— Это отчеты военных постов, расставленных вдоль Канала. Они останавливали много джонок с эмблемой Линь Фана, но не нашли ничего подозрительного. Боюсь, уже слишком поздно для того, чтобы получить доказательства того, что Линь Фан занимается контрабандой. Проглядев остальную почту, на полях некоторых бумаг он написал красной краской указания для первого писца. Затем выпил чашку чая и откинулся в кресле. — Вчера вечером, — сказал он Ма Жуну, — я, переодевшись, посетил твоего друга Шень Па и внимательно осмотрел храм Высшей мудрости снаружи. Там внутри происходит что-то странное, я слышал непонятые звуки. Ма Жун с тревогой глянул на старшину Хуна, Цзяо Тай тоже выглядел обеспокоенным. Дао Гань подергивал волоски на щеке. Никто не сказал ни слова. Столь очевидное отсутствие энтузиазма не обескуражило судью. — Этот храм меня заинтересовал. Сегодня утром мы пережили весьма своеобразное приключение в буддийском храме. Почему бы нам вдобавок не заняться даосским святилищем? Ма Жун с натянутой улыбкой ответил: — Ваша честь, дерзну сказать, что в честной схватке я не побоюсь ни одного человека в империи. Но что касается обитателей иного мира... — Я не из тех, — остановил его судья, — кто недоверчиво относится к появлению в жизни обычных смертных знаков из загробного мира. Но, с другой стороны, я твердо убежден, что тем, чей разум чист, нечего бояться духов и демонов. Справедливость царит в обоих мирах, видимом и невидимом. Кроме того, не стану скрывать от вас, мои преданные друзья, что сегодняшние события произвели на меня гнетущее впечатление. Расследование в даосском храме, скорее всего, станет для меня способом развеяться. Старшина Хун задумчиво потянул себя за бороду. — Если мы туда отправимся, что делать с Шень Па и его шайкой ? Думаю, наше посещение должно быть тайным. — Я уже об этом подумал, — ответил судья. — Дао Гань, отправляйся к главному смотрителю квартала. Вели ему пойти к храму Высшей мудрости и приказать Шень Па и его людям немедленно убираться оттуда. Эти парни не будут идти на конфликт с властями, они исчезнут прежде, чем смотритель закончит говорить. Но пусть он возьмет с собой на всякий случай десять наших стражников. А мы тем временем переоденемся в одежду, которая не будет привлекать внимания, а когда вернется Дао Гань, сядем в обычный паланкин. Кроме вас четверых я никого не беру, а вы не забудьте взять с собой бумажные фонари и побольше свечей. Дао Гань отправился к начальнику стражи и передал ему приказ судьи. Застегивая пояс, тот заметил своим подчиненным: — Любопытно, как общение с таким опытным человеком, как я, может благоприятно влиять на наместника округа! Когда его честь приехал, он сразу занялся пошлым убийством на улице Полумесяца, где нельзя было заработать и медяка. Но потом он заинтересовался буддийским храмом, а это все равно что дворец самого бога богатства. Я бы с удовольствием вернулся туда поработать, когда высшие инстанции примут свое решение. — Думаю, что сегодняшний обход постов возле усадьбы Линь Фана также не был для вас бесполезен, — несколько ядовито заметил один из стражников. — Это был всего лишь обмен любезностями, — резко возразил начальник стражи. — Управляющий господина Линь Фана хотел показать мне, что умеет ценить вежливость. — В голосе этого управляющего можно было расслышать звон серебра, — заметил другой стражник. Со вздохом начальник стражи извлек из своего пояса серебряный слиток и бросил стражнику, который ловко его поймал. — Я не жадный, — продолжил начальник стражи. — Можете поделить его. Раз уж вы все подмечаете, мерзавцы, то расскажу вам правду. Этот управляющий спросил меня, не соглашусь ли я завтра передать письмо одному его другу, и дал мне несколько слитков серебра. Я ответил: «Конечно, если завтра буду рядом с усадьбой». Но поскольку завтра меня там не будет, я не смогу забрать письмо. Таким образом, я не нарушаю приказ его чести, и не обижаю этого столь любезного господина, отказываясь от вежливо предложенного подарка, и не отступаюсь от правил честности, которым