И вот сегодня, чудным осенним утром, сидя в прелестном павильоне посреди сада и любуясь тем, как две мои самые любимые наложницы склонились над клумбой с хризантемами, я наконец-то решился приступить к описанию событий того ужасного дня. День, когда все произошло, навеки врезался мне в память — то был девятый день восьмой луны. После полудня стояла удушающая жара, и к вечеру стало нестерпимо душно. Усталый и раздраженный, я отправился на прогулку в паланкине, чтобы хоть как-то развеяться. Когда носильщики спросили, куда им идти, я под влиянием момента велел им отнести меня в лавку редкостей торговца Лю. Лавка эта, расположенная напротив храма Конфуция, носит гордое название «Золотой дракон». Ее хозяин, Лю, непомерно корыстолюбив, но дело свое знает хорошо и не раз раскапывал для меня интересные вещицы, связанные с преступлениями и расследованиями. В его забитой антиквариатом лавке я провел множество счастливых часов. Войдя в дверь, я увидел приказчика. Он сообщил, что хозяин плохо себя чувствует, но его можно найти на втором этаже, где хранятся самые ценные предметы. Там я и обнаружил угрюмого Лю, который пожаловался мне на головную боль. Ставни он закрыл, надеясь спастись от жары, и в полумраке знакомая комната показалась мне какой-то странной и даже неуютной. Первым моим порывом было тут же уехать, но подумав о страшной жаре на улице, я решил задержаться и посмотреть, что мне сможет предложить Лю. Я опустился в просторное кресло и стал энергично обмахиваться веером из перьев цапли, чтобы хоть немного разогнать знойный воздух. Лю посетовал, что ничего интересного для меня у него сегодня не найдется. Оглядевшись по сторонам, он все же достал из угла зеркало в черной лаковой раме и поставил его на стол передо мной. Когда он смахнул с него пыль, я понял, что это зеркало для головных уборов. Оно крепилось на деревянном выдвижном ящике. В них смотрятся чиновники, когда надевают свои черные шелковые шапочки. Судя по крошечным трещинкам, покрывавшим раму, зеркало было старым, однако никакой особенной ценности эти предметы для знатока не представляют. Вдруг я заметил на раме серебристую инкрустацию и, наклонившись, разобрал надпись: «Резиденция судьи Ди, Пуян». Я чуть не вскричал от восторга, но сдержался, чтобы не выдать свою заинтересованность. Это зеркало принадлежало самому судье Ди! Согласно архивным записям, именно когда судья Ди возглавлял администрацию Пуяна, небольшого округа в провинции Цзянсу, он раскрыл по меньшей мере три загадочных преступления. К несчастью, подробности его деяний не были записаны. Поскольку фамилия Ди не была распространенной, это зеркало точно принадлежало самому великому сыщику из всех, кто когда-либо жил в Поднебесной. Усталость и недовольство как рукой сняло. Я мысленно возблагодарил судьбу за невежество Лю, который не смог оценить эту находку по достоинству. Притворившись утомленным, я откинулся в кресле и попросил у Лю чашку чая. Но как только он спустился, я бросился к зеркалу, выдвинул ящик под ним и увидел судейский головной убор из черной газовой ткани. Я осторожно прикоснулся к ней. Из складок поднялось облачко пыли. В нескольких местах шапочку повредила моль, но в остальном находка была в полной сохранности. Я нашел шапочку самого судьи Ди! Он надевал ее, когда председательствовал в суде! Руки мои дрожали, когда я разглядывал эту всеми забытую драгоценность. Лишь Небесам известно, почему мне пришло в голову водрузить на свое недостойное чело эту уникальную реликвию. Я глянул в зеркало, чтобы посмотреть, как выгляжу в ней, но годы сделали поверхность мутной, и я увидел лишь нечеткую тень. Вдруг изображение прояснилось, и передо мной оказалось осунувшееся лицо незнакомца, который смотрел на меня горящими глазами. И тут громовой удар оглушил меня, свет померк, мне почудилось, будто я падаю в бездонную пропасть. Я не понимал, где я и что происходит, плывя среди густых облаков, постепенно принимавших человеческие формы. Потом различил обнаженную девушку, на которую напал мужчина, чье лицо мне разглядеть не удалось. Я хотел было броситься к ней на помощь, но не смог ни крикнуть, ни сдвинуться с места. Затем передо мной промелькнуло множество сцен, от которых волосы вставали дыбом, и в них я то становился на место жертвы, то снова оказывался беспомощным свидетелем. Когда я погружался в мутную воду стоячего пруда, две юные девушки, похожие на моих любимых наложниц, пытались спасти меня. Я почти схватил их за протянутые руки, но меня увлек и затянул пенящийся водоворот. Затем я будто очнулся в тесной комнатушке, и сверху на меня