– Есть еще одна важная деталь, – с триумфом заявила Джудит. – Сэр Питер предупредил меня о том, что сегодня его убьют. – Что? – спросила Бекс, сгорая от любопытства. – Ну, он с тем же успехом мог прямо сказать мне, что его сегодня убьют, – поправила себя Джудит. – Подождите, – остановила ее Таника. – Так он сказал это или не сказал? Не понимаю. – Видите ли, я незнакома ни с сэром Питером, ни с кем-то из членов его семьи, но сегодня утром он позвонил мне на домашний телефон, представился и пригласил на эту вечеринку. Сказать, что его звонок удивил меня, – это ничего не сказать. Но он настаивал, утверждал, что хочет позвать всех известных горожан, и меня – в их числе. Конечно, если мое присутствие так важно для него, он мог бы пригласить меня и пораньше, но я решила его в этом не упрекать. Я вообще не поняла, почему он счел меня знаменитостью. Я, то есть мы, – Джудит повернулась и указала на Сьюзи и Бекс, – всего лишь помогли раскрыть те ужасные убийства прошлым летом. Поэтому я шутя выразила надежду, что никого на вечеринке не убьют. Вот тогда-то и случилось нечто очень странное. Он сильно заволновался. И сказал, я цитирую: «Никто здесь не тревожится за свою жизнь». А потом почти сразу повесил трубку. Поэтому я тут же позвонила Бекс и Сьюзи. «Никто здесь не тревожится за свою жизнь» – по-моему, это очень странная фраза. Кто станет так говорить? – Вы считаете, сэр Питер боялся, что кто-то его убьет? – Считаю, он думал, будто кто-то может опасаться за свою жизнь, и переживал, что на вечеринке может случиться несчастье. Именно поэтому в последнее мгновение он решил позвать меня. Он хотел, чтобы на вечеринке присутствовал надежный свидетель или кто-то, способный остановить убийцу. Но у меня не получилось. – Но подождите, – сказала Таника. – Пускай он думал, будто чья-то жизнь в опасности, но это не значит, что его убили. – Ну вот опять! – воскликнула Джудит и всплеснула руками. – Что? – спросила Таника, удивившись горячности старушки. – В прошлом году вы уверяли меня, что Стефана Данвуди никто не мог убить, но ведь вы сильно ошибались тогда, верно? – Это удар ниже пояса. Как только мы собрали все свидетельства, я первой признала вашу правоту, просто не хотела делать поспешные выводы. Но если вы думаете, что сэра Питера убили, мне придется вас разочаровать. Скажите, как, по-вашему, это случилось? Женщины переглянулись, удивленные внезапным выпадом детектива. – Это вопрос с подвохом? – спросила Сьюзи. – Нет. – Хорошо, тогда позвольте мне ответить, – обратилась Сьюзи к подругам и посмотрела на Танику. – Кто-то толкнул на него чертов стеллаж. – Простите, нужно было сразу это прояснить: не спорю, если его убили – а в данный момент это весьма значительное «если», – то кто-то должен был толкнуть на него стеллаж. Но как именно было найдено его тело? – Тристрам выломал дверь, ведущую в кабинет, – сказала Джудит, уже понимая, куда клонит Таника. – Вы были с ним в тот момент? – Там были не только мы втроем, но и полдюжины гостей с вечеринки. – Тогда почему вам пришлось выламывать дверь? – Потому что она была заперта. Я сама проверяла замок. Засов определенно продырявил дверную раму от удара. – Я тоже это заметила, – согласилась Таника. – А окна в кабинете не открывали годами. Так скажите мне: что произошло, когда вы вошли в комнату? – Я отвечу, – вызвалась Сьюзи, радуясь, что она снова знала ответ на вопрос. – Мы нашли сэра Питера, лежащего под шкафом. Его ноги торчали в разные стороны, как у Злой Ведьмы Востока из старого мюзикла. – Сьюзи! – вскрикнула Бекс. – Вы не можете так говорить. – Ой, да ладно, не надо делать вид, будто такое сравнение не пришло вам в голову. Бедного мужчину придавил этот чертов стеллаж, из-под которого торчали только ноги в лососево-розовых штанах и коричневых ботинках. – Клянусь, я ни о чем подобном не думала, – потрясенно произнесла Бекс. – А вы, Джудит? – Вынуждена признать, – сказала та, – у меня возникла подобная мысль. – Подумайте, – прервала подруг Таника, стараясь вернуть разговор в прежнее русло, – когда вы вломились в комнату, кто еще, кроме сэра Питера, был внутри? – Ну, это самый простой вопрос, – сказала Сьюзи. – Никого