Фрида покачала головой. — А как насчет планов увидеться со старыми друзьями? Может, с бывшим парнем? — Увы, — сказала Фрида. — Если она о чем-то и рассказывала, то не мне. Тупик. Я резко сменила курс: — Если бы тебя попросили выбрать человека из цирка, который мог бы воткнуть в Руби нож, кого бы ты назвала? Она остановилась и повернулась ко мне. — Ты серьезно? Ты в самом деле задаешь мне этот вопрос? Я подняла руки перед собой, готовясь отразить пощечину. — Ну, это моя работа. Поэтому я здесь. Ничего личного. Огонь в ее глазах вспыхнул только ярче. — Зато для меня это личное! — рявкнула она. — Для тебя это работа, а для меня — семья. Это была не пощечина, а удар под дых. Твоя работа. Моя семья. И они никогда не должны смешиваться. Я по-прежнему считала себя членом цирковой семьи. Пусть я и покинула дом, но это не значит, что я не могу приехать в гости на выходные. Но я уже не была в семье. Конечно, не была. Как сказала мисс П., цирк — это отдельный мир. И если ты не его часть, значит, ты не его часть. — Прости, — сказала я. — Это был глупый вопрос, и я сожалею, что задала его. После долгой паузы Фрида кивнула, принимая извинения. Горячий летний ветер взъерошил мои волосы, и тихий вибрирующий стон донесся из дальнего конца прохода. Мы обе посмотрели на колесо обозрения, силуэт которого был едва виден в лунном свете. Кабинки медленно раскачивались, создавая целый хор скрежета, так что весь цирк превратился в дом с привидениями. От этого звука у меня мурашки побежали по спине. Я снова зашагала, теперь в сторону «Петли». Потому что не жалела о том, что задала этот вопрос. Его нужно было задать. И может быть, если мы пройдем мимо того места, где убили Руби, Фрида распереживается так сильно, что ответит. Ага, мерзкий трюк. Но раз я не член семьи, то могу начать вести себя как детектив. Но когда мы подошли ко входу в малый шатер, то увидели свет и стоящую посреди арены фигуру. Это была Чудесная Аннабель, помощница Мистерио. Перед ней стоял накрытый шелком столик, на котором был разложен реквизит. — А она что собой представляет? — вполголоса спросила я. Фрида пожала плечами. — Понятия не имею. Она тут уже год, но до сих пор не завела друзей. — Дрянной характер? — Ну, она, конечно, стерва, но многие из нас такие, — ответила Фрида. — Просто она постоянно занята. Если не выступает, то репетирует. Если не репетирует, то сидит над книгой. Я наблюдала, как Аннабель быстро перетасовала карты, попутно подменив колоду, издалека это выглядело безупречно. Фрида шаркнула ногой. — Если у тебя все, то я бы предпочла вернуться на вечеринку, — сказала она. — Последний вопрос, — я оттащила ее от входа. Подальше от любопытных ушей. — Так ты теперь с Карлоттой? — Я заметила, что она напряглась, и задумалась, какого вопроса она ожидала. — У вас что, серьезно? Она немного расслабилась и впервые за вечер улыбнулась. — Достаточно серьезно по меркам цирка. А ты что, возражаешь? Ее улыбка сразу стала колючей. — Нет. Однако кое-что не давало мне покоя — вопрос, который я хотела задать, но понимала, что не стоит. Я сдалась и все-таки бросилась в атаку. — А у нас могло быть серьезно? — спросила я. — Если бы я осталась? Я увидела ответ в ее глазах еще до того, как она заговорила. — Не знаю, Уилл. Мы отлично проводили время, но не думаю, что из этого вышло бы что-нибудь путное. Она явно хотела сказать что-то еще, и потому я молчала, давая ей эту возможность. Она прикусила губу, поколебалась, но все-таки не выдержала: — Понимаешь, все дело в твоей злости. Не знаю, чего я ожидала, но точно не этого. — В злости? Слушай, я знаю, что вспыльчивая, но я бы никогда… Я не знала, как закончить предложение. — Я говорю не об этом, — сказала она. — В смысле ты, конечно, и правда вспыльчивая. Но с этим я могла бы справиться. Просто ты всегда причиняла больше боли себе, чем мне. Я не могла понять, о чем она и как это проявлялось. — К примеру, тот случай, когда Рита Сабатини сказала, что ты обделаешься от страха, если встанешь на канат. Помнишь? Я кивнула. Такое не забудешь. Я ненавидела высоту. Рита каким-то образом узнала об этом и решила поиздеваться надо мной. Уже на следующий день я начала тренировки на канате. Занималась две недели без перерыва. Наверное, это стоило мне пяти лет жизни, но в конце концов я научилась. И заставила Риту взять свои слова обратно. — Каждый вечер ты возвращалась в поту, дрожала и хотела умереть, — сказала Фрида. — Ты мучилась каждую секунду, но это тебя не остановило. — Да брось. Я просто хотела ей показать, на что способна. — Ты злилась на всех, кто говорил, что ты не можешь сделать что-то. Или быть с кем-то. Ты взращивала в себе эту злость. Показывала зубы. Сколько раз мы лежали на моей кровати, а ты говорила о ком-то, кто сказал какую-то глупость? Я знала девушек вроде тебя. Любила. Которых питает злость. И видела, как злость их сжирает. Пока они не сдавались или пока эта штука внутри не срывалась с привязи и… Фрида нахмурилась и уставилась в усеянное звездами небо. Она долго стояла так, размышляя, как закончить фразу. А может, искала какое-то созвездие и не могла найти. — Короче говоря, я не хотела смотреть на это в очередной раз. Она снова посмотрела на землю, а потом на меня. — Каждый раз, когда мы приезжаем в достаточно крупный город, чтобы там продавали «Таймс», я покупаю газету и ищу имя твоего босса, — сказала она. — Читаю, как ты помогаешь ловить убийц, поджигателей и все такое. И я счастлива, когда узнаю, что у тебя все хорошо. Что злость еще не сожрала тебя. Она наклонилась и поцеловала меня в щеку. Я уловила ее запах. Фрида никогда не любила духи. Только знакомый аромат ее кожи, волос и дыхания. — Если тебе будет от этого легче, то мне нравится, кем ты стала. Роль детектива тебе идет. Она повернулась ко мне спиной и пошла на звук пения. Глава 19 Я до сих пор была словно пьяна после слов Фриды, когда обернулась ко входу в малый шатер и обнаружила, что на меня пялится фокусница. Я помахала ей, гадая, слышала ли она что-то из нашего разговора. А если нет, то что подумала о нашей пантомиме. — Нужен доброволец из публики? — спросила я, пытаясь отвлечься на что-нибудь — что угодно — другое. Она немного помолчала, а потом кивком попросила подойти. На ней был тот же наряд, что и на вечернем шоу: жилет с блестками, обтягивающие шорты и черные сетчатые чулки. Репетировала босиком. Помня огромные шпильки ее босоножек, я не могла ее винить. Она подняла колоду карт. Щелкнула большим пальцем, и из колоды выскочила королева червей. — Дама червей — прекрасная и смелая. Как никто другой. — Она вернула карту в колоду и перетасовала. — Обычно ее видишь в обществе самых красивых людей. Она разложила колоду на столе перед собой. Все карты с картинками были собраны вместе, и королева червей — точно посередине. Аннабель собрала карты и перетасовала. — Правда, почти всегда она чувствует себя в полном одиночестве. Еще один веер карт. В этот раз королева червей оказалась в самом центре колоды, а все остальные карты с картинками — по краям.