опускалась огромная тяжесть. Я метался в поисках выхода, но наталкивался лишь на гладкие металлические стены. В тот миг, когда меня должно было расплющить, давление ослабело, и я с облегчением вдохнул свежий воздух, но попытавшись двинуться, обнаружил себя прикованным к полу. Концы канатов, привязанных к моим запястьям и щиколоткам, исчезали в тумане. Я чувствовал, что эти канаты натягиваются. Страшная боль пронзила тело, и мое сердце почти остановилось от невыразимого ужаса. Я понял, что сейчас меня разорвет на части, закричал... и очнулся. В холодном поту я лежал на полу в лавке Лю. Испуганный торговец стоял надо мной на коленях и повторял мое имя. Шапочка судьи, слетевшая с моей головы, валялась рядом, среди осколков зеркала. Лю помог мне встать и усадил в кресло. Я весь дрожал. Он поднес к моим губам чашку чая и рассказал, что, когда был внизу, услышал сильный удар грома. Обрушившийся ливень заставил его в спешке подняться, чтобы закрепить ставни, вот тут-то он и обнаружил меня лежащим на полу без сознания. Я некоторое время молчал, прихлебывая ароматный напиток, а потом сказал ему, что это был приступ головокружения, мол, иногда со мной такое случается, и попросил кликнуть моих носильщиков с паланкином. Под проливным дождем они доставили меня домой. Хотя они и укрыли паланкин промасленной тканью, я промок до нитки. Обессиленный и мучимый сильнейшей головной болью, я тут же лег в постель. Встревожившись, моя Первая жена скорее послала за лекарем, и когда он пришел, я уже метался в бреду. Почти два месяца я находился на волосок от смерти. Моя Первая жена утверждает, что своим выздоровлением я обязан ее горячим молитвам и благовониям, которые она ежедневно воскуряла в храме бога медицины. Но я все же склоняюсь к тому, что большую роль в этом сыграла преданность наложниц, которые сменяли друг друга у моей постели и строго следили за тем, чтобы я принимал прописанные просвещенным врачом лекарства. Когда я смог подниматься и сидеть в постели, лекарь спросил меня о том, что же произошло у торговца Лю. Я не был склонен делиться своими странными переживаниями и ответил, что у меня внезапно закружилась голова. Он посмотрел на меня недоверчиво, но больше пытать расспросами не стал. Перед уходом он, однако, заметил, что подобная внезапная лихорадка иногда случается у тех, кто трогает вещи, связанные с чьей-то насильственной смертью. Они, дескать, выделяют нечто зловредное и опасное для разума людей, которые к ним прикасаются. После ухода проницательного лекаря я сразу же вызвал своего домоправителя и велел ему распорядиться, чтобы мою коллекцию предметов, связанных с преступлениями, упаковали в ящики, а затем отправили их дяде моей Первой жены, господину Хуану. Хотя моя Первая жена постоянно превозносит его, я-то знаю, что дядя Хуан — личность весьма злобная и неприятная. Он получает удовольствие от предъявления судебных исков. К посылке я приложил письмо, в котором сообщил, что дарю ему свою коллекцию в знак уважения к его глубоким познаниям в сфере гражданского и уголовного права. Признаюсь, к дяде Хуану я испытываю глубокую антипатию с тех пор, как он, благодаря своему мелочному буквоедству, отсудил у меня прекрасный участок земли. Поэтому я надеялся на то, что, изучая мою коллекцию, он прикоснется к какой-нибудь мрачной реликвии и переживет ужасное приключение, подобное тому, что стряслось со мной в лавке Лю. Теперь же я попытаюсь связать воедино события, свидетелем которых я невольно стал, надев шапочку судьи Ди. Снисходительный читатель сам решит, насколько правдив мой рассказ о трех преступлениях минувших дней, если учесть, каким необычным образом открылись мне эти факты. Я не потрудился подкрепить их документами, ведь, как я упоминал выше, всяческие преступления и расследования больше меня не интересуют, и я вполне доволен тем, что собираю изысканный селадоновый фарфор династии Сун. * * * Поздним вечером своего первого дня в Пуя-не судья Ди сидел в кабинете рядом с залом суда и изучал архивные документы. Его стол, заваленный бумагами, освещали две высокие свечи в бронзовых подсвечниках. Отблески пламени играли на зеленой парче его мантии и черной шапочке. Время от времени он поглаживал свою ухоженную бороду и длинные бакенбарды, не отрывая при этом взгляда от бумаг. За столиком поменьше, напротив судьи, расположился его верный помощник Хун Лян, он сортировал судебные дела. Это был худощавый старик с взъерошенными седыми усами и козлиной бородкой, в линялом коричневом одеянии и маленькой шапочке. Бросая взгляды на высокого, широкоплечего судью, Хун думал о