— Не могу, — ответил Крюков, подергав закрытую дверь. — Открывалку забыл. Вернемся? — Ни за что! — отрезал Чапаев. — Возвращаться плоха-а-ая примета! «Я тебя-а-а никогда-а-а не уви-жу-у-у!» — запел он с душой. Не прерывая арии, участковый раскрыл свою непременную спутницу — папку-лентяйку — и извлек из нее узкую металлическую линейку. Одно привычное движение — и дверь со щелчком открылась. — А как заведем, — спросил Крюков, усаживаясь на водительское место, — тоже линейкой? — Взломаем замок зажигания и законтачим провода, — назидательным тоном произнес искушенный жизнью мент. — Или тебе для друга говна жалко? — Для друга? — удивился Крюков и недоуменно покрутил головой в поисках такового: не сразу, но вспомнил. — Для друга мне ничего не жалко. Говна особенно. С этими словами он отодрал приборную панель и принялся возиться с проводами. Двигатель чихнул и заработал. — Поехали! — сказал Чапаев и махнул рукой. Машина тронулась и пошла как-то странно. Рывками. — Движок холодный, — пояснил Крюков. — Сейчас разогреется. Но движок не желал разогреваться и продолжал чихать. Крюков прислушался к работе двигателя. — Идет, блин, как неродная, — пожаловался он. — Бывает, — Чапаев прикрыл глаза и дремал вполглаза. — Нет, правда, — Крюков уже не скрывал своего раздражения. — Я, в натуре, не узнаю свою тачку. У меня вообще создается впечатление, что это не моя машина. — Да? — участковый открыл один глаз. — Почему? Мотивируй! — Смотри сюда, — Крюков оставил руль и с пьяным упрямством принялся загибать одной рукой пальцы на другой. — Движок не тянет — раз! — Раз, — согласился Чапаев. — Но это не аргумент. Машина старая, должна же когда-нибудь сломаться. — Хорошо, — не сдавался Крюков. — Идем дальше. Цвет не мой, поносный какой-то. Это — два! — Как не твой? — удивился Чапаев. — Ты же сказал — цвета такси! — Но у меня салатная в шашечках, как раньше красили. А эта желтая. И стояла она, по-моему, в другом месте. Нет, что-то тут не так. Ты не находишь? Чапаев снисходительно усмехнулся. — Эх ты, а еще сыщик! Напряги свой дедуктивный орган. — Какой? — Крюков не понял, но на всякий случай поглядел себе промеж ног. — Элементарно, — Чапаев был все еще в плену своих умозаключений. — Просто тачку твою кто-то угнать хотел. Поэтому он откатил ее в другое место и перекрасил. — А почему же тогда не угнал? — ехидно подначил мыслителя Крюков. — Еще элементарнее, — смутить Чапаева было труднее, чем античного философа-циника. — Движок сломался. Сам же говоришь, совсем не тянет. Крюков был поражен глубиной анализа и стройностью логических построений участкового. «До чего же умный мужик», — с уважением подумал он. Спустя десять минут, поколесив немного по городу, они подкатили к кладбищу… К самому кладбищу было не проехать. За квартал от него тянулись вереницы припаркованных машин. Инспектора ГАИ безуспешно пытались организовать в возникшей пробке хоть какое-то подобие движения. Крюков поступил легко, хотя и до ужаса неприлично. Он просто остановился, затем растолкал капитально заснувшего Чапаева и вытолкал его из машины. Потом вылез сам и подозрительно, искоса, чтобы не привлекать внимания товарищей по цеху, оглядел тачку еще раз. Точно не его, чужая! Крюков постоял, опершись на капот. Потом сделал маленький, почти незаметный шаг в сторону. Потом еще шаг. И в конце концов взял участкового под руку и увел в сторону. У ворот кладбища он осторожно оглянулся. Кажется, за ними никто не увязался. Городское кладбище исторически делилось на две части: христианскую и мусульманскую, поскольку представители этих религий на протяжении нескольких сот лет жили, работали и умирали рядом, и только на погосте расходились по своим национальным квартирам. Крюков в сопровождении участкового двигался в неопределенном направлении, пока не столкнулся с самим Большим Расулом. Тот узнал Крюкова издалека. отделился от толпы родственников и в сопровождении двоих свирепо косившихся на Крюкова бойцов подошел к нему. — Салам! — поприветствовал он сыщика. — И тебе салам, уважаемый! — ответил Крюков. — Я приношу свои соболезнования. — Спасибо. На похороны не зову. Тебя мои ребята почему-то не любят, — сообщил Расул. — Но, говорят, ты и у Бормана не пришелся ко двору? Крюков махнул рукой, отчего его немного повело в сторону, но он включил свой вестибулярный аппарат и принял прежнее положение. — Там наоборот получилось. У быков я в авторитете, а вот начальнику их не показался. Как Ваня Солнцев капитану Енакиеву. Что поделаешь? На всех не угодишь, — Крюков внимательно огляделся. — Скажи, Расул, ты не боишься, что полковник Сидоров устроит какую-нибудь подлянку? Он, как я понял, на это большой мастер. — Вокруг кладбища дежурят мои люди и люди Бормана. Ему сейчас война тоже ни к чему, поэтому мы можем доверять друг другу. Правда, ненадолго. А это кто с тобой? — указал Расул на Чапаева. — Это моя охрана. Подарок от фирмы Сидорова. Мартанов ощупал участкового взглядом, заметил папку-лентяйку его руке, выдававшую профессиональную