! Я не слышала тебя целую вечность! — Я знаю. Ужас! Мне страшно нужно увидеть тебя, Линит. — А что бы тебе приехать сюда? У меня новая игрушка. Очень хочется показать тебе. — Я как раз хочу приехать. — Так садись скорее на поезд или в машину. — Я так и сделаю. У меня двухместная развалина. Я купила ее за пятнадцать фунтов, и время от времени она прилично бегает. А иногда дурит. Если я не приеду к чаю, значит, она задурила. Пока, моя радость. Линит положила трубку и вернулась к Джоанне. — Это моя старинная подружка — Жаклин де Бельфор. Мы обе были воспитанницами в одном парижском монастыре. Ей жутко не повезло. Ее отец был французским графом, а мать — американкой из южных штатов. Отец ушел к другой женщине, мать потеряла все деньги в уолл-стритском[247] крахе. Джеки осталась буквально ни с чем. Не представляю, как она прожила эти два года. Джоанна полировала кроваво-красные ногти подушечкой из набора своей подруги. Клоня набок откинутую голову, она придирчиво разглядывала достигнутый результат. — Дорогая, — протянула она, — а это не будет тебе в тягость? Если у моих друзей случаются неприятности, я сразу порываю с ними. Пусть это звучит жестоко, зато потом никаких забот. Они все время норовят занять денег либо определяются в белошвейки, а ты носи их жуткие платья. Или еще: расписывают абажуры, тачают батиковые кашне. — Потеряй я все свои деньги, ты завтра же порвешь со мною? — Всенепременно, дорогая. И ты не назовешь меня лицемеркой. Я люблю только везучих людей. Ты еще убедишься, что я совсем не исключение — просто-напросто большинство боится в этом признаться. Они скажут, что стало невозможно переносить Мэри, Эмили или Памелу: невзгоды совсем ожесточили бедняжку, она теперь такая странная! — Какая же ты противная, Джоанна! — Просто я устраиваюсь в жизни — как все. — Я, например, не устраиваюсь. — Понятное дело! Тебе ли жаться, если каждый квартал симпатичные, средних лет американские опекуны выплачивают тебе роскошное содержание. — А насчет Жаклин ты ошибаешься, — сказала Линит. — Она не попрошайка. Я хотела ей помочь — так она не дала. В ней гордости до черта. — А что это она так спешит повидаться? Держу пари, ей что-нибудь нужно от тебя. Сама увидишь. — Она в самом деле чем-то возбуждена, — признала Линит. — Джеки всегда страшно горячо все воспринимала. Однажды она пырнула одного перочинным ножом. — Боже, какой страх! — Мальчишка мучил собаку. Джеки пыталась остановить его. Тот не слушался. Она цеплялась за него, тормошила, но он был сильнее, и тогда она выхватила ножик и вонзила в него. Был кошмарный скандал. — Я думаю! Дико представить себе такое. В комнату вошла горничная Линит. Пробормотав извинения, она взяла из шкафа платье и вышла. — Что случилось с Мари? — спросила Джоанна. — У нее глаза на мокром месте. — Жалко ее. Ты помнишь, я говорила, она собирается замуж за человека, который работает в Египте? Она мало знала о нем, и я подумала: надо проверить, какой он человек. Выяснилось, что у него уже есть жена и трое детей в придачу. — Сколько же врагов ты наживаешь себе, Линит! — Врагов? — Линит удивилась. Джоанна кивнула и взяла сигарету. — Именно врагов, моя радость. Тебя на все хватает, и что нужно ты делаешь до ужаса правильно. Линит рассмеялась. — У меня нет ни единого врага в целом мире! 4 Лорд Уиндлизем сидел под кедром. Приятные пропорции Вуд-Холла радовали глаз. Ничто не портило его старозаветную красоту — новейшие постройки и пристройки укрылись за домом. А перед глазами был красивый и мирный пейзаж, залитый осенним солнцем. Но не Вуд-Холл видел Чарлз Уиндлизем: перед его мысленным взором стояли куда более внушительный елизаветинский дворец, раскинувшийся парк, сумрачноватое окружение… То было его родовое гнездо, Чарлтонбери, с фигурой на переднем плане — златовласой, смотревшей смело и уверенно… Линит, хозяйка Чарлтонбери! Он был преисполнен надежды. Тот ее отказ, строго говоря, не был отказом — скорее, это была просьба об отсрочке. Ладно, он еще может подождать… На редкость удачно все складывалось. Конечно, весьма желательно жениться на деньгах, хотя не до такой степени необходимо, чтобы поступаться при этом чувствами. А он вдобавок любит Линит. Он бы искал ее руки, будь она даже нищенкой, а не одной из богатейших невест в Англии. К счастью, она как раз из богатейших невест… Он потешил себя планами на будущее. Может, подиректорствовать в Роксдейле, реставрировать западное крыло, не пускать больше шотландскую охоту[248] — нет надобности… Чарлз Уиндлизем задремал на солнышке. 5 В четыре часа, хрустя гравием, подъехал видавший виды двухместный автомобиль-малютка. Из него выпрыгнуло хрупкое создание с копной темных волос. Девушка взбежала по ступенькам и позвонила в дверь. Через несколько минут ее провели в просторную, строгую гостиную и пасторского вида дворецкий печально возгласил: — Мисс де Бельфор! — Линит! — Джеки! Стоявший поодаль Уиндлизем благосклонно взирал на темпераментную крошку, заключившую Линит в свои объятия. — Лорд Уиндлизем — мисс де Бельфор, моя ближайшая подруга. "Милашка, — думал тот, — не красавица, но определенно привлекательная — эти темные кудри, огромные глаза". Промычав что-то из приличия, он предупредительно вышел, оставив подруг вдвоем. Жаклин, как это водилось за нею, не преминула посудачить. — Уиндлизем? Да ведь это его все газеты прочат тебе в мужья! А ты правда выходишь за него, Линит? — Может быть, — обронила Линит. — Дорогая, как я рада! Он такой милый. — Не настраивайся, я еще ничего не решила. — Разумеется! Королевам полагается быть осмотрительными в выборе супруга. — Не смеши меня, Джеки. — Но ты в самом деле королева, Линит, и всегда была королевой! Sa Majeste, la reine Linette. Linette la blonde![249] А я твоя наперсница. Особо приближенная фрейлина. — Какую чушь ты ^несешь, Джеки! А где ты вообще пропадала? Как в воду канула, ни строчки не написала. — Я терпеть не могу писать письма. Где пропадала? Пускала пузыри. Работа! Скучная работа, скучные товарки.