— Вы имеете в виду финансовые интересы? — А какие могут быть еще? — Чистая правда. Ваше лицо начинает нравиться мне чуточку больше. — Вот как? Вероятно, теперь оно нравится вам достаточно, чтобы ответить на несколько моих вопросов? — Не исключено. — Откуда вы знаете Памелу Дин? — Памелу? Прелестная девушка, не правда ли? Я был представлен ей одним из тех, кого широкая публика — соблазненная неудачным примером несравненного vulgarisateur [56]Диккенса — в отвратительной манере называет общим другом[57]. Признаю, что мое желание познакомиться с ней носило чисто деловой характер, но могу лишь сказать: хорошо бы, чтобы все деловые знакомства были такими же приятными. — И что это за дело? — А дело, дорогой приятель, было связано еще с одним другом, общим для всех нас, — покойным Виктором Дином, погибшим, к величайшему моему сожалению, на железной лестнице. Незаурядный был молодой человек, правда? — В каком смысле? — быстро спросил Миллиган. — А вы не знаете? Я думал, вам это известно. Иначе меня бы здесь не было. — Вы, два идиота, меня уже утомили, — вклинилась Дайана. — Какой смысл ходить вокруг да около? Ваш напыщенный кузен все нам о вас рассказал, мистер Бредон, — кстати, предполагаю, что у вас и имя есть? — Есть. Пишется: Дэ-э-эс, произносить можно как вам больше нравится. Большинство людей, которых смущает ассоциация со «смертью», заменяют гласную на «и», но лично я предпочитаю исходное звучание. Так чтó вам наговорил обо мне мой милый кузен? — Он сказал, что вы имеете дело с наркотиками. — Черт возьми, и откуда только мой братец Уимзи берет информацию? Иногда она бывает достоверной. — И вы прекрасно знаете, что необходимое можно раздобыть у Тода. Так почему бы нам не перейти прямо к делу? — Почему бы и нет? Вас интересует именно эта грань моей блистательной личности, Миллиган? — А вас заинтересовала именно эта грань личности Виктора Дина? — Очко в мою пользу, — сказал Бредон. — До настоящего момента я не был уверен, что такая грань есть в его личности. Теперь сомнения отпали. Бог мой! Как все интересно. — Если вы сумеете выяснить, как именно Виктор Дин был вовлечен в дело, это может принести кое-какую выгоду и вам, и мне. — Продолжайте. Майор Милиган подумал немного и, видимо, решил выложить карты на стол: — Вы узнали у Памелы Дин, в чем состояла работа ее брата? — Конечно. Он писал рекламные тексты в агентстве Пима. Там нет никаких секретов. — В том-то и дело, что есть. И если бы этот проклятый дурак не дал себя убить, мы могли бы узнать, в чем состоит секрет, и получили бы от этого большую пользу. А теперь… — Но, Тод, — вклинилась Дайана, — я думала, все наоборот: что ты боишься, как бы он не узнал слишком много. — Это правда, — сердито сказал Миллиган. — Какой от всего этого был бы толк, если бы он все узнал первым? — Что-то я ничего не понимаю, — сказал Бредон. — Разве это был не его секрет? Почему бы вам не перестать темнить, как в детективном романе, и не рассказать все как есть? — Потому что я не уверен, что вы знаете об этом парне даже столько, сколько знаю о нем я. — Это правда. Я никогда в жизни его даже не видел. Но я достаточно много знаю об агентстве Пима. — Откуда? — Я там работаю. — Что?! — Я там работаю. — С каких пор? — Пришел сразу после смерти Дина. — Из-за смерти Дина, хотите вы сказать? — Да. — И как это случилось? — Я получил информацию, как выражаются полицейские — друзья моего кузена Уимзи, что Дин наткнулся на какую-то подозрительную рыбку в этом аквариуме. А поскольку большинство рыб, как те, что выловил святой Петр, имеют монетку во рту[58], я подумал, что будет небесполезно заглянуть в этот конкретный «пруд». — И что вы там нашли? — Дорогой мой Миллиган, вы и мертвого рассмешите. Я не выдаю свою информацию. Я ею распоряжаюсь — с выгодой для себя. — Я тоже. — Как хотите. Это вы меня к себе пригласили. Я встречи с вами не искал. Но есть кое-что, что я могу вам рассказать, потому что уже сообщил это мисс де Момери: Виктора Дина укокошили намеренно, чтобы не дать ему заговорить. И, насколько я понимаю, единственным человеком, который желал убрать его с пути, были вы. Полицию этот факт может заинтересовать. — Полицию? — О! Совершенно с вами согласен. Я тоже не люблю полицию. Они очень плохо платят и задают чертову прорву вопросов. Но иногда бывает полезно оказаться на нужной стороне. — Все это вздор, — сказал Миллиган. — Вы на ложном пути. Я не убивал парня. И не хотел, чтобы его убили. — Докажите, — холодно потребовал его собеседник. Он внимательно наблюдал за бесстрастным лицом Миллигана, а тот наблюдал за ним. — Кончайте это, — сказал Бредон после нескольких минут взаимного изучения. — Я играю в покер не хуже вашего. Но на сей раз, думаю, у меня стрит-флеш. — Ну, и что вы хотите узнать? — Я хочу узнать, что, по вашему мнению, имел возможность узнать Дин. — Это я могу вам сказать. Он пытался узнать… — Узнал. — Откуда вам это известно? — Руководство по методам расследования — за дополнительную плату. Просто примите к сведению: он узнал. — Ну, тогда он узнал, кто руководит процессом со стороны агентства Пима. — Процессом распространения наркотиков? — Да. И еще он мог разузнать, как работает цепочка. — Работает? — Да. — Она по-прежнему работает? — Насколько мне известно, да. — Насколько вам известно? Похоже, вы не слишком хорошо осведомлены. — Ну, а что вы знаете о том, как там у вас все организовано? — Вообще ничего. Поступают инструкции… — Кстати, а как вы во все это втерлись? — Простите. Этого я сказать не могу. Даже за дополнительную плату. — Но тогда откуда мне знать, что вам можно верить? Бредон рассмеялся, оставив его вопрос без ответа.