принадлежность крюковского спутника, несмотря на то, что тот был в штатском. — Охрана или конвой? — мудрая улыбка на мгновение сделала Мартанова похожим на кардинала Ришелье. — Ладно, я пойду. Если живы будем, увидимся. Расул вернулся к своим. Спустя несколько минут печальная похоронная процессия, сопровождаемая плачем женщин, тронулась в путь. На противоположной стороне кладбища Крюков заметил другую толпу: там Борман хоронил Дину. Крюков под пристальными взглядами охранников Расула двинулся вдоль цепочки машин, пропущенных прямо на кладбище. — Ты что, все свою тачку ищешь? — поинтересовался Чапаев. — По моим часам пора лекарство принимать. — Давай передохнем немного, — взмолился Крюков. — Я же не такой тренированный. Да и перегаром от нас несет… Он потянул носом и ощутил, что в воздухе веет не только перегаром. И тут он замер в удивлении. Приткнувшись немного в стороне, в тени большой раскидистой липы стояла «Лада» восьмой модели с затененными стеклами. Та самая, которую Крюков арендовал у покойного Коржика и в которой Анджела скрылась от него. Подсознательно Крюков оценил выгодность позиции, занятой водителем «восьмерки». Машина совершенно терялась в тени и была неприметна, из нее же можно было прекрасно наблюдать за передвижением обеих траурных процессий. И еще один штрих приковал внимание сыщика. Когда он обошел машину сзади, то увидел край яркой оплетки провода, прищемленного крышкой багажника машины. Из всех возможных вариантов поведения в данной ситуации Крюков почему-то выбрал наименее приемлемый. Он тронул за плечо измученного жаждой участкового. — Чего надо? — раздраженно и недовольно бросил тот. — Видишь «восьмеру»? — ткнул его сыщик локтем под ребра. — Вижу. Это и есть твоя тачка? А что же ты мне мозги шнуровал насчет «Волги»? Салимся и поехали в магазин. — безапелляционно заявил Чапаев. — Никаких особых доказательств у меня нет, но интуиция подсказывает, что с минуты на минуту мы услышим взрыв, а возможно сразу пару. Участковый с удивлением оглядел машину и попытался проникнуть взглядом за ее зеркально-черные стекла. Разумеется, тщетно. Тогда, не мудрствуя лукаво, он наклонился, подобрал с земли приличных размеров камень и швырнул в стекло машины. Звон разбитого стекла вдруг сменился грохотом. Земля дрогнула раз. за ним другой. «Восьмерка» сорвалась с места и вылетела за ворота кладбища. Все присутствующие застыли на миг, но тут же пауза сменилась адом. Одни в ужасе падали на землю и закрывали голову руками. Другие, таких было большинство, устремились в разные стороны к выходам с кладбища. Давка, крики, бегущие люди — все это внушало страх, усиливало панику. С неба падали осколки и целые глыбы надгробных камней. Все эти сцены, напомнившие Крюкову последний день Помпеи, на глазах сменялись поистине апокалиптической картиной. В разных концах ритуального комплекса, в том числе на местах, где были вырыты две свежие могилы и куда, благодаря вмешательству спугнувшего преступников Чапаева, не успели дойти траурные процессии, продолжали взрываться радиоуправляемые фугасы, высоко в небо вздымались столбы земли, дыма и пламени. «О, Господи, и это на кладбище, — подумал с горечью Крюков. — Они же всех мертвецов подняли раньше Страшного суда!» Глава девятая Новая власть Благодаря вмешательству Крюкова и Чапаева взрывы прозвучали прежде положенного срока. Только по этой причине число жертв оказалось сравнительно небольшим. Погибли главным образом боевики, стоявшие в оцеплении, и землекопы — сотрудники кладбища. Если бы обе похоронные процессии успели дойти до могил, количество убитых и раненых исчислялось бы сотнями. На земле лежали камни, куски земли и разорванные человеческие тела, а Крюков уже тянул участкового за рукав. — Валим отсюда в темпе, сейчас начнется раздача слонов! Тот был еще в шоке, и не сразу последовал за сыщиком. Но далеко уйти они не успели. С разных сторон на территорию кладбища ворвались люди в черных комбинезонах, вооруженные автоматами, которые начали беспорядочно палить в белый свет, словно ожидали нападения с воздуха. Но снаружи, за стенами кладбища, дела обстояли куда серьезнее. Оттуда слышались звуки активной стрельбы, грохнуло несколько взрывов. Крюков с Чапаевым рухнули в поросшую травкой ложбинку. — Тьфу, блин, словно в чужую могилу улеглись, — выругался участковый. — Лучше лежать в чужой могиле, чем в своей, — парировал Крюков. — Глянь-ка, что за публика нас окучивает. Чапаев посмотрел в рекомендованном направлении и с удивлением обнаружил, что, кроме бойцов ОМОНа, на кладбище действуют экипированные в точно такую же черную униформу сотрудники частного охранного предприятия «Ягуар». Различить их можно было только по желтым нашивкам на спине, да по не совсем похожему оружию. У «частников» вместо укороченных автоматов Калашникова в руках были сходные с ними по внешнему виду и конструкции, сокрушительные по убойности гладкоствольные полуавтоматы «сайга» двенадцатого калибра. — А кто это? — удивился участковый.