«А ведь я не тот человек, который может пожалеть себя», — размышляла инспектор, усаживаясь на софу. — Может быть, только сегодня? — обратилась она к собаке, которая внезапно материализовалась возле нее, и погладила пса по голове. Ким улыбнулась, почувствовав, как он устраивается у нее под боком так, чтобы спина лежала вдоль ее ноги, а голова оказалась на бедре. Инспектор подумала, что он хорошо ее выдрессировал — ее рука, почесав ему за ухом, спустилась ниже, на спину. Теперь, оказавшись в тишине и покое, она не могла не почувствовать, как к ней вновь возвращаются события прошедшего дня. Казалось, что уже много дней прошло с того момента, как она убежала со вскрытия, не в состоянии перенести вида почерневших, обугленных тел и отчаянно пытаясь сделать так, чтобы эта картинка не заслонила ей образ ее приемных родителей, какими она видела их в последний раз — улыбающихся и счастливых. Ким крепко зажмурила глаза, как будто это могло помочь не допустить кошмар в ее сознание. Все еще не открывая глаз, она откинулась на спинку софы и вспомнила доброту в глазах человека, написавшего книгу о ее жизни. Ее гнев по отношению к нему исчез в тот самый момент, когда она поняла, что заставило его написать эту книгу и рассказать в ней всю правду. Сложнее было справиться с вечными вопросами Брайанта относительно того, может ли она вести расследование. Неожиданно Барни заерзал на софе и почесал подбородок задней лапой. — Хорошо, хорошо, прямо он этого не говорил, — призналась Ким. Но именно так она восприняла эти вопросы, хотя и знала, что больше всего сержанта волнует ее благополучие. А потом эта оценка Элисон ее психического состояния, которую психолог высказала перед участком. С ней она категорически не соглашалась до того момента, когда чуть не ударила полицейского на месте преступления. «Все-таки меня это достало», — подумала инспектор, покачав головой. Но она никак не хотела оправдывать этим свои действия, хотя они и повлекли за собой снятие ее с расследования. Правда, вид лежащей там девушки, изнасилованной и подвергшейся чудовищным издевательствам, вновь вызвал в ней ощущения, с которыми она боролась практически всю свою жизнь: беспомощность, страх, отвращение, растерянность, гнев… Она почувствовала, как от нахлынувших эмоций крепче сжимает голову Барни. — Нет, нет, нет и нет, — сказала Ким, вставая и отодвигая пса. Подойдя к кофеварке, она налила себе чашку «Коламбиан Голд». Она никогда не позволит этим ощущениям вновь мучить ее. Ей давно не тринадцать лет. Но всего на несколько минут… А последняя обида прилетела от Теда, человека, который знал ее лучше всех на свете. И все-таки он встал на сторону Вуди. Она могла понять других, не видевших истинного положения вещей, но только не Теда. Ким была уверена, что уж он-то ее поймет. Никто из них не мог понять, что воспоминания должны оставаться в своих коробочках. Она не может вынуть их, изучить, а потом стряхнуть с коробочки паутину. Все вокруг нее утверждали, что она подавляет эмоции, связанные с ее воспоминаниями, прячет их куда-то очень далеко, туда, где они забродят, запузырятся и взорвутся. Но все они ошибаются. Все это похоже на цирковой фокус, на иллюзию или, может быть, на ловкость рук. Смотри туда, пока я делаю это здесь. Ей почти удалось абстрагироваться от событий, разворачивающихся у нее перед глазами, отвлекаясь на раскрытие дела, поиск улик и вещественных доказательств и проверяя различные, возникающие по ходу дела, гипотезы. Ни Вуди, ни Брайант, ни Элисон, ни даже Тед не могли понять, что именно страстное желание поймать мерзавца помогает ей бороться со своими демонами. Глава 84 Добравшись до офиса, Брайант глубоко вздохнул. Ну и как он должен все объяснить команде? Как он вообще собирается вести это расследование без командира? У него ведь мозги работают совсем по-другому. Собственный мозг представлялся ему в виде киборга с отростками, которые тянутся во все стороны, а возвращаются с крохотными крупицами информации, которые попадают внутрь киборга и возвращаются в виде ответов на вопросы. Иногда он молчал только потому, что не мог за ней угнаться. Так как