— Как и мистеру Миллигану. Этот «человек наверху» очень востребован. Ну, пока! Если я больше ничего не могу для тебя сделать, пожалуй, отправлюсь-ка я спать. Завтра мне предстоит придумать схему рекламной кампании для «Уиффлета». * * * — Мне нравится ваша идея, мистер Бредон, — сказал мистер Пим, постукивая пальцем по представленному ему проекту. — В этом есть размах. В этом есть воображение. Более, чем что бы то ни было, рекламе нужны именно Размах и Воображение. Именно они определяют Привлекательность. Конечно, это будет стоить дорого и потребует тщательной разработки. Например: если все эти ваучеры будут обналичены одновременно, это взвинтит стоимость их выпуска до цифры, которую не смогут покрыть доходы. Но я думаю, что выход найти можно. — Они не будут обналичены разом, — сказал мистер Армстронг, — если мы должным образом их перемешаем. Людям потребуется время для того, чтобы собрать нужный комплект. Это даст нам фору на старте. Потребитель начнет больше расходовать в предвкушении будущей выгоды. Для начала нам понадобится мощная кампания в прессе, а после этого мы сможем благополучно подавать рекламу малыми порциями. — Все это очень хорошо, мистер Армстронг, но нам нужно и о себе подумать. — Это верно. Мы заключим договоры с отелями, железными дорогами и прочими организациями и назначим свой гонорар или комиссионные со всех продаж. Первое, что нам нужно сделать, это установить схему, при которой наши требования не будут выходить за рамки их оценочной ежемесячной сметы. Если дела пойдут хорошо, они сами захотят ее увеличить. Второе, что мы должны будем сделать, — это проследить, чтобы каждый купон имел более-менее реальную денежную стоимость, иначе мы попадем под Закон о лотереях. Все сводится к тому, какую часть дохода с каждого пакета ценой в шиллинг «Уиффлет» будет готов потратить на рекламу, учитывая, что при должном ведении дела все остальные марки сигарет будут на определенное время вытеснены с рынка. Тогда мы доводим количество купонов до этой стоимости минус расходы на кампанию в прессе. В настоящее время их расходы составляют шестьдесят тысяч, а их продажи… у нас есть отчет о продажах? Директора углубились в лабиринт фактов и цифр. Внимание мистера Бредона рассеялось. — Типографские расходы… проследить, чтобы распространение было достаточным… бонусы торговцам и производителям табака… бесплатные презентации… в первую очередь охватить отели… заинтересованность читающей публики… договориться с «Морнинг стар» об организации показательного шоу… понимаю, но должен быть нюанс прославления Британии… я могу привлечь Дженкса… сократить накладные расходы до… ну, скажем, двухсот фунтов в день… аэропланы «Паффин», должно быть, обходятся им в… рекламный бум на первой полосе и пять бесплатных купонов… ну, это уже детали… — В любом случае нам придется что-то делать, — подытожил дискуссию раскрасневшийся мистер Армстронг. — Бесполезно говорить людям, что стоимость рекламы должна определяться качеством товара. Им на это наплевать. Единственное, чего они хотят, — это получить что-нибудь даром. Платить? Да, разумеется, в конце концов они платят, но должен же кто-то платить. Нельзя раздавать подарки бесплатно, при этом всерьез напоминая об их стоимости. Кроме того, если «Уиффлет» потеряет рынок, он вскоре потеряет и качество — а иначе зачем мы нужны? — Арсмстронг, вам нет нужды все это мне напоминать, — сказал мистер Пим. — Нравится это людям или нет, факт остается фактом: если вы не увеличиваете продажи, вы либо теряете деньги, либо снижаете качество. Надеюсь, мы все это уже усвоили. — А что случится, — спросил мистер Бредон, — когда продажи достигнут точки насыщения? — Такие вопросы, Бредон, задавать не следует, — с довольным видом ответил мистер Армстронг. — Нет, в самом деле? Допустим, вы доводите каждого мужчину и женщину в империи до такой интенсивности курения, когда они должны либо бросить курить, либо умереть от отравления никотином. — До этого еще очень далеко, — серьезно ответил мистер Пим. — И кстати. Эта схема должна стать весьма привлекательной для женщин. «Курите «Уиффлет» — и подарите своим детям отдых на морском побережье». Что-то в этом роде. Мы хотим всерьез вовлечь женщин в курение. Слишком многие из них просто балуются сигаретами. Надо отучить их от ароматизированной ерунды и пристрастить к настоящим виргинским сигаретам… — К «гвóздикам», хотите вы сказать? — К «Уиффлет», — ответил мистер Пим. — Их можно выкуривать гораздо больше без вреда для здоровья. И они дешевле. Если мы увеличим количество курящих женщин на пятьсот процентов… возможности