Дверь им открыл престарелый мужчина с типичной для дворецкого внешностью, его ухоженное лицо излучало респектабельность и добропорядочность. Лефарж показал ему удостоверение. – К сожалению, мсье Буарака нет сейчас дома, – предельно вежливо сказал слуга, – но вы, вероятно, без труда найдете его на заводе, расположенном на рю Шампионнэ. – Благодарю за информацию, – ответил Лефарж, – но мы только что побеседовали с мсье Буараком, и на самом деле нам хотелось встретиться именно с вами. Дворецкий провел их в небольшую гостиную позади прихожей. – Слушаю вас, господа. – Вам уже довелось прочитать в утренних газетах объявление по поводу установления личности погибшей дамы? – Да, я ознакомился с ним, мсье. – Весьма сожалею, но все указывает на то, что покойная была вашей хозяйкой. Франсуа печально покачал головой. – Мне сразу пришла в голову эта пугающая мысль, мсье, – произнес он совсем тихо. – Мсье Буарак тоже прочитал объявление. Он недавно сам пришел в Сюрте и по предъявленным ему материалам произвел идентификацию, не оставившую сомнения. Дело тем более прискорбное, поскольку вынужден с сожалением поставить вас в известность, что мадам была убита, причем убита зверски. Вот почему мы явились сюда, заручившись разрешением мсье Буарака, чтобы навести необходимые справки и проверить факты. Лицо престарелого дворецкого заметно побледнело. – Убита! – повторил он хриплым шепотом. – Этого не может быть. Ни один из тех, кто знал ее, не смог бы пойти на такое. Мадам пользовалась всеобщей любовью. Она воплощала в себе ангельскую доброту. Этот человек говорил с большим и искренним чувством, поддавшись нахлынувшим эмоциям. – Что я могу сказать, мсье? – продолжил он после паузы. – Любую помощь в поимке преступника окажу вам с подлинным рвением. И желаю скорейшего успеха в расследовании. – Я тоже надеюсь на успех, Франсуа. По крайней мере, мы сделаем для этого все возможное. А сейчас, пожалуйста, ответьте на наши вопросы. Вы помните, как мсье Буарака вызвали на работу примерно без четверти девять в субботу двадцать седьмого марта в разгар званого ужина? Это случилось именно тогда? – Все верно, мсье. – И он уехал сразу же? – Немедленно, мсье. – А в половине одиннадцатого позвонил и сказал, что вернется только очень поздно. Это время указано точно? – Как мне кажется, он позвонил несколько раньше. По-моему, он сделал это вскоре после десяти часов, а быть может, еще и десяти не пробило. – То есть около десяти часов вечера? Так вы полагаете? Не могли бы вы дословно передать, что он тогда сообщил? – Он сказал, что авария оказалась очень серьезной и ему придется задержаться надолго. А домой он, вероятно, прибудет только к утру. – Вы, соответственно, сразу же обо всем доложили хозяйке, не так ли? Гости могли слышать ваш с ней разговор? – Нет, мсье, однако мадам сама почти сразу огласила новости вслух. – Что произошло потом? – Уже вскоре – около одиннадцати или четверти двенадцатого – гости начали разъезжаться по домам. – Все сразу? Дворецкий замялся. – Задержался только один. Некий мсье Феликс. Он дождался отъезда всех остальных. Это ему позволяла роль друга семьи. Все прочие были не более чем хорошими знакомыми. – И как долго он оставался в этом доме после общего разъезда? Франсуа теперь выглядел определенно смущенным и колебался с ответом. – Если честно, то я не знаю, мсье, – сказал он медленно и нерешительно. – Понимаете, случилось вот что. В тот вечер у меня разыгралась сильная мигрень, и мадам спросила, хорошо ли я себя чувствую – замечать подобные вещи в ее характере. Потом велела мне отправляться в постель, не дожидаясь возвращения хозяина. Мсье Феликс, по ее словам, задержится, только чтобы взять какие-то книги, после чего сам выйдет из дома. – И вы легли спать? – Да, мсье. Я поблагодарил ее за заботу и вскоре удалился к себе. – Что значит – вскоре? – Примерно через полчаса. – А мсье Феликс к тому времени уже ушел? – Нет, мсье, он еще оставался здесь. – Что было дальше? – Я заснул, но примерно час спустя внезапно проснулся. Мне стало заметно лучше, и я решил пойти проверить, не вернулся ли хозяин, и посмотреть, заперт ли дом как следует. Встал и направился в сторону холла, но как только приблизился к лестнице, услышал звук захлопнувшейся двери. Должно быть, мсье как раз вернулся, подумалось мне. Но из прихожей не доносилось больше никакого шума, и я спустился удостовериться, что ничего не произошло. – Ну и… – Там никого не оказалось, и потому я прошелся по другим комнатам. Нигде не было ни души, хотя везде горел свет. Странно, отметил я про себя и пошел к Сюзанне, горничной мадам, которая все еще ждала ее последних распоряжений. Я спросил, легла ли уже мадам. «Нет», – ответила она. «Однако на первом этаже ее нигде не видно, – заметил я. – Тебе лучше подняться и посмотреть, не в своей ли она спальне». Она ушла, но уже скоро спустилась вниз с немного испуганным видом. Сообщила мне, что в спальне мадам тоже нет, а ее шубка, шляпа и пара уличной обуви отсутствуют. Ее вечерние туфли валялись на полу там, где она их сняла. Я поднялся вместе с горничной, чтобы все осмотреть, но затем услышал, как открывается замок входной двери. Теперь мсье Буарак