там больше не было. – Вы уверены? – Сьюзи права, – согласилась Джудит. – Внутри больше никого не было. И спрятаться там тоже негде. Я проверила. – Получается, – для всех подытожила Таника, – когда сэра Питера нашли в комнате, из которой ведет только одна дверь, он находился там один. Дверь же была заперта, а ключ от нее мы нашли в кармане штанов сэра Питера. – Тогда в доме должен быть второй ключ, – заключила Джудит. – Один из моих офицеров поговорил с Розанной Бейли, дочерью сэра Питера. По ее словам, кабинет открывается только одним старым железным ключом, копию которого никто никогда не изготавливал. Если сэр Питер был в кабинете один, как убийце удалось перевернуть огромный шкаф, а затем выбраться из закрытой комнаты до того, как вы вошли внутрь? Вопрос сбил трех подруг с толку, и Сьюзи с Бекс посмотрели на Джудит, ожидая ее объяснений. – Да, с одной стороны, когда вы так рассуждаете, убийство кажется маловероятным, – признала та, пытаясь сохранить лицо. – Но, с другой стороны, если убийство – это единственное логичное объяснение смерти сэра Питера, нам осталось только понять, как именно убийца выбрался из комнаты, кто он такой и почему сэр Питер должен был умереть. – Довольно много вопросов, по-моему. – Стеллаж не мог упасть сам по себе. Кто-то толкнул его на сэра Питера. И я вынуждена признать: этот кто-то должен быть очень сильным. – Послушайте, – сказала Таника, поднимая руки: ей не терпелось закончить этот разговор, – я благодарна вам за неравнодушие и за помощь, которую вы оказали мне в прошлом году, но мне придется вам напомнить, что вы на самом деле не офицеры полиции. Раскрывать это убийство – не ваша работа. Даже если тут действительно произошло убийство. – Босс, – обратился к Танике один из ее офицеров, подходя ближе. Джудит и ее подруги узнали мужчину. Именно он забрал у них масленку, чтобы снять с нее отпечатки. – Я проверил масленку, – прищурившись, произнес он, словно осознал, как стремительно его карьера вновь полетела вверх. – И? – поторопила его Таника, когда мужчина замолк. – Вы меня проверяли? – Что вы нашли? – Я ничего не нашел. – Что вы имеете в виду? – На масленке нет отпечатков. – Но они должны там быть, – недоверчиво произнесла Бекс. – Ею пользовались для приготовления песто. Недавно. Сегодня, раз уж на то пошло. – Ну, как скажете, – ответил офицер. – Но после кто-то стер с поверхности все отпечатки. – Кто бы так поступил? – спросила Бекс. – Кто-то, не желавший, чтобы полиция узнала, что этот кто-то смазал оливковым маслом петли двери, ведущей в комнату, где произошло убийство. – Мы не можем утверждать, что в этой комнате произошло убийство! – воскликнула Таника. – Вы были правы, Джудит! – произнесла Сьюзи, не обращая внимания на Танику. – Надо выяснить, кто пользовался масленкой, – и мы найдем убийцу. – Спасибо, Сьюзи, – сказала Джудит, запустила руку в свою сумочку и достала круглую жестяную конфетницу. Открыла крышку, с важным видом выбрала леденец, покрытый сахарной пудрой, и сунула его в рот. – В таком случае, думаю, следует начать поиски, – довольным тоном произнесла Джудит и с громким хрустом раскусила конфетку. Глава 7 К Танике подошла женщина в полицейской форме и сообщила ей, что родственники усопшего собрались в гостиной и готовы с ней говорить. – Только его невеста осталась наверху, – добавила женщина. – Она сказала, что слишком расстроена, чтобы с кем-то сейчас разговаривать. С ней сейчас священник. – О боже, Дженни! – воскликнула Бекс и опустила взгляд на стакан с водой, который все еще держала в руке. – Бедная женщина. Она и так сегодня настрадалась, а теперь еще и застряла в одной комнате с Колином. Когда Бекс убежала наверх, Таника повернулась к Джудит. – Слушайте, – сказала она, – я признаю: возможно, вы правы. Допустим, каким-то образом сэра Питера все-таки убили. Но разве вам не понятно, что в таком случае вы и ваши подруги тем более должны позволить полиции самостоятельно заниматься расследованием? – Разумеется, – ответила Джудит, невинно хлопнув глазами. – Мы так и поступим. – Я вам не верю. – Бога ради, почему? – Потому что вы всегда во все вмешиваетесь. Просто не можете жить по-другому.