— Ну конечно, нужно было думать… Такого не бывает. Еще ни один мужчина не пытался покончить с собой ради меня. — Меня кто-то пытался убить; в принципе я догадываюсь кто. Элен неожиданно нахмурилась и нервно покосилась на дверь, словно ожидая, что там притаился человек с пистолетом в руке. А потом спросила: — Руфуса убили, верно? Я кивнул. — И тот же, кто убил его, убил моего отца и пытался отравить тебя? Я снова кивнул. Она задумчиво посмотрела на меня. — Так я и думала! Я не поверила, что ты пытался покончить с собой. — Так утверждала полиция? — недоверчиво спросил я. — Конечно… Они же не могли допустить, чтобы дело осталось незаконченным. Я присвистнул. — Уинтерс — сообразительный малый. Умри я — он сказал бы, что это самоубийство, и делу конец… — Полиция такая продажная… — протянула Элен, выказав при этом гораздо больше чувств, чем я ожидал. — Интересно, почему Уинтерс не позволил мне спокойно отправиться на тот свет? — Почему? Мой дорогой, прежде всего я подняла шум и вызвала доктора. Не могла же я дать тебе отправиться на тот свет из-за меня, не подтвердив это! Вербена Прюитт утверждала, что все это из ревности к Ленгдону. Я настаивала, чтобы тебя спасли, чтобы все смогли услышать из твоих собственных покрытых пеной уст, что именно из-за меня ты хотел со всем этим покончить. Как на меня возрос бы спрос! — Она расхохоталась, потом медленно и серьезно добавила: — Питер, будь осторожнее. Ведь ты мне нравишься больше всех прочих женихов; во всяком случае сейчас. Ради Бога, будь осторожен. — Постараюсь, дорогая. Я не намерен позволять себя убить. — До сих пор у тебя это не очень получалось, — хмыкнула она и замолчала, а когда наконец заговорила, голос ее дрожал. — Я в таком ужасе… Нужно было раньше тебе сказать… Помнишь, я говорила, что знаю, кто это сделал? Ну, я и в самом деле знала. Когда мать… Но договорить ей не дали: дверь открылась, и появилась миссис Роудс. — Ах, Элен, я не знала, что ты здесь, — казалось, она была неприятно удивлена, но быстро овладела собой и проскользнула мимо дочери ко мне. — Мистер Саржент, надеюсь, вам лучше? Я хотела раньше с вами повидаться, но вы лежали без сознания… — Похоже, миссис Роудс, со мной все обошлось, — с галантной улыбкой ответил я. — Рада слышать. Ужасно было бы перенести еще одну трагедию. — Похоже, — сообщила Элен, — он это сделал не из-за меня. — Я никогда в этом не сомневалась, — заявила миссис Роудс. — Вербена — слишком романтическая натура… — Миссис Роудс, если я решу с собой покончить, то сделаю это только ради вашей дочери. — Неплохо сказано, — сказала Элен, вид у нее был измученный и усталый. — Вы собираетесь подняться? — спросила миссис Роудс. — Да, у меня назначено свидание, но к ужину я вернусь. Видите, как вам теперь приходится волноваться за своих гостей. — Вовсе нет. Во всяком случае, когда вернетесь, я хотела бы с вами поговорить. Из-за ее спины Элен неожиданно предостерегающе покачала головой. Я заверил миссис Роудс, что буду рад, если позволят обстоятельства, и мать с дочерью удалились. Я осторожно сел в постели и спустил ноги. В голове заискрились фейерверки. Да, я был слаб, но не болен. Я кое-как оделся и уже завязывал галстук, когда из Нью-Йорка позвонила мисс Флин. Неожиданная новость разрушила ее привычное самообладание. — С вами все хорошо? — первая существенная ошибка в построении фразы. Я сказал, что выжил, что сообщения в утренних газетах о попытке самоубийства не соответствуют действительности и заверил, что завтра утром мы увидимся в нью-йоркском офисе. У нее словно камень с души свалился. Я спросил о новостях и