Бертрам сделал все, что мог, чтобы угодить сестре. – Дерево, – только и смог выдохнуть он. – Он сказал «дерево»? – уточнила у меня Риченда. – Наверное, он сошел с ума. Мне жаль тебя, Эфимия. Бертрам уверенно покачал головой, затем поморщился и позеленел. – Нет, здесь в павильоне есть деревья, – сообщила я. – Я читала об этом перед тем, как мы сюда поехали. – Невероятно! – воскликнула Риченда, все еще не улавливая суть. – Риченда, Эми умеет забираться на деревья? – спросила я. Выражение лица Риченды сообщило мне, что до нее наконец дошло. Оно сказало все, что мне требовалось. – Где? – спросила я у Бертрама. Он показал пальцем. – Присмотри за ним, – велела я Риченде, приподняла юбки, почти до лодыжек, и побежала в указанном направлении. – Но я ее мать, – услышала я крик Риченды у себя за спиной. Однако диета, по большей части состоящая из тортиков и пирожных, приводит к вполне определенным последствиям, и она очень быстро отстала. Я очень надеялась, что у Бертрама хватит ума постоять и прийти в себя, а не мчаться за нами. Очевидно, Эми не стала его слушаться или просто не может сама слезть с дерева. Я думала, что она послушается меня. Я знала, что ей скажу, и эти слова звучали у меня в голове, будто произносимые голосом моей матери. Я завернула за угол, на одну из самых широких площадок в павильоне, и увидела дерево, возвышавшееся над головами небольшой толпы. Среди зеленой листвы выделялись ярко-рыжие локоны Эми. Она сидела верхом на ветке. То и дело она опускала руку в карман, что-то из него доставала, клала себе в рот, вынимала изо рта и бросала вниз. Я не могла рассмотреть, что это, из-за расстояния между нами. – Простите. Пропустите меня, пожалуйста, – повторила я добрую дюжину раз, а то и больше, пробираясь к дереву. Там я нашла Рори. – Я не могу заставить эту девчонку меня слушаться, Эфимия, – сказал он. В это мгновение на его голову сверху полетел еще один маленький снаряд. Он поймал его и показал мне. – Обсосанные леденцы. Этот невоспитанный ребенок ведет себя отвратительно! – Как ты думаешь, она сама может спуститься? – спросила я. – Или мне нужно поискать кого-то из сотрудников и попросить лестницу? – Если судить по тому, как она туда забралась, то, думаю, если захочет, спустится без проблем, – ответил Рори. – Взлетела как белка, за которой гонится кошка. – Рори снова посмотрел на нее. – Эми Мюллер, прекращай это и немедленно спускайся! Сию же минуту! За нашими спинами уже собралась внушительная толпа, чтобы посмотреть на это представление. При этом я слышала комментарии: «Конечно, она немка» и «Ни одна английская девочка никогда не станет так себя вести». Были и другие возгласы: «Бесенок!», «Пацанка!» и «Настоящая обезьяна!». Но меня больше всего беспокоили высказывания насчет национальности. Фицрой старается сделать все, что только возможно, для улучшения взаимоотношений между Германией и Британской империей, а тут Эми выкидывает номер, который может все испортить и свести на нет его усилия. – Немедленно спускайся! – повторил Рори. Если я чему-то и научилась у своей матушки, так это не повторять приказы и угрозы по два раза. Если вам приходится это делать, значит, вы проиграли. – Тебе придется залезть на дерево и снять ее, – сказала я Рори. Он вздохнул и снял пиджак. – И надо же мне было надеть хороший костюм, – вздохнул Рори, протягивая мне аккуратно сложенный пиджак, потом заорал, подняв голову вверх: – Или ты сама спустишься, или я сейчас за тобой полезу! И тут Эми нанесла свой главный удар. – Ты мне не папа, – заорала она во всю силу своего голоса. – Оставь меня в покое! Я хочу видеть папу. В эту минуту сквозь толпу стал протискиваться мужчина официального вида с устрашающими бакенбардами, громко требуя дать ему пройти. Я решила, что он один из сотрудников выставки, в обязанности которых входит следить за тем, чтобы посетители не подходили слишком близко к экспонатам, и вежливо указывать дамам, где они могут припудрить носик, если зададут соответствующий вопрос. Однако сложившаяся ситуация стала