Я невольно сжала кулаки. Ногти впились в ладони. Мне на самом деле хотелось стукнуть Фицроя. – Он хочет сказать, Бертрам, что ему требуется наша помощь, чтобы уладить любые сложности, которые могут возникнуть в связи с пребыванием здесь немецкой делегации. Он еще скажет, что наш долг перед страной должен идти на первом месте, а поскольку проблемы создала твоя семья, которая также вскоре станет и моей семьей, мы должны ему помочь. И он еще подкрепит свои слова заявлением, что от этого могут зависеть сотни тысяч жизней. – Не совсем так, Эфимия, – поправил меня Фицрой, достал карманные часы Full Hunter и открыл крышку. – В эти минуты немецкая и британская делегации обедают. Поэтому я считаю, что в ближайшее время им не угрожает никакая опасность. Я сам выбрал и проверил фирму, поставляющую провизию и обслуживающую делегации. И вокруг слишком много людей – обед проходит в главном обеденном зале дворца. Помешать никто не сможет. Но во второй половине дня их маленькими группами поведут по дворцу, это будет заключительная часть экскурсии. – У вас должны быть там расставлены ваши люди, – заметил Бертрам. – Присутствуют помощники и советники из дипломатического корпуса с обеих сторон, но, по крайней мере, с нашей стороны из контрразведки никого нет. Мне нужно организовать поддержку, подтянуть людей, но это не так просто. Одним телефонным звонком это не решается. – А почему вы не подумали об этом раньше? – спросил Бертрам. – Это не наша проблема, а ваша. Мы с Эфимией гражданские лица. – Вы – гражданские активы, – поправил Фицрой. – Возможно, мне следовало это предвидеть. Я тщательно изучал немецких делегатов. И только сегодня утром обнаружил, что произошла одна замена. – И как это влияет на нас? – спросил Бертрам. – Он выступает за войну, да? Этот член делегации? – высказалась я. – Боюсь, что да, Эфимия, – кивнул Фицрой. – И он как раз сопровождает человека, которого мы выбрали своей целью. Именно на него направлены все усилия, которые я предпринимаю. – Клауса? – удивилась я. – И вы говорите про его высокомерного помощника Фридриха? – Я получил информацию, что Фридриха послала фракция, выступающая в Германии за развязывание войны, чтобы пресекать любые симпатии к Великобритании. Я не могу сказать, как далеко он готов зайти для достижения своих целей. – Но вы же не можете ожидать, что Эфимия грудью остановит наемного убийцу, встав у него на пути! – воскликнул Бертрам. – Это не женская работа. – Несколько лучших наемных убийц в истории были женщинами. И мне лично приходилось с ними сталкиваться в недавнем прошлом, – заметил Фицрой. – Прекратите меня отвлекать! Я не позволю Эфимии этим заниматься! Фицрой вопросительно приподнял брови и перевел взгляд с Бертрама на меня. – Я не думаю, что Эрик просит нас закрыть телами цель наемного убийцы. Скорее он хочет, чтобы барон Клаус фон Риттер не оставался один на один с Фридрихом. Это ты, Бертрам, использовал выражение «наемный убийца», а не Фицрой. И Фридрих совсем необязательно собирается убивать Клауса, его целью может быть только критика или разоблачение всех усилий, запланированных Фицроем. Он может только показать, что это на самом деле одни хитрости и уловки. – Вы меня представляете каким-то салонным фокусником, – обиженно сказал Фицрой. Бертрам проигнорировал его. – Ясно, что Фицрой потерял контроль над ситуацией и хочет, чтобы ему кто-то помог. Он сказал, что этот Фридрих приехал сюда, чтобы нарушать все планы, нацеленные на то, чтобы барон начал отрицательно относиться к развязыванию войны. Если этот тип сам является торговцем оружием или просто похож на моего брата, могу вам с уверенностью сказать: он ни перед чем не остановится. Ты права, Эфимия. Эрик не использовал слово «убийца». Он не хочет нас отпугнуть. Он нам никогда этого не скажет, но я готов поспорить, что Фридрих