теперь он будет вести это расследование, не говоря уже об управлении командой? — Твоих рук дело, Брайант? — усмехнулся сержант Девлин, когда они встретились на лестнице. — Ты это о чем? — Да так… проехали, — ответил Девлин и прошел мимо не останавливаясь, хотя, судя по его плечам, он все еще смеялся. Да что, черт побери, здесь происходит? Но что бы это ни было, он за это не отвечает. Он только приехал, хотя Джек на рецепции улыбнулся ему понимающей улыбкой, когда он вошел в участок. Добравшись до лестничной площадки, Брайант осмотрел себя. Нет, рубашка заправлена в брюки, ботинки одинаковые, и на спине у него ничего не написано. Вчерашнее повреждение было скрыто бровью, да все и так привыкли, что время от времени он возвращался с поля с ранениями. Просто со временем они появлялись все чаще и чаще. — Идиоты, — прошептал он себе под нос, проходя через общее помещение в комнату отдела. И вновь услышал смешки. И только потом понял их причину. Дверь в отдел была закрыта, и на ней крест-накрест была наклеена полицейская лента. — Какого?.. — возмутился сержант и прочитал надпись на двери: НЕ ВХОДИТЬ ЗАКРЫТО Отлично, просто то, что доктор прописал. Тупые шуточки какого-то идиота вовсе не способствовали успешному началу дня. — Ну и кто это сделал? — спросил он, но все отвернулись и занялись своими делами. Покачав головой, он начал сдирать ленту. — Вы что, читать не умеете, Брайант? — раздался голос у него за спиной. Обернувшись, он увидел хмурого Вуди. — Сэр, какой-то тупица приклеил дурацкое объявление… — Я — тот тупица, который приклеил это объявление, и на то у меня были причины, Брайант. Еще лучше. Он только что назвал босса тупицей. — Сэр? — Блохи, сержант. Кажется, ими заражен весь ваш офис. Вчера я зашел сюда по делу, и мне искусали все ноги до колен. Брайант не знал, что сказать. Вчера они все были в комнате и ничего не заметили. — Но?.. — Там нельзя работать, пока фумигаторы не сделают свое дело. — И где же, черт побери?.. — Вы уже большой мальчик, Брайант. И даже стали временно исполняющим обязанности начальника. Так что меня не касается, где вы найдете рабочее место, до тех пор, пока вы будете следовать процедурам и ваша работа будет эффективной, — с этими словами Вуди повернулся к нему спиной. Брайант спрятал усмешку. Хотя он никогда не был фаворитом в гонках, он всегда добирался до финиша. Глава 85 Четвертую чашку кофе Ким вылила в раковину и выключила кофеварку. Каждый новый глоток только вздергивал ей нервы и заставлял кровь еще быстрее мчаться по сосудам. Черт побери, ее практически все раздражает, и при этом она умудряется оценивать все происходящее с рациональной точки зрения. Ее раздражает Вуди, снявший ее с расследования, и при этом она может его понять. Она злится на Брайанта за то, что он занял ее место, но не уверена, был ли у него какой-то другой выход. Она готова убить Теда за то, что он с ней не согласился, и при этом осознает, что поехала к нему для того, чтобы услышать непредвзятое мнение. Единственное, чего она не могла понять — почему ни один из членов ее команды не позвонил ей и не написал, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. Конечно, за вечер она получила двадцать текстовых сообщений от Брайанта, но они не считаются, а вот о чем думают ее остальные сотрудники сегодня утром? Они уже пришли на работу, узнали, что ее сняли с расследования, и все еще ни одной весточки? Ким спрыгнула с барного стула и направилась к двери, ведущей в гараж. Это она проделывала уже третий раз за утро. Барни, не отходивший от нее ни на шаг, вопросительно смотрел на нее. — Знаю, мальчик, — сказала она ему. — Но не могу избавиться от этих мыслей. Обычно, когда у нее выдавалось свободное время, Ким сразу же шла в гараж, включала айпод на полную мощность и, расслабляясь под Брамса или Бетховена, занималась своим очередным проектом. Но только не сегодня. Сегодня у нее не свободное время. Сегодня ее просто отстранили. Это не выходной. Ее мозг функционировал в рабочем режиме, и она не могла отключить его. Ким вздохнула, достала телефон, а Барни вернулся к софе. Ни звонков, ни сообщений — никого не волнует…