Брайди дожидается, когда подбородок миссис Пич перестает трястись, и задает новый вопрос: – Мисс Виндзор кто-нибудь навещал? – Оборванец, – докладывает попугай. – Голубец набитый! Нарисованные дуги бровей миссис Пич меняют конфигурацию, выражая шок и негодование. – Мой гостевой дом – приличное заведение, миссис Дивайн! – Покажи-ка панталоны! – свистит попугай. – С соблюдением всех правил приличия, разумеется, – добавляет Брайди. Теперь миссис Пич каждой черточкой своего лица выражает крайнее недовольство. – Я, право, не могу сказать. У вас ко мне остались еще какие-то вопросы, миссис Дивайн? – С вашего позволения, мне хотелось бы посмотреть комнату мисс Виндзор. Попугай расхаживает по жердочке, воинственно задирая голову, как петух. – Шутишь? – Мисс Виндзор вряд ли понравится, что… Брайди смотрит домовладелице прямо в лицо. – Мадам, мисс Виндзор вряд ли сюда вернется. – В тюрьму! – выкрикивает попугай. – В тюрьму ее! Миссис Пич плотно сжимает губы, сдвигает брови в единую линую. – Пока, пока, Нэнси-лапочка! – с ликованием напевает попугай. * * * В сопровождении служанки миссис Пич Брайди поднимается в комнату на чердаке, где мисс Виндзор иногда останавливалась. Она пытается втянуть девочку в разговор, но та тут же убегает вниз. Чердачная комната мисс Виндзор обставлена скудно. В крашеные стропила впитался запах копченой селедки, что едят на завтрак. При осмотре комнаты не обнаружено ничего, кроме мясного пирога (несвежего), банки с горчицей и отмычки, которую Брайди убирает к себе в карман. – Значит, эту комнату вверх дном не переворачивали. Впрочем, что тут переворачивать, даже если сумеешь проскользнуть мимо миссис Пич? – Где же они? – Руби стоит у окна, наблюдая, как две кошки гоняются друг за другом по подогнанным почти вплотную соседним крышам более низких домов. – Кто? – Миссис Бибби и доктор. Они в сговоре. Это их рук дело. – Похоже, что так. – Ребенок еще у них? – Возможно. – Брайди ищет тайник под половицами, но те все крепко приколочены. – Думаю, они залегли на дно, ждут покупателя. Или ударились в бега со страху. – Боятся, что их поймают? Так ведь полиция их не разыскивает. – Возможно, скрываются от конкурентов. – Брайди поворачивается к камину, осматривает дымоход, ворошит золу в топке. И вытаскивает какой-то полуобгоревший предмет. В ее ладони окурок сигары. – «Гусарская смесь»? – предполагает Руби. Брайди кивает. – Викарий Кридж везде поспевает. 23 Май 1843 года Брайди с головой залезла в живую изгородь, наблюдая за гнездящейся птицей. Там жил крапивник, а ей нравились эти крошечные пернатые создания. Только на самом деле она не птичкой любовалась, а предавалась размышлениям. Помимо этого занятия, она бегала по поручениям миссис Донси, по несколько часов не появляясь в Олбери-Холле, и, разумеется, была этому только рада. В помещениях для прислуги царило уныние. Гидеона за какой-то проступок временно отчислили из колледжа, и на этот раз возвращаться он не собирался. Среди слуг ходили разговоры о том, чтобы оставить Олбери-Холл и искать другую работу. Даже миссис Донси приглядела для себя новое местечко – один прибрежный трактир, где она подавала бы пиво и жаркое и была бы королевой в своем собственном маленьком королевстве. Крапивник давно улетел, а Брайди, все еще головой утопая в живой изгороди, продолжала размышлять. Правда, обдумывала она не столько саму эту новость о Гидеоне, сколько реакцию на нее своей новой подруги. Элайзе, казалось, было все равно. После той встречи с Гидеоном в конюшне она изменилась. Была подавлена, рассеянна, часто где-то скрывалась. Эдгар, как всегда, семенил за матерью, тянул к ней ручки, цеплялся за юбки. Но Элайза просто смотрела на малыша, словно пыталась вспомнить, кто он такой, и лишь потом устало брала сына на руки. Если Элайза и знала, что это Брайди пряталась тогда в сенном амбаре, она ей ничего не говорила. И сама Брайди тоже молчала, хотя несколько раз порывалась ей о том рассказать – в немалой степени из страха перед местью Гидеона. Но потом она рассудила: разве Элайза сумеет защитить ее, если она не способна защитить саму себя? Брайди не совсем понимала, что произошло между ними в тот день на конюшне, но она видела, что Элайза напугана. Страх сквозил в ее голосе, страхом отзывались ее быстрые шаги. И вот, пока Брайди думала об источнике всех зол – о Гидеоне, – она услышала, что по дороге едет коляска. Услышала она прежде, чем увидела, ведь голова ее находилась в кустах. Если бы Брайди догадывалась, кто к ней приближается, она бы нырнула в живую изгородь. Зря она вовремя не вспомнила совет старика Гана Мерфи: не думай о плохом, если не хочешь, чтобы это плохое тебя настигло. Гидеон остановил коляску. – Залезай. Мне нужен помощник с крепкими нервами. Брайди колебалась. Поблизости на дороге больше никого не было. Она подумала о том, чтобы броситься наутек. Бегала она быстро. Успела бы продраться сквозь изгородь и умчаться через поле, пока он выбирался бы из коляски. – Живей, Бриджет. Больному нужна помощь. Возможно, ее подкупило то, как Гидеон произнес ее имя – естественно, без сарказма, – а может быть, выражение искренности на его лице. Но, к своему неизбывному сожалению, Брайди вылезла из кустов и села в коляску. * * * Хижина, к которой они направлялись, стояла за селением Крэнбурн. Когда дорога кончилась, они покинули коляску и дальше пошли через поля пешком. Гидеон нес саквояж – кожаный, похожий на тот, с которым его отец ездил в больницу. Брайди он всучил сверток – что-то мягкое, завернутое в упаковочную бумагу. Их путь пролегал по тропинкам, заросшим сорняками и шиповником. Брайди не знала, где она находится. Наконец показалось какое-то жилище – хлипкая старая халупа. На крыльце сидела женщина с миской на коленях. Плечи ее были укутаны платком. По их приближении она попыталась встать, и платок соскользнул с ее плеч. Она не стала его поднимать. Более изможденного человека Брайди еще не видела. – Она беременна, – определила Брайди по форме живота женщины, ибо Ган рассказывал ей о таких вещах. – Нет, – покачал головой Гидеон. – У нее овариальная опухоль. – Он взглянул на Брайди. – И я ее удалю. Брайди вытаращилась на него. – Сэр, ее нужно отвезти в больницу. Гидеон покраснел. – Это пусть она сама решает. – Но ведь вы не хирург, сэр. – Я стану хирургом. – Вы ведь даже не знаете, с чего начинать.