я привык следовать. Стражники единодушно сочли подобный подход чрезвычайно разумным и вместе вышли из казармы, чтобы присоединиться к Дао Ганю. Глава 20 Неприятности в покинутом даосском храме; страшная тайна пустынного святилища раскрыта Дао Гань вернулся вскоре после того, как ночная стража совершила второй обход. Судья Ди допил чай, надел простое синее платье и маленькую черную шапочку. В сопровождении своих помощников он вышел из судебной управы через заднюю дверь. На улице они наняли носильщиков и приказали доставить их к ближайшему от храма Высшей мудрости перекрестку. Заплатив, они продолжили путь пешком. Двор перед храмом был пустым и темным. Смотритель квартала и его помощники выполнили поручение судьи: Шень Па и его шайка исчезли. Судья Ди негромко сказал Дао Ганю: — Взломай замок на боковой двери слева от главного входа. Прошу тебя, постарайся сделать это тихо. Дао Гань присел на корточки, обмотал шейным платком фонарь, а затем зажег его с помощью кремня. Светил тот слабо, но достаточно для того, чтобы было видно широкие ступени лестницы. Подойдя к двери, Дао Гань тщательно ее осмотрел. Его самолюбие все еще страдало от провала с тайной дверей в храме Безграничного милосердия, и он хотел выполнить приказ быстро и мастерски. Достав из рукава набор железных крючков, он принялся ковыряться в замке и вскоре справился с ним. Тогда Дао Гань поднял поперечный засов, толкнул дверь, и она открылась. Он поспешил спуститься во двор и сообщить судье Ди, что можно зайти в храм. Поднявшись по ступеням, они остановились и прислушались к звукам внутри. Но гробовая тишина ничем не нарушалась. Судья повел своих помощников в храм. Шепотом он попросил старшину Хуна зажечь фонарь. Когда он поднял его над головой, все увидели, что находятся в первом зале святилища. С правой стороны находились массивные двери, запертые изнутри тяжелыми поперечными засовами. Если бы Дао Гань не сумел открыть боковую дверь, им пришлось бы выламывать ее, чтобы проникнуть в храм, потому что главные двери поддались бы разве что тарану. Слева от них высился алтарь, на котором стояли три гигантские позолоченные статуи даосской Триады чистых. Их руки, сложенные в благословляющем жесте, были видны, а плечи и головы терялись во мраке. Судья Ди оглядел пол. Он был покрыт толстым слоем пыли, который кое-где пересекали крысиные следы. Он поманил своих помощников за собой и пошел за алтарь, в темный коридор. Когда старшина Хун поднял фонарь, чтобы осветить путь, Ма Жун невольно вскрикнул от ужаса. Свет упал на окровавленную голову женщины. За волосы ее держала рука, похожая на клешню. Парализованные ужасом, Дао Гань и Цзяо Тай замерли на месте, но судья спокойно заметил: — Что вы так разволновались! В даосских храмах принято изображать на стенах десять кругов ада, полные разных ужасов. Но бояться нам следует только живых. Несмотря на эти слова, помощники судьи были очень напуганы теми ужасающими сценами, которые мастер прошлого изобразил в дереве и раскрасил с подлинным реализмом. Фигуры были выполнены в натуральную величину и изображали все кары, которым подвергнутся в даосском аду души злых людей. Здесь голубые и красные демоны распиливали людей пополам, насаживали их на мечи, вилами вырывали им внутренности. Несчастных сбрасывали в котлы с кипящим маслом, а ужасные хищные птицы выклевывали им глаза. Пройдя через эту галерею ужасов, судья толкнул двустворчатую дверь. Они выглянули в первый двор храма и в свете луны увидели заброшенный сад. В его центре, рядом с заросшим лотосами прудом, стояла звонница. Она состояла из каменного подножия и высокой башни. Четыре массивных, покрытых красным лаком колонны поддерживали изящную островерхую крышу из зеленой глазурованной черепицы. Большой храмовый колокол, раньше висевший на стропилах, стоял на площадке, что говорило о том, что храм пустует. Колокол был более трех метров высотой, его покрывала узорная гравировка. Судья полюбовался этой мирной картиной, а потом двинулся по идущей вокруг двора галерее. Маленькие комнаты