том, что скоро полночь, а судья еще ни разу за этот тяжелый день не отдыхал. Сам он вздремнул после полудня. Хотя помощник знал, что у судьи Ди поистине железный организм, все же он за него беспокоился. Хун давно служил в семье Ди, будущего судью он носил на руках, когда тот был еще ребенком. Позднее он сопровождал его и на учебе в столице, и во время назначений в провинциях. Вот уже третий раз судью Ди назначали наместником округа, на сей раз в Пуяне. И все прошедшие годы Хун следовал за ним, как преданный слуга, друг и советник. Судья делился с ним и служебными и личными заботами, часто находя соображения Хуна полезными, и даже назначил его старшиной, поэтому и все остальные называли его старшина Хун. Листая бумаги, Хун думал о том, каким утомительным был сегодняшний день судьи Ди. Утром, после прибытия в Пуян, он, оставив жен, детей и слуг, сразу же отправился в здание суда. Резиденция судьи располагалась в северной части территории судебной управы — целого комплекса зданий, где находились зал суда, архив, тюрьма и казарма стражников. Первая жена судьи вместе с домоправителем занялась багажом и обустройством на новом месте, тогда как у самого главы суда не нашлось времени даже осмотреть свой новый дом. Сначала он принимал печати от своего предшественника, судьи Фэна. После этой торжественной церемонии знакомился со всеми работниками суда — от первого писаря и начальника стражи до тюремщика и стражников. В полдень председательствовал на роскошном званом обеде, устроенном в честь бывшего наместника округа, а потом, согласно традиции, провожал судью Фэна и его спутников до городских ворот. А по возвращении он должен был принять у себя знатных и важных граждан Пуяна, которые пришли выказать ему свое почтение. Вечером, перекусив на скорую руку в кабинете, судья сел разбирать накопившиеся в суде дела. Служащие бегали в архив и обратно, принося все новые кожаные ящики с документами. Только через несколько часов он отпустил их, но даже не подумал, что ему самому нужен отдых. Наконец, судья откинулся на спинку кресла, отодвинул стопку свитков, лежавших перед ним, и, бросив на Хуна взгляд из-под густых бровей, сказал с улыбкой: — Ну, старшина, как насчет чашечки чая? Хун быстро встал и принес чайник с круглого столика. Пока он разливал по чашкам ароматный напиток, судья заметил: — Небеса благосклонны к округу Пуян. Из бумаг я узнал, что здесь плодородная почва, не бывает засухи и наводнений, поэтому земледельцы процветают. Город стоит на берегу Большого канала, пересекающего нашу империю с севера на юг, а это очень выгодное положение. В порту у западных ворот причаливают как военные корабли, так и частные торговые суда. Путешественники постоянно приезжают в город, и у торговцев поэтому дела обстоят как нельзя лучше. Беднякам же доход приносит рыбная ловля, потому что как раз здесь в Канал впадает река, и рыбы водится много. Гарнизон, размещенный в городе, достаточно большой, что выгодно владельцам харчевен и лавочникам. Так что население Пуяна в целом не испытывает нужды, довольно жизнью и вовремя платит налоги. И, наконец, мой предшественник, судья Фэн, очевидно, усердный и способный человек: все записи делались вовремя и велись с должной аккуратностью. Лицо старшины Хуна просветлело. — Это самое приятное положение дел, ваша честь. Последнее ваше назначение в Ханьюане было сопряжено с такими трудностями, что я довольно часто был вынужден беспокоиться о здоровье вашей чести. Подергивая свою бородку, он продолжал: — Изучив протоколы суда, я понял, что уровень преступности здесь невысок. Совершенные преступления были тщательно расследованы. Только одно дело еще окончательно не завершено — изнасилование и убийство. Это гнусное преступление судья Фэн раскрыл несколько дней назад. Когда завтра ваша честь просмотрит материалы дела, станет ясно, что осталось выяснить только некоторые мелочи. — Иногда, Хун, именно мелкие детали превращаются в большие трудности. Изложи мне суть этого дела. Пожав плечами, старшина сказал: — Случай действительно простой. Дочь мясника Сяо была найдена убитой в своей комнате. Расследование показало, что она была изнасилована. Выяснилось, что у жертвы был любовник, студент по имени Ван. Мясник обвинил этого негодяя в убийстве. После того как судья Фэн изучил улики и выслушал свидетелей, ему стало очевидно, что Ван убийца. Но тот отрицал свою вину, и тогда судья прибегнул к пытке. Увы, студент потерял сознание от боли, не успев признаться. Судья отложил расследование из-за хлопот перед своим скорым отъездом. Раз убийца арестован, а собранные