— Почему? — удивился Шафт. — Боже правый, вы такой наивный, — вздохнула женщина. — Да знаете ли вы, что означает это слово — «масса»? Так негры-рабы обращались к своим хозяевам в тех самых кошмарных Соединенных Штатах! Актера это так поразило, что он остановился на месте. — Шафт не знал этого, — произнес он после паузы. — Шафт думал: это русское слово. Шафт думал: так у вас выражают уважение. — Это тоже Шара вам наплел? — с презрением воскликнула Маргарита Николаевна. Шафт коротко кивнул и сжал кулаки. — Шафт должен немедленно пойти к нему, — сказал он дрожащим голосом. — Марго пойдет с Шафтом? — Что? — испугалась Маргарита Николаевна. — Вы хотите сейчас пойти к Шаре? Умоляю, не надо! Но Шафт уже не слушал. Он быстрым шагом двинулся в сторону «Мосфильма». — Он еще там, он должен быть там, — шептал негр. — Шафт, умоляю, остановитесь! — еле поспевала за ним Маргарита Николаевна. — Вы только что хотели стать моим рабом, станьте им сейчас, на один только вечер! И я вам прикажу немедленно остановиться и не ходить ни к какому Шаре! Плюньте вы на него… Тем более он дал вам сыграть такую хорошую роль… Но Шафт уже не слушал Маргариту Николаевну. Он стремился на «Мосфильм», чтобы поквитаться за свое попранное достоинство. 112 Спустя полчаса разъяренный Шафт ворвался в двенадцатый павильон. За ним следом вбежала запыхавшаяся Маргарита Николаевна. Как раз в эту минуту укрывшийся за ширмой Топорков нажал рычаг на гильотине. В тот же миг голова режиссера отделилась от его тела и быстро, как с силой брошенный мяч, покатилась в сторону Шафта и Маргариты Николаевны и остановилась прямо у их ног. Женщина в ужасе посмотрела на этот странный круглый предмет и, узнав черты знакомого лица, грохнулась в обморок. Шафт пронзительно завизжал неожиданным фальцетом. Его зрачки бешено заметались по пространству павильона, пока наконец не остановились на неподвижно стоявшем Лихонине. — Ты… ты… — хрипло прошептал Шафт, показывая на уборщика трясущимся пальцем. Не сумев выговорить ничего больше, негр угрожающе двинулся в сторону Лихонина. Уборщик и глазом не моргнул, продолжая стоять в той же позе и невозмутимо глядя на приближающегося к нему здоровенного африканца. Шафт заранее вскинул правую руку, чтобы нанести Лихонину сокрушающий удар, но уборщик стремительно выкинул свою цепкую кисть и на лету остановил огромный кулак негра. Шафт хотел было ударить уборщика левой в живот, но и эта рука оказалась молниеносно блокирована проворным противником. Негр впервые в жизни столкнулся с человеком, сумевшим одновременно обездвижить обе его руки, — на мгновение этот факт поразил его. Однако уже в следующий миг Шафт попытался отбиться, нацелив свое колено в пах Лихонина. Уборщик вовремя увернулся и от этой атаки, но ему пришлось с силой оттолкнуть негра назад. Шафт едва не повалился на пол, но все-таки удержался на ногах, затем сгруппировался и резким рывком вцепился обеими руками в мощную шею Лихонина. Уборщик беззвучно захрипел и, сжав кулак, с силой ударил Шафта в живот. Негр завопил от боли и тотчас отцепился от Лихонина. Теперь пришла очередь атаковать уборщику. Хорошо поставленными боксерскими ударами он принялся загонять Шафта в угол. В конце концов негр заорал, пригнулся и, схватив Лихонина на руки, побежал с ним через весь павильон. Резко остановившись вблизи декораций, Шафт навалился на Лихонина, и оба силача рухнули на пол. Даже придавленный тяжестью огромного негритянского тела, Лихонин легко бы скинул его с себя и взял реванш, но Шафт внезапно прибегнул к еще одному запрещенному приему. Он вскинул голову и несколько раз ударил ею уборщика в лицо. Кровь залила лицо Лихонина. Негр вскочил на ноги, перевернул уборщика на живот, заметил неподалеку моток веревки и быстро связал противнику руки и ноги. После этого африканец поспешил к лежащей без чувств Маргарите Николаевне. Заметив прямо возле нее голову Шары, Шафт в ужасе отпихнул ее ногой. Голова покатилась прочь. Негру впервые в жизни приходилось приводить женщину в чувства. Не придумав ничего лучше, он дал Маргарите Николаевне звонкую пощечину. Маргарита Николаевна немедленно очнулась и испуганно уставилась на склонившееся над ней окровавленное лицо Шафта. — Марго звонить в милицию, — прошептал он. — Шафт поймать убийцу массы. Видимо, негр был в таком состоянии, что позабыл, как правильно склонять русские глаголы. Через несколько секунд он тоже потерял сознание. 113 — Мне очень жаль, Маруся, — упавшим голосом произнес майор Жаверов, не поднимая на девушку глаз, — но я бессилен что-либо сделать. — Ах, вы бессильны?! — с презрением воскликнула она. Майор поднял на нее глаза: — Маруся, поймите, его задержали на месте преступления… — Да кто задержал-то? — вспылила девушка. — Презренный негр! Может, он сам и есть настоящий убийца! — Все может быть, — фальшивым голосом поддакнул Жаверов. — Но у Шафта есть свидетельница… — Она с ним заодно! — выкрикнула Маруся. — Вы же сами говорили, что их несколько… — Даже если я с вами соглашусь, — проговорил майор, — я… не имею права… мне никто не позволит… Я не могу отпустить вашего дядю даже на время, под подписку о невыезде… Он подозревается в слишком тяжких преступлениях… — Которых он не совершал, — прошипела девушка. — Возможно, — кивнул Жаверов. — Это выяснится на суде. — Возможно? — еще больше повысила голос Маруся. — Так вы мне не верите? — Маруся, — чуть не плача проговорил майор, — вам я верю больше, чем себе… Но вы же сами не можете знать наверняка, что ваш дядя ни в чем не виноват… — Однако я это знаю! — возразила девушка. — И даже если бы я была не уверена… Неужели вы неспособны сделать хоть что-то ради меня? — Что именно? — прошептал Жаверов. — Освободить дядю. — Не могу, я же сказал! Мне не позволят… — А вам обязательно спрашивать чьего-то позволения? — А как же… Я ведь далеко не начальник… — И в этом ваша беда, — брезгливо заметила Маруся. — Даже самый главный начальник не смог бы тут ничего сделать, — возразил уязвленный майор. — А я-то думала, вы способны на подвиг, — с картинной укоризной вздохнула девушка. — На подвиг? — осекся Жаверов. — Что вы имеете в виду? — Господи, ну какой вы бестолковый! — всплеснула руками Маруся. — Я к тому, что вы ведь можете организовать дяде побег! Неужели так трудно догадаться? — Что? — просипел майор. — Вы предлагаете мне пойти на должностное преступление? — Так я и думала, — покачала головой девушка. — То есть я думала, что вы меня любите. А вы… — Люблю, Маруся, люблю! — в отчаянии принялся уверять ее Жаверов. — Как же, любите! — усмехнулась красавица. — И при этом не можете пойти на маленькое какое-то, — она показала пальцами, насколько оно маленькое, — должностное преступленьице… — Не могу, Маруся, право, не могу, — замотал головой майор. — Меня ведь сразу уволят. И даже посадят.