как раз им является. Я посмотрела на Фицроя. – Что вы о нем знаете? – Немного. Он вступил в игру так поздно, что наши информаторы просто не успели собрать достаточно сведений. Это может означать что угодно. Я не хочу гадать. – Вы хотите сказать, что он может быть каким-нибудь агентом контрразведки, который так хорошо выполняет свою работу, что вы о нем даже никогда не слышали? – Или наемным убийцей, – не унимался Бертрам. – Да, Бертрам, или наемным убийцей. Он в равной степени может быть и торговцем оружием, и просто человеком, который по каким-то причинам выступает за ведение войны, – и единственным, кого можно было включить в состав делегации в последнюю минуту. – А что случилось с человеком, которого он заменил? – С ним произошел несчастный случай, – ответил Фицрой. – Так, начинается, – хмыкнул Бертрам. – Его убили, да? Первая жертва наемного убийцы? – У меня нет точной информации о том, что замененный член делегации был убит. – Но он мертв, да? – спросила я. – Попал под колеса кареты. Это происходит гораздо чаще, чем вы думаете, – сказал Фицрой. – Вот те на! – довольно грубо воскликнул Бертрам, взмахнул руками и отошел на несколько шагов. Я повернулась к Фицрою: – Насколько я понимаю, вы находитесь в трудном положении. У вас на самом деле здесь нет других помощников? Фицрой слегка качнул головой. – А человек, который присутствовал на спиритическом сеансе у мадам Арканы? – Вы очень наблюдательны, – заметил Фицрой. – Но я никак не могу с ним связаться. – Возможно, его тело спрятано под тележкой, на которой развозят чай, – едко заметил Бертрам. – Это человек Эдварда, а не мой, – сообщил Фицрой, имея в виду главу еще одного агентства, работающего на нашего монарха, но занимающегося внутренними вопросами. – Он не должен передо мной отчитываться о своем местонахождении, но… – Но при сложившихся обстоятельствах вы ожидали, что он вам сообщит, когда соберется уходить? – поняла я. – Может, у него возникла такая же мысль, как и у вас, и он отправился за помощью? – Может быть, – согласился Фицрой. – Я не знаю, но я не могу на это рассчитывать. – Отправьте Эфимию, – встрял Бертрам, снова возвращаясь к нам. – Мы с вами, Фицрой, справимся с этим типом, пока она не вернется с подкреплением. – Эфимии будет слишком трудно и сложно объяснить, как подать сигнал… – Фицрой запнулся. Мне показалось, что он постарел прямо у нас на глазах. Я обратила внимание на бледную кожу, да и такого количества морщин у него на лице вроде тоже не было? Его глаза глядели мимо меня, куда-то во тьму. – Если бы у меня была альтернатива, неужели вы думаете, что я бы ею не воспользовался? – Голос звучал бесцветно и глухо, будто не его. – У нас последний шанс. А последний шанс – это лишь маленький лучик надежды, от которого зависит жизнь такого огромного количества людей. – Конечно, мы поможем, – тихо сказала я. – Выбора у нас нет. Ставки слишком высоки. Однако я не понимаю, что мы можем сделать, кроме как держать барона в людных местах. Мы с ним все-таки знакомы, пусть и едва, но, думаю, что-то смогу придумать. Но я почувствовала, что он любит общество молодых женщин, мне придется проявлять осторожность. Если мне удастся занять его на полчаса, может, тогда и Бертрам придумает какую-то хитрость, чтобы его еще ненадолго отвлечь. Насколько я понимаю, конкуренцию нам составляет график мероприятий барона. Так что нам придется или быть очень настойчивыми, или более интересными для него, чтобы привлечь его внимание. – Да, – кивнул Фицрой. – Что «да»? – не понял Бертрам. – Да – на все, что сказала ваша умная невеста. – Он снова раскрыл карманные часы. – По моим прикидкам, у вас десять минут до того, как они выйдут из обеденного зала. Вам придется поторопиться. Я достаточно хорошо знала Бертрама, чтобы понимать: он может спорить часами. Он предпочитает детальные