доказательства весьма убедительны, то осталось снова допросить его с пристрастием, и дело будет закрыто. Судья Ди помолчал, поглаживая бородку, а потом ответил: — Мне нужны все подробности этого дела. Все. Лицо старшины Хуна вытянулось. — Но, ваша честь, уже почти полночь, — произнес он нерешительно, — не лучше ли будет сейчас отправиться на покой и хорошенько выспаться? Завтра у вас будет достаточно времени на изучение этого дела. Судья покачал головой. — Даже то краткое изложение, которое ты представил, содержит весьма любопытные противоречия. Преступление — вот что отлично прочищает мозги после сидения над бумагами! Налей себе чашечку чая, устраивайся поудобнее и начинай излагать все по порядку. Поскольку старшина Хун отлично знал, что спорить с судьей бесполезно, он покорно вернулся за свой столик и некоторое время сверялся с бумагами, чтобы приступить к рассказу. — Всего десять дней назад, в семнадцатый день нынешней луны, мясник по имени Сяо Фу-хан в слезах бросился к ногам судьи Фэна во время полуденного заседания. Лавка этого мясника находится на улице Полумесяца, в юго-западном районе города. С ним были трое свидетелей: старший смотритель южного квартала господин Гао, портной Лун — сосед Сяо, и глава гильдии мясников. Сяо подал письменное обвинение против Ван Сьенджуна, кандидата на сдачу государственных литературных экзаменов. Ван — бедный студент и живет неподалеку. Сяо утверждает, что студент Ван убил его дочь и украл две золотые заколки. И что тот уже полгода состоял с ней в незаконных отношениях. Только когда наутро девушка не спустилась, чтобы заняться уборкой, отец обнаружил, что она убита. — Этот Сяо, — прервал его судья Ди, — либо полный болван, либо жадный мерзавец! Как он мог допускать, что его дочь принимает у себя мужчину, превращая свой дом в дом свиданий? Неудивительно, что там произошло убийство! Старшина Хун покачал головой. — Нет, ваша честь. Объяснения мясника Сяо показывают события совсем в ином свете. Глава 2 Судья Ди пересматривает дело об убийстве на улице Полумесяца; старшина Хун удивляется неожиданному заявлению судьи — Я слушаю тебя, — сказал судья, спрятав руки в длинных рукавах. — Мясник Сяо ничего не знал о дурном поведении своей дочери, — продолжал старшина Хун. — Чистота Нефрита — так ее звали — спала в каморке над складом. Это помещение также служит прачечной и комнатой для шитья. Прислуги у них нет, и всю работу по дому делали дочь и жена мясника. По приказу судьи Фэна провели проверку, и выяснилось, что в каморке можно громко разговаривать и не быть услышанным ни в спальне мясника, ни в соседних помещениях. Что же касается студента Вана, то он принадлежит к хорошей семье из столицы, но его родители умерли, родственники перессорились из-за денег, и ему никто не помогает материально. Он готовится к письменному экзамену второй ступени и кое-как перебивается благодаря урокам, которые дает детям торговцев. Старый портной Лун сдает ему мансарду над своей мастерской, расположенной прямо напротив лавки мясника. — Когда он стал встречаться с девушкой? — спросил судья Ди. — Около полугода назад. Студент Ван влюбился в Чистоту Нефрита, и они стали устраивать тайные свидания у нее в каморке. Он забирался через окно, проводил там ночь, а перед рассветом удалялся тем же путем. Очень скоро об этом узнал портной Лун, и он сделал студенту строгое внушение, пообещав все рассказать мяснику Сяо. — И правильно! — одобрительно кивнул судья. Старшина Хун заглянул в лежавшие перед ним бумаги. — Несомненно, этот Ван — хитрый мошенник. Он упал на колени перед портным Луном и клялся, что они с Чистотой Нефрита любят друг друга и поженятся, как только он сдаст свой экзамен. Тогда он сможет преподнести подобающие дары мяснику Сяо и обеспечить супруге хорошее жилье. Если же тайна раскроется, его не допустят к экзамену, и все будут опозорены. Портной Лун знал, что Ван много занимается, значит, осенью он, скорее всего, успешно сдаст экзамен. К тому же ему льстило, что отпрыск знатного рода, будущий императорский чиновник, сделал своей избранницей девушку из бедного квартала. Он пообещал не выдавать секрет Вана, успокаивая свою совесть тем, что через несколько месяцев тот посватается к дочке мясника. Для того чтобы убедить себя в том, что Чистота Нефрита порядочна, он тайком подсматривал за ней. Портной поклялся под присягой, что кроме Вана она никого не знала и только он ее посещал. Судья сделал глоток чая и недовольно заметил: — Может быть и так. Но факт остается фактом — поведение кандидата Вана, портного Луна и Чистоты Нефрита весьма предосудительно!