у нас неограниченные… Внимание мистера Бредона снова поплыло. — …хорошо, датируйте купоны. Пусть срок их действия ограничивается только тремя месяцами. Это даст нам много «неразорвавшихся снарядов», и с этим можно поиграть. Им придется следить, чтобы их торговые фирмы всегда были в курсе новой продукции. Кстати, это делает притягательным для покупателей… Мистер Бредон задремал. — …но все равно нужна мощная кампания в прессе. Постеры хороши и дешевы, но, если вы действительно хотите что-то донести до людей, нужна кампания в прессе, после первого залпа — не обязательно слишком шумная. Просто добротное, краткое, остроумное напоминание неделя за неделей… — Хорошо, мистер Бредон. — Творец рекламной кампании «Уиффлет», вздрогнув, очнулся от дремы. — Мы представим это на рассмотрение «Уиффлет». Пожалуйста, распорядитесь размножить проект. И было бы неплохо подключить к этой работе еще несколько сотрудников, Армстронг. Например, Инглби — это совпадает с его направлением. И мисс Митьярд. Нам нужен результат к концу этой недели. Скажите мистеру Барроу, чтобы отложил все остальные дела и набросал кое-какие по-настоящему впечатляющие макеты. Мистер Пим подал знак, что совещание окончено, но, спохватившись, попросил Бредона задержаться. — Можно вас на два слова, мистер Бредон? Я почти забыл, зачем вы здесь в действительности. Дело хоть как-то продвигается? — Да. — Рекламная кампания «Уиффлет» в голове мистера Бредона стала отступать на задний план, медленно исчезая вдали. — На самом деле расследование оказалось настолько важным, что я не вполне уверен, что даже с вами могу поделиться информацией. — Вздор, — сказал мистер Пим. — Это я вас нанял… — Нет. Вопрос не в том, кто кого нанял. Боюсь, это дело полиции. Во взгляде мистера Пима начало сгущаться угрожающее недовольство. — Вы всерьез хотите сказать, что те подозрения, о которых вы упоминали раньше, подтвердились? — О да. И все оказалось намного хуже. — Мне не нужен никакой скандал! — Это ясно. Но я не вполне понимаю, каким образом его можно будет избежать, если дело дойдет до суда. — Послушайте, Бредон, — сказал мистер Пим, — мне не нравится, как вы себя ведете. Я внедрил вас сюда в качестве своего личного осведомителя. Не спорю, вы проявили себя очень полезным и в других отношениях сотрудником, но вы не незаменимы. Если вы собираетесь выйти за пределы своей компетенции… — Вы можете меня уволить, — закончил за него Бредон. — Разумеется. Но будет ли это мудро с вашей стороны? Мистер Пим промокнул лоб носовым платком. — Можете вы мне сказать одну вещь? — взволнованно произнес он после некоторого молчания, во время которого, видимо, переварил смысл вопроса своего подчиненного. — Ваши подозрения указывают на какого-то определенного человека? Возможно ли быстро убрать его из штата сотрудников? Вы меня понимаете: если прежде, чем разразится скандал — в чем бы он ни состоял, а я все же думаю, что мне нужно это знать, — мы сможем заявить, что этот человек у нас уже не работает, это будет совсем другое дело. Название фирмы тогда может даже не упоминаться — ведь так? Доброе имя агентства для меня много значит, мистер Бредон… — Я не могу вам этого сказать, — ответил Уимзи. — Еще несколько дней тому назад думал, что могу, но недавно мне стали известны факты, которые свидетельствуют о том, что человек, которого я подозревал, вероятно, ни при чем. В настоящий момент это может быть кто угодно. Даже вы сами. — Это неслыханно! — вскричал мистер Пим. — Можете получить расчет и убираться. Уимзи покачал головой. — Если вы от меня избавитесь, полиция, вероятно, захочет внедрить сюда кого-нибудь другого. — Если бы здесь была полиция, — отрезал мистер Пим, — я бы, по крайней мере, понимал, с кем имею дело. О вас же я не знаю ничего, кроме того, что вас рекомендовала миссис Арбетнот. Мне никогда не нравилась идея пригласить частного детектива, хотя, признáюсь, поначалу показалось, что ваш уровень превосходит средний уровень представителей вашей профессии. Но наглость я не могу и не стану терпеть. Я сейчас же свяжусь со Скотленд-Ярдом, и они, полагаю, заставят вас выложить все, что вы, как вам кажется, раскопали. — Они всё знают. — Знают?! О, вы, очевидно, не являетесь образцом скромности, мистер Бредон. — Он нажал кнопку звонка. — Мисс Хартли, свяжитесь, пожалуйста, со Скотленд-Ярдом и попросите прислать сюда надежного детектива. — Хорошо, мистер Пим. Мисс Хартли вышла танцующей походкой. Это был бальзам ей на душу. Она всегда говорила, что с этим мистером Бредоном что-то не так, и вот его поймали. Может, он украл деньги? Она