услышал, что в Готеме[5] все в страшном возбуждении предвкушают сольный концерт Гермионы. И считают, что мне временно следует отказаться от занятий рекламой и связями с общественностью. Потом я попросил ее связаться с редактором «Глоуб» и передать, что у меня почти готова еще одна статья по поводу убийства Роудса, а поскольку в нее войдет рассказ очевидца об аресте убийцы, я рассчитываю на прибавку гонорара за уникальный материал. Мисс Флинн согласилась поговорить с редакцией. — Но я надеюсь, вы будете поосторожнее! Я заверил, что постараюсь. Потом попросил ее проверить некоторые сведения и позвонить мне в пять часов. Мисс Флин ответила, что ни дождь, ни снег… — она добавила еще огромное количество столь же ненужных нудных слов, — не помешают ей выяснить все, что мне нужно. 2 День прошел спокойно. Уинтерс всюду следовал за мной, но я упрямо не наводил его на след. Предъявить претензий он не мог, — официальная позиция состояла в том, что из собственных источников он уже знает имя убийцы. Я же был абсолютно уверен, что он не узнает его, пока дело не кончится. Перед уходом из дому я попросил, чтобы на ужин пригласили Джонсона Ледбеттера, но без Элмера Буша. По дороге в центр я пролистал газеты. Сообщение о мнимой попытке самоубийства на десятой странице никак не увязывали с убийством Роудса. Зато дело Ледбеттера занимало первую полосу. Его много цитировали, и на протяжении всего интервью он пытался убедить читателей в происках оппозиции. Редакционная статья анализировала проблемы морали в политике. Чтение этих материалов доставляло немало удовольствия, но ни в одной из газет не прослеживалось связи скандала с губернатором или моего неудачного приключения с «недавно раскрытым» убийством. «Все к лучшему, — с удовлетворением подумал я. — Тем более неожиданным и впечатляющим станет грядущий удар». — Так где у нас первая остановка? — спросил Уинтерс. — У штаб-квартиры партии и офиса Вербены Прюитт. — Но… — Никаких «но» и никаких протестов. Вам придется подождать снаружи или в приемной. Несмотря на яростные протесты, я настоял на своем. Кабинет Вербены оказался просторным и комфортабельным, что подтверждало ее положение в партии. Мне сразу же позволили войти. Уинтерс остался ждать в приемной, пытаясь, несомненно, хоть что-то подслушать через дверь. — Проходите и садитесь поближе, — пригласила вторая или третья леди страны из-за изящного двухтумбового стола, который, казалось, в любую минуту мог рассыпаться под тяжестью ее могучих рук. Я сел, она развернулась в кресле и пристально вгляделась в меня агатовыми глазами. — Да вы совсем зеленый! — Неважно себя чувствую, — согласился я. — Любовь, — фыркнула она. — Вот первопричина всех ужасных дел, если вас интересует мое мнение… А отнюдь не деньги. Я предпочитаю их: они естественны, полезны, их можно взвесить… или по крайней мере можно было, пока не начались дурацкие игры с золотым стандартом. — Мисс Прюитт, но любовь тут вовсе ни при чем. Ее лицо просветлело. — Проблемы с деньгами? Крах карьеры, банкротство? — Совсем наоборот. Все так хорошо, что кто-то решил меня убить. — Вы отважный молодой человек, — загадочно заметила мисс Прюитт. — Полагаю, да. Мне бы хотелось попросить вас о помощи. Слишком многое поставлено на карту. Она улыбнулась. — Откуда вы знаете, что я соглашусь? — Я в этом абсолютно уверен, хотя всего пока не знаю. Выслушав мою версию, что убийца Ли Роудса все еще разгуливает на свободе, она ничуть не удивилась и сказала: — Спрашивайте о том, что считаете нужным, и я постараюсь ответить. — Давно вы знали Ли Роудса? — Примерно лет двадцать пять.