Трое мужчин, один за другим, вышли на лестничную площадку. Лев закрыл за собой дверь и грозно обернулся. Такого свирепого выражения на лице напарника Крячко никогда еще не видел. — Вы — психи! — сквозь зубы процедил Гуров. — Вы вообще понимаете, что творите? Это беспредел. И впредь я не намерен потакать беспределу. Понятно? Вместо ответа Лозинский молча стал спускаться по лестнице, а Крячко расплылся в улыбке: — Да успокойся, Лева… — Стас! Ладно, он… — кивнул в спину удаляющемуся психологу Лев. — Но ты‑то о чем думал? — Зато у нас теперь есть номер телефона любовницы престарелого плейбоя, и по нему мы быстро установим личность и адрес… Черт! Мне начинает нравиться этот мозгоправ! Слышишь, психолог? — крикнул Станислав, перегнувшись через перила. — Слышу! — донеслось с первого этажа. — Ты мне тоже нравишься, полковник. Но до интима у нас не дойдет. Можешь быть уверен. Крячко громко захохотал. — Психи! — вновь повторил Гуров. Генерал Орлов уже и не помнил, когда в последний раз невольно фокусировал взгляд на стройных женских ногах. Даже мимолетно… По его твердому убеждению, эти времена безвозвратно остались в прошлом. Но эти ноги обойти вниманием было нельзя. Изящные щиколотки, плотные икры, крутые бедра, очертания которых просматривались даже под плотной льняной тканью… В горле Орлова пересохло. Он налил себе стаканчик минеральной воды, сделал затяжной глоток и запоздало предложил девушке: — Хотите? Ольга отрицательно покачала головой. На ней был белоснежный костюм, состоящий из юбки, достигающей середины колен, и пиджака, разрез которого позволял лицезреть высокую вздымающуюся грудь. На ногах красовались такие же белые туфли‑лодочки. Светлые крашеные волосы с серебристым отливом ниспадали на плечи. Серые с поволокой глаза, слегка изогнутые книзу, смотрели на генерала открыто и даже с некоторым вызовом. Немного большеватый волевой подбородок совершенно не портил мягкого овала лица. «Снегурочка», — невольно подумалось генералу, и это сравнение заставило его улыбнуться. Он налил себе еще минералки, но пить не стал. Поднялся на ноги, снял китель, повесил его на спинку кресла и прошелся вдоль длинного рабочего стола. Машинально пригладил на макушке реденькие волосы. — Я ознакомился с вашим досье, майор, — прочистив горло и с трудом оторвав взгляд от ног новой сотрудницы, решительно посмотрел он ей в глаза. — И, признаться, был поражен. Ваш послужной список впечатляет. Но… Один вопрос, Ольга… — Викторовна, — подсказала девушка. — Да… Ольга Викторовна. Я запомню. Так вот, один вопрос… Как так получилось, что вас отпустили в Питере и позволили отправиться переводом в Москву? Разбрасываться такими сотрудниками, как вы, на мой взгляд, неразумно. — Это было моей инициативой, товарищ генерал, — ответила она. — Я просила руководство о переводе, и моя просьба была удовлетворена. — Почему? — Это личное, товарищ генерал. — А! Понимаю‑понимаю. В таком случае не смею настаивать на ответе. Я не привык совать нос в личные дела сотрудников… Но в деле указано, что вы коренная москвичка, Ольга Викторовна… — Это так, — не стала отрицать Старовойтова. — Я родилась в столице. И здесь же получала образование. В Питер меня отправили по распределению, и я проработала там больше десяти лет. — То есть с жильем в Москве у вас проблем нет? — Относительно, товарищ генерал. Я снимаю квартиру. Пока что… После моего отъезда родители продали квартиру и переехали в Германию. Мой отец — наполовину немец, по материнской линии. — Они живы? — решил проявить участие Орлов. — Только отец. Мама скончалась в прошлом году. — Простите… — Не страшно, — пожала