– Видать, беда случилась, миссис Дивайн, – говорит миссис Суонн. – Посмотрите, вон шляпа и пальто доктора. Чтобы доктор, где бы он ни был, вышел на улицу без пальто и шляпы! Я такого не припомню. Брайди следует за миссис Суонн в гостиную. Руби идет вперед. – Пойду посмотрю, что и как. – Он исчезает в стене. Все, что можно сломать и разбить, сломано и разбито. Горшечные пальмы вытащены из горшков и брошены на ковер. На полу валяются обломки стульев, книги разодраны. – Тут будто ураган пронесся, мэм. – Миссис Суонн показывает на выпотрошенный кожаный саквояж на полу. – Медицинский чемоданчик доктора здесь. А он скорее в небо взлетит, чем выйдет из дома без своего чемоданчика. Брайди вслед за миссис Суонн проходит во врачебный кабинет. Эту комнату громили с еще большим остервенением. Деревянные панели содраны со стен, сиденья из стульев выбиты, все ящики разломаны на щепки. Шкафы раскурочены, склянки и пузырьки разбиты вдребезги, их содержимое все еще капает с полок. Бинты и прочие перевязочные средства разбросаны по всей комнате – вьются и свисают тут и там, словно ленты. На полу под столом – сигарный окурок. Брайди поднимает его. Возвращается Руби, на этот раз через открытую дверь. – Весь дом перерыт, больше здесь никого нет. – Он смотрит на окурок в ее руке. – Что это? Брайди нюхает окурок, перекатывая его меж двух пальцев. – «Гусарская смесь», продается в дешевой табачной лавке возле Бартса [28]. Излюбленное курево студентов-медиков, но для столь знающего опытного доктора – весьма странный выбор. – Почему это? – Потому что на вкус и запах, Руби, это просто кошачье дерьмо, перемешанное с соломой. – Эти сигары курил доктор Харбин? – спрашивает Брайди у миссис Суонн. Та стоит рядом и, глядя на погром, негодующе цокает языком. – Вы сейчас ко мне обращаетесь, мэм? – Да, к вам, миссис Суонн. – Нет, мэм, я никогда не видела, чтобы доктор курил или поощрял эту привычку в других. Он – ярый противник курения. Брайди роется на письменном столе доктора Харбина, перебирая скомканные и разорванные документы, брошюры и письма. – Ребенок, – напоминает Руби. – Что с ребенком доктора Харбина? Брайди поворачивается к миссис Суонн. – Где Мертл? – В саду, мэм, но толку от нее я не могу добиться. – Проведите меня к ней, пожалуйста. Миссис Суонн ведет Брайди в кухню, усеянную черепками разбитой фаянсовой посуды и покореженными кастрюлями. Они поскальзываются на рассыпанных крупах и чае. Дверь кладовой сорвана с петель. Брайди осматривает беспорядок. – Вопрос такой: они просто крушили все, что под руку попадалось, или что-то искали? У миссис Суонн вид испуганный. – Если что-то и украли, мэм, как мы это узнаем? Ведь здесь такой хаос. * * * Мертл сидит на деревянной скамейке в нише, образованной живой изгородью, которой обнесен огород. Брайди видит только ее руку, качающую игрушечную плетеную колыбель. По приближении Брайди Мертл перестает укачивать куклу и подносит к губам палец. – Тише, Роза заснула. – Она возводит глаза к небу. – Наконец-то. В лучах осеннего солнца, проникающих в этот тенистый уголок сада, волосы Мертл обретают густой каштановый блеск, но лицо у девочки бледное, глаза – тусклые. Брайди садится рядом с ней. – Роза доставляет много хлопот. – Да, миссис Дивайн, – устало кивает Мертл. – Очень много. Из дома доносится шум: миссис Суонн ведет бой с совком, шваброй и ведром. Сам дом скромный, но вполне комфортабельный – пристойное жилье для доктора и его маленькой дочки (супруга доктора скончалась при родах, произведя на свет Мертл, и доктор не выказывает склонности к повторной женитьбе, насколько может судить миссис Суонн). На огороде зеленеют на подпорках последние бобы с длинными стеблями и стелется запыленная капуста. Вокруг них гудят ульи, пчелы танцуют в благоуханном саду, полнящемся ароматом душистых яблок. Руби тянет руку к ветке, словно собираясь сорвать один плод. Потом, опомнившись, передумывает, складывает на груди руки и идет бродить по саду. Брайди поворачивается к девочке. – Где твой папа, Мертл? – Не знаю, миссис Дивайн. – Это папа устроил погром в доме? – Нет, какие-то люди. – Ты их видела? – Нет, слышала. Бам, бам, ба-бах. И я спряталась – вот так. – Девочка перестает качать колыбель и вжимается в живую изгородь. Брайди кивает. – Папа был дома, когда пришли эти люди? Мертл задумывается. – Может, был, может – нет. Папа приходит и уходит незаметно. – Она рукой изображает волнообразное движение. – Проскальзывает, как уж. Мертл встает и берет Розу из колыбели. Держа куклу за ногу, она вытаскивает из-под матрасика альбом для рисования и протягивает его Брайди. – Ты хочешь, чтобы я посмотрела твой альбом? – спрашивает Брайди. Мертл усаживается рядом и, перегнувшись, принимается листать альбом, который держит Брайди. – Что это? – Брайди показывает на рисунок, изображающий толстую женщину. От ее рта, носа и рук расходятся синие линии. – Это старая няня, что была до новой. Руби подходит ближе, чтобы взглянуть на рисунок. – Мертл, – любопытствует Брайди, – а что это за синие линии? Девочка потирает нос. – Вода. Она тонет. – Тонет? Значит, она сидит в лохани? – Это не лохань, – смеется Мертл. – Она сидит на стуле, а это – камин. – Что-то я не очень понимаю, Мертл. Откуда там взялась вода, в которой она тонет? – Воду нагоняет Кристабель. – Девочка забирает у Брайди альбом. Она закрывает его и убирает под матрасик в колыбели, сверху кладет Розу, укрывает ее одеялом и энергично похлопывает. – Ты видела, как это произошло? – Нет, – качает головой Мертл. – Миссис Бибби мне рассказала. – Люди не тонут, сидя в кресле, – доброжелательно замечает Брайди. – Думаешь, миссис Бибби хотела напугать тебя этой историей? – Она знает истории и пострашнее, – фыркает Мертл. – Она убила одного джентльмена и одну леди и изрубила их. А леди положила в корзину с крышкой, куда кладут еду для пикника. – Миссис Бибби тебе это рассказала? – изумляется Брайди.