вызвала коммутатор и попросила соединить ее с Уайтхолл двенадцать-двенадцать. — Одну минуту, — сказал Уимзи, когда дверь за ней закрылась. — Если вы действительно хотите связаться со Скотленд-Ярдом, скажите, чтобы она спросила главного инспектора Паркера и сказала, что лорд Питер Уимзи хочет с ним поговорить. Он сразу поймет, в чем дело. — Вы?.. Но почему вы мне сразу не сказали? — Не хотел создавать неловкую ситуацию, например, при назначении жалованья. Я согласился на эту работу, потому что счел, что это может быть забавно. Так оно и оказалось, — любезно добавил Уимзи, — так и оказалось. Мистер Пим просунул голову в приемную. — Я буду разговаривать сам, из кабинета, — коротко сказал он. В ожидании соединения они хранили молчание. Когда раздался звонок, мистер Пим попросил главного инспектора Паркера. — Здесь один из моих сотрудников утверждает, что он… — начал мистер Пим. Разговор окончился быстро. Мистер Пим передал трубку Уимзи. — Они хотят говорить с вами. — Привет, Чарлз! Это ты? Ты подтвердил мою благонадежность? Хорошо… Нет, ничего не случилось, просто мистер Пим считает, что должен знать все об этом деле… Мне ему рассказать?.. Неразумно?.. Нет, правда, Чарлз, я не считаю, что он — тот, кто нам нужен… Ну, это другой вопрос… Главный инспектор хочет знать, можете ли вы держать язык за зубами, мистер Пим, — обратился он к своему временному боссу. — Дай бог, чтобы все так могли, — проворчал мистер Пим. Уимзи передал его ответ Паркеру. — Думаю, я рискну, Чарлз. И если после этого кого-нибудь снова шарахнут в темноте по голове, то это будешь не ты, а я за себя постоять сумею. — Он положил трубку и повернулся к мистеру Пиму. — Горькая правда состоит в том, — сказал он, — что кто-то руководит грандиозной системой наркоторговли из этого офиса. Кто из ваших служащих, мистер Пим, имеет несравнимо больше денег, чем должен бы иметь? Мы ищем очень богатого человека. Вы можете нам помочь? Но мистер Пим в тот момент не был в состоянии помочь кому бы то ни было. Он был бледен как мел. — Наркотики? Из этого офиса? Проклятье! Что скажут наши клиенты? И как я посмотрю в глаза членам правления? Агентство… — Агентство Пима, — уточнил лорд Уимзи и рассмеялся. Глава 17 Приступ плаксивости у племянника аристократа Неделя прошла спокойно. Мистер Джоллоп вполне мирно утвердил очередную серию рекламных объявлений «Нутракса», основанных на цитатах: «Но с плачем после ссоры той / Друг друга целовали»[63]. («Однако слезы и ссоры, сколь они ни поэтичны, — почти всегда признак нервного перенапряжения».) В среду на маргарин «Зеленые пастбища» была снижена цена — при улучшении качества («Вам может показаться, что усовершенствовать совершенство невозможно, но нам это удалось!»). «Сопо» одобрил новое «лицо своей рекламы» («Пусть Сьюзан Сопо делает за вас всю грязную работу»). Ириски «Сорванец» завершили свою крикетную кампанию грандиозным изобразительным парадом, включавшим портреты одиннадцати знаменитых игроков, жующих конфеты. Пять человек ушли в отпуск. Мистер Праут произвел фурор, явившись на работу в черной рубашке. Мисс Росситер потеряла сумку со всей своей премией, но счастливо обрела ее вновь благодаря Бюро потерянных вещей. В дамском туалете была обнаружена блоха, вызвавшая настоящий переполох и породившая кое-какие необоснованные обвинения и вспышку взаимного недоброжелательства. В машинописном бюро разговоры о блохе на какое-то время даже почти вытеснили более пикантную и рискованную тему, связанную с недавней посетительницей мистера Толбоя. Ибо по неосмотрительности то ли мистера Томпкина, то ли посыльного из вестибюля, то ли еще кого-то (но, разумеется, не мистера Инглби или мистера Бредона, которые держали рты на замке) история эта все же просочилась наружу. — И как он умудряется делать это, при его-то зарплате, никак понять не могу, — заметила мисс Партон. — Я считаю, что это позор. У него такая прелестная жена. Помните, мы познакомились с ней в прошлом году на «Садовых вечеринках»? — Все мужчины одинаковы, — скорбно констатировала мисс Росситер. — Даже ваш мистер Толбой. Я же вам говорила, Партон, что не стоило так уж винить старика Копли в той их ссоре, может, хоть теперь вы мне поверите. Я хочу сказать: если мужчина позволяет себе один неджентльменский поступок, то он способен и на другой. А что касается того, что он якобы делает это на свою зарплату, то вспомните о пятидесяти фунтах в конверте. Совершенно ясно, для чего они были предназначены. — Для чего предназначены деньги, ясно всегда, — сардонически рассудила мисс Митьярд. — Вопрос в том, откуда они берутся.