плечами Ольга. — Вы же не знали. — Да… Разумеется… — Генерал перелистнул сразу несколько страниц в личном деле. — У меня к вам еще один вопрос, Ольга Викторовна. И на этот раз исключительно делового характера. В вашем деле этого нет… Но я говорил с вашим бывшим начальником, генералом Красиловым. Он сообщил мне, что вы как оперативник большую часть карьеры работали агентом под прикрытием. Сколько таких операций на вашем счету? — Около двадцати, — сдержанно проговорила девушка. — Более точной статистики я не вела, товарищ генерал. Не ставила перед собой такой задачи. — И все были успешными? Старовойтова впервые позволила себе скупую улыбку, и Орлов заметил в ней даже налет снисходительности. — При всем уважении, товарищ генерал… Если бы я провалила хоть одну, мы бы с вами сейчас не разговаривали. Ставкой в каждой операции была моя жизнь. — И в качестве кого проходили внедрения? — Условия были разными, — уклончиво ответила Ольга. — Как вы сами изволили заметить, у меня богатый послужной список. Сказав это, она замолчала, и Орлов напрасно ждал продолжения. В кабинете повисла гнетущая тишина. — Хорошо, — откашлялся генерал. — Я не стану вас больше мучить, майор Старовойтова. Приказ о вашем переводе спущен сверху… И мне остается только сказать: «Добро пожаловать в команду». Надеюсь, мы сработаемся. — Сделаю для этого все необходимое, товарищ генерал. — Вы будете работать в отделе полковника Гурова. — Слушаюсь! Генерал захлопнул досье, сдвинул его на край стола и коротко бросил: — Свободны, майор! Ольга тут же поднялась, одернула на себе льняной пиджак и направилась к выходу. Когда дверь за ней закрылась, Орлов потянулся к телефонному аппарату и набрал внутренний номер Гурова. Глава 4 Светлана впилась ногтями в широкую спину мужчины и при этом обхватила его ногами. С полуоткрытых уст сорвался протяжный стон наслаждения. — Мама дорогая! Иннокентий повернулся, лег рядом и прикрыл одеялом нижнюю часть тела. — Это было… Это было… Я не нахожу слов, — тяжело дыша, призналась она. — Лучше, чем рулетка? — Лучше. Или почти так же, — засмеялась она и по‑кошачьи грациозно потянулась всем телом. — Скажем так, мы нашли друг друга по всем параметрам. Ты принимал верные решения за игровым столом, а я приняла верное решение, не отпустив тебя в унылую гостиницу. В итоге все в наваре. Иннокентий оперся на локоть и нежно провел пальцами по груди Светланы. По ее телу снова невольно пробежала дрожь. — Прекрати! — почти взмолилась она. — Почему? — Длинная прядь его волос выбилась из тугого хвостика на затылке и упала на лоб. Лунный свет, проникавший в спальню через окно, падал мужчине на затылок, и Светлана не могла видеть его лица. Реплика Иннокентия вновь заставила девушку рассмеяться. Однако она уклонилась, когда его губы потянулись к ее губам. — Четыре раза подряд — это уже явный перебор, малыш. Ты меня совсем измочалил. Я ног не чувствую… И время… Сколько уже сейчас? — Около четырех. — Ого! — Светлана провела рукой по лицу и сладко зевнула. — Нам просто необходим перерыв. Давай оставим что‑то и на завтра. Ты ведь останешься? — Если позволишь… — Оставайся. Какого черта ты забыл в этой гостинице? А так и тебе, и мне хорошо. — Она поудобнее поправила подушку под головой. Закрыла глаза. — Ты сколько пробудешь в Москве? — Недели две. Светлана промурлыкала что‑то в ответ, но мужчина не разобрал ее слов. Он поднялся с кровати. — Куда ты? — едва слышно прошептала она. — Приму душ. И глотну еще вина. Спи! — Иннокентий склонился над ней и нежно поцеловал в щеку. — Возвращайся скорее. Мне будет тебя не хватать. — Я мигом, одна нога тут, другая там.