действительно вернулся, и пока я помогал ему снять плащ и шляпу, рассказал о странном звуке закрывавшейся двери. Он спросил, где мадам, и я ответил, что не знаю. Мсье отправился искать ее и в своем кабинете нашел записку, как я полагаю, оставленную ею. Прочитав записку, хозяин не задавал больше никаких вопросов, уведомив нас, что мадам пришлось срочно уехать в Швейцарию к своей матушке, которая тяжело заболела. Однако, когда два дня спустя он уволил Сюзанну, я догадался: мадам уже не вернется. – В котором часу вернулся мсье Буарак домой? – Около часа ночи или чуть позже. – Его плащ и шляпа были мокрыми? – Не слишком, мсье, но он явно какое-то время шел пешком под дождем. – Вы случайно не проводили проверку, не пропало ли из дома что-то еще из вещей? – Да, проводили, мсье. Мы с Сюзанной в воскресенье обрыскали весь дом. – Но ничего не обнаружили? – Ничего, мсье. – Тогда мы можем исключить вероятность, что тело могло быть спрятано где-то внутри дома, не так ли? Дворецкий изумленно посмотрел на него, явно пораженный подобной идеей. – Это было бы абсолютно невозможно, мсье, – сказал он. – Я лично осмотрел все углы и открыл все шкафы. – Спасибо. Я узнал все, что необходимо на данный момент. А теперь не могли бы вы помочь мне разыскать Сюзанну? – Думаю, мне удастся узнать для вас адрес с помощью одной из наших служанок, с которой горничная мадам водила дружбу. – Займитесь этим, пожалуйста. А мы тем временем осмотрим дом. – Мое сопровождение вам не понадобится, мсье? – Нет, покорнейше благодарю. Планировка помещений первого этажа выглядела предельно простой. Длинный и достаточно узкий холл протянулся от входной двери с рю Сен-Жан параллельно авеню де л’Альма до лестницы. Справа располагалась гостиная – то самое просторное угловое помещение, окна которого выходили сразу на обе улицы. По другую сторону холла прямо напротив двери гостиной находился кабинет мсье Буарака – светлая и прекрасно обставленная комната с видом на рю Сен-Жан. За ними располагались совсем небольшая гостиная, чаще всего использовавшаяся хозяйкой, и столовая. В глубине дома под лестницей располагались комнаты для прислуги. Детективы тщательно осмотрели все помещения поочередно. Мебель выглядела не только дорогой, но и подобранной с большим художественным вкусом. Гостиную обставили вещами эпохи Людовика XIV c коврами из Обюссона и добавлением отдельных предметов в стиле «буль»[2]. Тончайший севрский фарфор и посуда с позолотой были явно приобретены превосходным знатоком подобных изделий. Столовая и будуар только усилили общее впечатление, что хозяева дома принадлежали к числу людей не только богатых, но и с высоким культурным уровнем. Переходя из комнаты в комнату, сыщики не уставали поражаться изяществу и красоте обстановки каждой из них. И хотя поиски велись скрупулезно, никаких значимых результатов они не принесли. Кабинет можно было назвать типичным мужским жилищем, если не считать одной особенности. Пол покрывал ворсистый ковер, вдоль стен вполне ожидаемо высились полки, уставленные книгами, у окна разместился резной письменный стол, рядом стояли удобные и просторные кресла, обитые кожей. Но еще имелась и целая коллекция скульптуры малых форм – статуи, статуэтки, изображавшие отдельные фигуры и целые группы, фризы, декоративные тарелки и барельефы из мрамора и бронзы. Это весьма ценное собрание, достаточно обширное и исполненное гармонии, могло стать украшением любой галереи или музея города. Стало очевидно, что мсье Буарак обладал не только средствами, но и необходимыми знаниями, позволявшими ему полностью предаваться своему хобби. Бернли встал в шаге от порога кабинета и медленно обвел его взглядом, впитывая каждую деталь, надеясь обнаружить что-нибудь полезное для расследования. Он вглядывался в каждый предмет дважды, осматривая его во всех подробностях, с методичностью, к которой уже давно приучил себя: не переходил к следующей вещи, пока не был уверен, что четко запечатлел в памяти предыдущую. Затем его взгляд устремился на предмет, расположенный на полке рядом с книгами, и надолго задержалсяна нем. Это была скульптурная группа в виде статуэтки из белого мрамора высотой примерно в два фута. Она изображала трех женщин с венками на головах – двух стоявших и одну сидевшую. – Только посмотри на это! – обратился он к Лефаржу голосом, в котором звучали почти триумфальные нотки. – Ты в последнее время, случайно, не слышал ни о чем похожем? Поскольку ответа не последовало, Бернли, не слишком внимательно следивший за действиями своего французского коллеги, вынужден был обернуться. Лефарж, стоя на коленях, с помощью увеличительного стекла изучал что-то, обнаруженное им среди густого ворса ковра. Это занятие настолько поглотило его, что он, похоже, не услышал вопроса, заданного ему Бернли. Но стоило тому приблизиться, как он поднялся и издал короткий, но удовлетворенный смешок. – Взгляни сюда! – воскликнул Лефарж. – Посмотри, и глазам своим не поверишь! Отступив назад к стене, он сел на корточки и, наклонив голову, рассматривал что-то, находившееся на полу между ним и окном кабинета. – Ничего не замечаешь? – спросил он. Бернли также присел и вгляделся в поверхность ковра.