вдоль нее были пусты, полы в них покрывала пыль. Когда храм был действующим, в них жили паломники, читались священные книги. В конце галереи другие ворота вели во второй двор, где располагались жилища монахов. Еще дальше находилась просторная кухня, кажется, это было последнее помещение храма Высшей мудрости. Рядом с кухней судья заметил в стене узкую дверь. — Должно быть, это черный ход храма, — предположил судья. — Посмотрим, на какую улицу он выходит. Он дал знак Дао Ганю. Тот в мгновение ока расправился и с этим замком и снял тяжелую железную перекладину. К своему удивлению, судья увидел за дверью третий двор, вдвое больше предыдущих. Тот был вымощен широкими плитами и окружен двухэтажными постройками. По некоторым признакам можно было понять, что они покинуты недавно: между плитами не росла трава, и здания были в хорошем состоянии. Здесь тоже царила тишина. — Как странно! — воскликнул старшина Хун. — Третий двор выглядит абсолютно лишним. Для чего же он был нужен монахам? Пока они обсуждали этот вопрос, луна снова скрылась за облаками, и наступила полная темнота. Старшина Хун и Дао Гань поспешили снова зажечь свои фонари. И тут в глубине двора хлопнула дверь. Судья быстро выхватил у старшины светильник и побежал на звук. Он оказался перед крепкой деревянной дверью. Она бесшумно открылась на хорошо смазанных петлях, и, подняв фонарь, судья увидел за ней узкий проход и услышал слабый звук удаляющихся шагов. Судья побежал по проходу, но уперся в высокую железную дверь. Он быстро осмотрел ее, Дао Гань заглядывал через его плечо. Судья заметил: — Дверь новая, но я не вижу ни замка, ни ручки. Посмотри-ка, Дао Гань! Тот внимательно изучил ровную поверхность двери, затем ее косяк, но никакого механизма, с помощью которого дверь открывалась, не обнаружил. — Если мы сейчас не взломаем эту дверь, мы никогда не узнаем, что за мерзавец следил за нами. Если мы не поймаем его сейчас, он сбежит! — воскликнул Ма Жун. Судья Ди постучал костяшками пальцев по железу. — Без тяжелого тарана нам этого не сделать. Лучше осмотрим те здания во дворе. Они вернулись назад по коридору. Судья толкнул первую попавшуюся дверь, она была не заперта. Они вошли в просторную пустую комнату, где пол был устлан циновками. Судья увидел стоявшую у стены лестницу, поднялся по ней к потолку и открыл в нем люк. Забравшись в него, он обнаружил просторный чердак. Когда четверо помощников присоединились к судье, они с любопытством огляделись. Чердак был очень длинный, высокую крышу над ним поддерживали толстые деревянные столбы. Судья в недоумении спросил: — Кто-нибудь из вас видел что-то подобное в даосском... или хотя бы буддийском храме? Старшина Хун ответил, подергивая бородку: — Возможно, у этого святилища была большая библиотека. Тогда этот чердак мог служить для хранения книг. — В этом случае, — вмешался Дао Гань, — вдоль стен имелись бы следы полок. На мой взгляд, это больше похоже на склад! Ма Жун возразил: — Зачем в даосском храме склад? Обратите внимание на эти толстые циновки на полу. Я убежден и думаю, что Цзяо Тай со мной согласен, — это склад оружия, где упражнялись с саблей или копьем. Цзяо Тай указал на стену. — Видите эти два крюка? На них вешали длинные копья. Ваша честь, я думаю, что мы в штабе какой-то секты. Его члены могли обучаться здесь владению оружием, и никто бы ничего не заподозрил. А окаянные монахи были их сообщниками и служили прикрытием. — Смысл в этом есть, — признал судья задумчиво, — видимо, эти заговорщики остались здесь после того, как ушли монахи, и покинули свой штаб несколько дней назад. Чердак подметали совсем недавно, на циновках нет ни пылинки. Подергав себя за усы, он сердито добавил: — Они должны были оставить здесь кого-то. Например, негодяя, который так интересуется нашим расследованием. Очень жаль, что я не догадался посмотреть карту города, прежде чем мы пришли сюда. Только Небесам известно, куда ведет та железная дверь! — Можно попробовать залезть на крышу, — предложил Ма Жун, — и посмотреть, что там, за храмом.