просто воплощением его мечты. Громко и не в особо изысканной манере он требовал от собравшихся отступить назад и освободить ему место. – Нечего здесь смотреть, дамы и господа. Я сотрудник Хрустального дворца и держу ситуацию под контролем. Нет повода для паники. До этой минуты люди просто перешептывались, им было любопытно, но никакой паники, насколько я видела, не наблюдалось. Но как только толпу попросили не впадать в панику, люди начали беспокоиться и при этом проявлять упрямство, раздумывая, не происходит ли тут что-то такое, из-за чего как раз можно впасть в панику. Кроме всего прочего, примерно тридцать собравшихся человек явно не собирались не то что уходить, а даже сдвинуться с места. Более того, к ним стали присоединяться другие посетители выставки, все больше и больше. Люди тихо переговаривались, произносимые шепотом комментарии звучали зловеще и буквально висели в воздухе. Я подняла голову вверх и встретилась взглядом с Эми. Эта маленькая озорница улыбнулась. Затем к ней обратилось прибывшее официальное лицо: – Этот мужчина пристает к вам, юная леди? Сотрудник выставки говорил так громко, что его слышали даже в последних рядах толпы. Все собравшиеся как один навострили уши. Эми выдавила пару слезинок и вдруг стала шепелявить. – Он хочет, чтобы я спустилась, а я не хочу, офицер. То, что Эми назвала его офицером, точно ей не навредило. Он стал говорить с ней по-отечески добродушно, хотя голос звучал излишне громко и резал ухо. – Не беспокойся, моя дорогая. Пока я здесь, тебя никто не обидит. Можешь спускаться. – Но я боюсь, – продолжала шепелявить Эми. Я вспомнила все виды наказания, которые в свое время использовала моя матушка, и решила, что среди них не найдется ни одного достаточного сурового для Эми. Чиновник с бакенбардами повернулся к Рори, бледная кожа которого приобрела совсем нетипичный для него оттенок. Я не могу сказать, что он покраснел, потому что Рори никогда не позволит себе демонстрировать эмоции на публике, но цвет его кожи определенно стал ярче. – Насколько я понимаю, вы являетесь родственником юной леди, сэр? – Не совсем, – низкий голос Рори с шотландским акцентом прозвучал даже слишком громко. Я уверена, что за этим ответом последовало бы четкое и понятное объяснение, которое разрядило бы обстановку, если бы в эту минуту не появился еще один сотрудник дворца, практически брат-близнец первого. Он тоже бесцеремонно расталкивал людей, пробираясь сквозь толпу. – У тебя проблемы, Элф? – Тут, похоже, вот этот тип загнал девчонку на одно из наших деревьев, – ответил первый, потом добавил, обращаясь к Рори: – Для вас, сэр, ситуация складывается не лучшим образом. Рори расправил плечи и выпрямился во весь рост. – Послушайте, уважаемый… В эту минуту прибывшее на помощь Элфу подкрепление как раз пробралось сквозь толпу, этот весьма упитанный тип оказался у дерева и, к удивлению всех собравшихся, сделал захват и подкат как в регби, пока Рори еще глазом моргнуть не успел. Он был гораздо ниже Рори и полноват, на его стороне был элемент неожиданности. Рори рухнул, как срубленное дерево. Я находилась в паре метров, но слышала, как с громким выдохом из груди Рори выбило воздух. Сотрудник дворца повалился на него и исчез из моего поля зрения. Я стала проталкиваться вперед и увидела, как двое мужчин сцепились на полу. В это мгновение Рори приподнял ноги и лягнул сотрудника дворца так, что он отлетел на приличное расстояние. Все мысли о быстром решении вопроса вылетели у меня из головы. Я увидела, как крупный мужчина в синей форме спешит как раз в том направлении, где на пути оказывалась я. Я инстинктивно попыталась уклониться и смогла избежать «лобового» столкновения, но он все равно задел меня. Траектория моего полета оказалась удачной – в сторону толпы, поэтому несколько добрых людей смогли меня поймать, пока я не рухнула на пол всем телом. Шляпка упала мне на глаза, и я больше ничего не видела. Дружелюбная семейная пара (или мне так показалось) помогла мне встать и проводила к стулу у стены. Я