Кора толкает Брайди в плечо. – Он послал его присмотреть за вами. Ваши расследования могут навлечь на вас опасность, а инспектор переживает за вас. Он вам симпатизирует. – Скорее подозревает, что я от него что-то утаиваю, – хмурится Брайди. – И давай больше не будем про Роуза и его симпатии. * * * На ветру развеваются флаги Лестера Лафкина. Шатры в средневековом стиле блестят после недавнего дождя. На каждом эмблема Лафкина – золотой вензель на алом фоне. Кочевой цирк Лафкина поражает воображение. Если бы не яркие краски, можно было бы поклясться, что это военный лагерь, ибо всю территорию цирка патрулируют крепкие охранники. Брайди и Кору тотчас же останавливают. Они объясняют причину своего визита: им необходимо увидеться с королем цирка. Их имена не имеют значения. Охранник, чуть запрокинув голову, вытягивает шею и злобным взглядом долго оценивает Кору. Та, насупившись, сжимая кулаки, столь же злобно смотрит на него сверху вниз. Не рискнув дать им от ворот поворот, охранник жестом приглашает женщин следовать за ним. Они идут по деревянным настилам, проложенным между конструкциями из трепыхающейся парусины. Зачарованный Руби следует за ними. – Святая Матерь Божья, – выдыхает он себе под нос. В одной из клеток на соломе лежит лев. Лапы у него размером с чайный поднос, шкура на солнце имеет светлый золотисто-коричневый цвет, роскошная грива чуть темнее. Руби заворожен. – Никогда такого не видел. – Кажется, он сейчас заплачет. – Всю жизнь мечтал посмотреть на царя зверей. Лев, оскалившись, лениво рычит на Руби. – Он меня видит, – шепчет тот. – Это же лев, – шепотом откликается Брайди. – Он видит то, что хочет видеть. Лев с равнодушным видом принимается чистить лапу, клыками ковыряя меж острых и длинных, как столовые ножи, когтей. – Брайди, я, пожалуй, поторчу тут немного, подружусь, – говорит Руби. – Но если понадоблюсь, немедленно примчусь. – Я буду рычать. Брайди с Корой вслед за охранником углубляются в лагерь. На ступеньках раскрашенных фургонов курят циркачи. В глубоких гамаках, сделанных из юбок, качают младенцев. Кто-то чистит картошку, сбрасывая кожуру в ведра. Слышится звон фарфоровой посуды. В клетках поют птицы. Макака в гофрированной юбке пляшет под аккордеон. Собака наблюдает, как ребенок делает колесо. С коврика им машет «человек-змея», засунувший голову между ног. Кора низко надвинула на лицо капор, смотрит строго перед собой. Брайди пихает ее локтем и, увидев в ответ обнаженные в милой печальной улыбке выпирающие зубы служанки, вздыхает с облегчением. Под навесом художники рисуют вывески. Рыжебородый Нептун – с трезубцем, в цилиндре – стоит раскинув руки, представляя волшебный хаос за своей спиной. Гимнасты с трапеций ныряют в пенящиеся волны. Стройными рядами шествуют пингвины. Из каждого угла улыбаются клоуны с клешнями вместо рук. Над двухголовой морской собакой художник рисует новый образ. Через бортик аквариума перегибается русалка с белокурыми локонами. Она застенчиво улыбается. Ее хвост уходит глубоко в воду. Кора вскидывает брови. – Похожа на фотографию Кристабель, да? Брайди кивает. В верхней части вывески золотыми буквами возвещается чудесная новость: Цирк и бродячий зверинец Лестера Т. Лафкина представляет: ПАРК РАЗВЛЕЧЕНИЙ НЕПТУНА В программе вас ждет ОШЕЛОМИТЕЛЬНЫЙ ФАНТАСТИЧЕСКИЙ СЮРПРИЗ (демонстрируется впервые) Морские диковинки. Сказочные морские существа. Смертельные водные аттракционы и т. д. и т. п. ПЛАВУЧИЙ АМФИТЕАТР! МИЛЛИОНЫ ГАЛЛОНОВ морской воды! (За ущерб, причиненный водой – морская болезнь, утопление, любой другой вред, нанесенный публике, – администрация ответственности не несет). Охранники подводят Брайди и Кору к величавому шатру с парусиновыми башенками, на которых полощутся флаги. Это, объявляет их провожатый, парадный зал мистера Лафкина, где сам владелец цирка – в