и хорошо продуманные планы. Я, кстати, тоже, но я более склонна обдумывать все на ходу, чем мой любимый. Предполагаю, что эта способность развилась благодаря всему тому, что мне пришлось придумать, чтобы Стэплфорды за последние три года не узнали, кто я такая на самом деле. Я кивнула Фицрою, подобрала юбки, достаточно высоко, хотя и в пределах допустимого. Мне требовалось идти гораздо более быстрым шагом, чем обычно предпочитают дамы. Я направилась по тропинке в сторону Хрустального дворца. Краем глаза я увидела, что Фицрой повернулся и двинулся в противоположную сторону почти бегом. Бертрам что-то заблеял у меня за спиной, но через несколько мгновений я поняла, что он последует за мной. Я уже хорошо видела дворец, когда Бертрам меня догнал. Поскольку он всегда вел жизнь представителя мелкопоместного дворянства, в отличие от меня, его физическая форма значительно уступала моей. Лоб покрывала испарина. – Ты же знал, что в конце концов нам придется согласиться? – спросила я. – А время в данном случае играет роль. Поэтому я просто все ускорила. Бертрам всегда старается быть справедливым, поэтому он немного попыхтел, посопел и пофыркал перед тем, как неохотно согласиться со мной. – Что мы будем делать? – спросил он. – Я заставлю его пригласить меня на чай. – Но он же только что пообедал. – Я знаю, – ответила я. – Но у меня есть идея, которая может сработать. Ты не показывайся до тех пор, пока барон не встанет из-за стола. Вот тогда и выступишь и поговоришь с ним. – О чем? – спросил Бертрам. – Не знаю, – ответила я. – Что обычно обсуждают мужчины? Рыбалку с удочкой? Скачки? Вероятно, лучше не касаться международной обстановки, но есть же много различных видов спорта, о которых можно поговорить? – Я понятия не имею, какими видами спорта занимаются немецкие джентльмены, – сказал Бертрам явно в смятении. – Почему Фицрой об этом не подумал? Он мог бы побольше рассказать нам о бароне. – Может, он и рассказал бы, если бы ты меньше спорил, – заметила я. – Ну, прости меня за то, что я пытался защитить свою любимую, – произнес Бертрам, уж точно не голосом любящего мужчины. – Я знаю, что он женат и у него два сына. – Кажется, ты знаешь гораздо больше, чем можно было бы выяснить во время короткого знакомства на спиритическом сеансе. Ты также говорила, что он любит общество молодых женщин. Ты имела в виду, что он бабник, Эфимия? Потому что в таком случае я запрещаю тебе… Я притормозила и развернулась. – Я думаю, что на этом пора остановиться, Бертрам, – произнесла я настолько ледяным тоном, насколько могла. – Дела обстоят так и никак иначе. Я его перехвачу, а ты будешь наблюдать за происходящим на некотором удалении. Если что-то произойдет и ты почувствуешь, что меня надо спасать, я уверена, что ты вмешаешься. Я сделала особое ударение на слове «спасать» и добавила сарказма, когда его произносила, но Бертрам явно слушал вполуха. – Я все время буду рядом и обязательно услышу, если ты меня позовешь, – сказал Бертрам. – Будь осторожна. – Боже праведный, я собираюсь пить чай с этим мужчиной, а не преследовать его в темном переулке. Бертрам посмотрел на меня так, что сразу стало ясно: ему все равно не по себе. Он был то ли напуган, то ли обеспокоен. Времени уточнять у меня не было. Я не хотела, чтобы кто-то видел нас вместе, поэтому, как только мы оказались у Хрустального дворца, я поспешила вперед, а мой раздраженный возлюбленный отстал. Возможно, это заставило его закипеть внутри еще больше. Если говорить честно, то я за свою жизнь неоднократно оказывалась в затруднительном положении. Один раз я чуть не оказалась в борделе – вот такие вызывающие раздражение воспоминания почему-то лезли в голову. Но я ведь не могу попасть в серьезные неприятности внутри самой большой стеклянной коробки в Англии, где находится такое количество людей?