поправила шляпку, насколько это возможно, и вдруг очень близко увидела лицо Фицроя. Я слегка вскрикнула от удивления. За его спиной я слышала звуки разворачивавшейся шумной драки, которые, к сожалению, очень хорошо были мне знакомы. – Этот ребенок – дьявольское отродье, – сказал Фицрой так тихо, что его слышала только я. После этого он повернулся к моим спасителям, стоявшим поблизости, поблагодарил их и дал понять, что теперь он берет на себя всю ответственность за меня. – Что вы им сказали? – спросила я, пытаясь встать. Фицрой схватил мою руку так крепко, будто зажал в тиски, и повел меня прочь от места действия. – Что вы моя жена и очень нервная. Вам нужно глотнуть свежего воздуха или вы лишитесь чувств, – ответил он и добавил очень тихо: – Не возражайте. Я уже сказал, что у вас склонность к истерикам. Вы же не хотите, чтобы я дал вам пощечину, правда? – Но я должна вернуться и помочь, – сказала я, пытаясь вырваться, но это было бесполезно. Внешне Фицрой совсем не выглядел мускулистым, но его хватка была железной! – Эта девчонка и так привлекла много внимания к вашей группе. По крайней мере, мы с вами и, надеюсь, ваш обожаемый жених сможем затеряться и не находиться в центре внимания – если получится так, как я хочу. Не спорьте, Эфимия, и не сопротивляйтесь. Я вполне способен вынести вас отсюда. – Но в таком случае вы не добьетесь своей цели. Люди точно обратят внимание, – процедила я сквозь зубы. – Возможно, – сказал Фицрой. – Но ваши будущие родственники дают прекрасное представление. – Он улыбнулся мне. – Кроме того, вы знаете, как я отношусь к проигрышам. К этому времени мы были уже достаточно далеко от дерева, и я понимала, что или я застану полномасштабную драку, или они разберутся прежде, чем мне удастся туда вернуться (если для начала я смогу высвободиться). Я капитулировала и позволила захватчику вывести меня на свежий воздух. Хотя признаю, что одним из мотивов был корыстный. Фицроя просто трясло от ярости, и я не хотела, чтобы он выплеснул этот гнев на меня. Когда мы оказались на свежем воздухе, он быстро пошел вниз по склону, удаляясь от здания, и все так же тащил меня за собой. К тому времени как мы остановились у скамьи в парке, я с трудом дышала. А Фицрой даже не вспотел. – Вы разленились за время жизни с Мюллерами, Эфимия. Скажите: у вашей горничной не возникает проблем с зашнуровыванием на вас корсета? Я уселась на скамью и достала носовой платок из рукава. Перед отъездом из гостиницы я побрызгала на него лавандовой водой. Я вытерла им лоб. – Не нужно срывать на мне свою злость, – желчно сказала я. – Не я придумала поездку сюда, и уж определенно не мне пришла в голову мысль взять с собой Эми. По крайней мере, не имея никаких средств для ее сдерживания. Морщины на лбу Фицроя немного разгладились. – Таких как смирительная рубашка? – уточнил он. – Ничего слабее кандалов не подошло бы, – ответила я. – Бедный Рори. Он снова наморщил лоб. – Рори плохо выполнил свои обязанности. – Он не нянька, – заметила я. – Вы очень стараетесь его защитить, – сказал Фицрой. – Интересно, как на это отреагирует Бертрам, если узнает? – Что? – Я гневно посмотрела на Фицроя. – Он знает, что вы когда-то были помолвлены с Рори? – Это едва ли является тайной, – заметила я. – Он не очень рад этому, но это было давно. – А он понимает, во что вы двое в свое время ввязались и что творили? – спросил Фицрой. Я встала. – Прекратите. Если я еще когда-нибудь стану вам помогать, то буду делать это ради своей страны, а не потому, что вы думаете, будто сможете меня шантажировать и таким образом обеспечить мою помощь. Такое подлое запугивание со мной не пройдет. Так может действовать только негодяй. Фицрой хохотнул. – Вот это и есть Эфимия, – хмыкнул он. – Спасибо. Мне нравится, когда меня называют негодяем. Как вы думаете, мне стоит отрастить усы подлиннее и смазывать их воском, чтобы получше соответствовать вашему определению? – Сейчас вы просто пытаетесь сделать все для того, чтобы я не возвращалась назад во дворец, – поняла я.