окружении придворных, гобеленов, мехов и золотых блюд – принимает гостей. Мистер Лафкин – джентльмен, отдающий предпочтение историческому антуражу. С детства он мечтал создать внушительную цирковую империю и искал пример для подражания. В итоге он взял за образец короля Генриха VIII, сочтя, что тот обладал качествами, необходимыми человеку, который поставил перед собой цель преуспеть в жизни. В молодости, имитируя внушительную фигуру короля, Лафкин носил подкладки на груди, плечах и гульфике. Теперь, не считая гульфика, подкладки ему больше нигде не требуются. Присущий ему ныне облик стареющего монарха неподделен: Лафкин любит вкусно поесть, не ограничивает себя в еде и, потакая этой своей склонности, в конце концов приобрел наружность тучного толстопузого обжоры с заплывшими жиром глазками. Равно как и некогда Генрих VIII, Лафкин страдает подагрой, имеет невообразимо рыжую бороду, острый ум проницательного стратега и пристрастие к неприступным женщинам. Самое существенное отличие между историческим монархом и цирковым королем – рост. Лафкин не наделен статностью Старого Медного Носа [44], что он компенсирует тюдоровским беретом с плюмажем и сапогами на высоком каблуке. За спиной у Лафкина стоит его четвертая жена – Эвриала, Королева Змей, черноволосая красавица из Ист-Энда. В медном корсете, она держит в руках королевского питона. Вид у нее подавленный. Змея, обвивающая ее шею, тоже угрюма, вяло шевелит языком. Кора, тронутая безграничной печалью в насурьмленных глазах Эвриалы, сочувственно улыбается ей. Эвриала краснеет. – Бог мой, неужели Брайди Дивайн собственной персоной? – вопрошает Лестер Лафкин, прикрывая глаза гусиной ножкой. Голос у него пряный, как переперченный соус. – Ваш ужасный капор ни с чем не спутаешь. Взмахом руки он предлагает гостьям сесть. Его приспешники опускают полы шатра и зажигают еще несколько свечей. Лафкин одним глазом задумчиво посматривает на Кору. – Не желаете поступить в мой цирк, прекрасная великанша? – предлагает он. Кора отводит глаза от Эвриалы. – Размечтались. – Подумаешь, – смеется Лафкин. – Есть женщины и поболее вашего, да еще и с бородами до колен. Впрочем, готов поспорить, в рукоборстве никто из них вам не ровня. Кора в ответ лишь сердито смотрит на него. Лафкин встречает взгляд Брайди. – Примите мои искренние соболезнования по поводу вашей последней неудачи. – Он обращается к своей свите: – Все присутствующие слышали про последнее дело миссис Дивайн? Его придворные в растерянности, не знают, какой реакции ждет от них маленький король. – Для тех, кто пропустил это мимо ушей, рассказываю: с целью выкупа был похищен маленький мальчик, в результате его убили. Похитители, – продолжает Лафкин, – сообразив, что сети, в которые они угодили, затягиваются, решили, что заспиртованного ребенка продать будет легче, чем живого. Слышали об этом, мои подданные? Те энергично кивают. – Сомневаюсь, – чопорным тоном говорит он. – Ладно, любезности в сторону. Что вас привело сюда, Дивайн? – Вы усилили охрану, – замечает Брайди. – Мы всегда охраняем своих артистов. С тех пор как Джон Хантер прикарманил ирландского великана, мы находимся в состоянии войны. – Для пущего эффекта Лафкин гусиной ножкой разрубает воздух. – Антрепренеры и анатомы – заклятые враги. – Ну да, – комментирует Брайди, – когда не торгуют между собой украденными, выкопанными или контрабандными диковинками. Лафкин резко втягивает в себя воздух, приходя в ярость. Он кладет на стол гусиную ножку и вскидывает свои унизанные кольцами руки. – На что это вы намекаете, миссис Дивайн? – У вас есть связи, Лафкин, – не отрицайте. Насколько мне известно, без вашего ведома ничто о двух и четырех ногах или в сосуде не пересекает границу нашей страны в обе стороны. – Думаете, я в сговоре со своими врагами? – Я думаю, что вы – бизнесмен.