— Нет, дорогой, ты это все делал, чтобы заманить меня на турбазу! «Восток — дело тонкое»! Знал же, что я куплюсь! Как ты продавца убедил? — Просто зашел перед тобой в магазин и несколько раз повторил при ней эту фразу. Она ж как попугай. Знал, что не сегодня-завтра ты от нее это услышишь. — А как ты спелся с Прижиминым? — Ну, я как верный рыцарь прекрасной дамы пошел к нему бить морду, но вместо этого просто высказал ему все, что должна была сказать ты. И мы договорились, что он устроит тебе проверку. Но обстоятельства подстроить должен был я, ему некогда. — И поэтому ты вспомнил о своем друге Александре? — Да, но он был в курсе, я его не обманывал. А ты о прибытии Прижимина не должна была знать, это было условие сыщика. — Поэтому ты выставил меня сумасшедшей возле дома, где он все это время жил! — Понимаю, — покаянно произнес он, — это был неприятный момент, но зато ты получила жетон! Я прощен? Я демонстративно надула губы и отвернулась. А сама полезла в телефон и написала своей виртуальной подружке. «Я тебя люблю». Затем подумала и дописала: «С Новым годом!» 2021 Мой любимый вор рассказ — Вот он! — торжественно провозгласила замдиректора краеведческого музея — тетенька средних лет в вычурном костюме, чью голову украшала пышная старомодная прическа, — и ткнула в нужную витрину. За ней открывался взору изумительный рубиновый набор: ожерелье, серьги и перстень. — Это воистину изюминка нашей сегодняшней выставки, которая, я надеюсь, станет теперь гордостью всего музея! Пока посетители любовались драгоценностями, мы с Танькой переглянулись, сморщившись: тетина экзальтированность начинала понемногу раздражать. К моему списку раздражителей я могла еще и записать подружку, которая меня сюда приволокла. Ее дядя заведует местной газетой, и она, числясь штатным корреспондентом, почему-то неизменно берет меня на все задания. Впрочем, ясно почему: все статьи в итоге пишу я, Таня с текстами не дружит. Зато балаболить может с утра до вечера, особо не стараясь поддерживать логическую нить повествования… Ну да ладно, у каждого свои грехи. Я же числюсь внештатником, то есть можно сказать не числюсь вообще, но мне хотя бы платят какие-то гроши за каждую из этих статей. На основном месте работы я получаю до ужаса мало, поэтому даже эти дополнительные копейки помогают держаться на плаву. Хорошо хоть, что учусь бесплатно, а то бы не потянула высшее образование, пусть даже на вечернем. Итак, Таниному дяде почему-то приглянулась история о рухнувшей до основания деревенской церкви (она потихоньку разрушалась десятилетиями, но месяц назад вдруг пала окончательно) и найденных под развалами драгоценностях и утвари, которые, по всей видимости, были вмурованы в стену. Ввиду этого в местном краеведческом музее устроили выставку. Помимо рубинового комплекта, были найдены: посуда из серебра, позолоченное зеркальце, старинные монеты и, разумеется, иконы — и в бронзовых, и в серебряных окладах. Кто все это добро замуровал, осталось загадкой для исследователей. Мне стало так скучно, что я взмолилась, чтобы сие мероприятие побыстрее закончилось, и Бог тут же ответил на мою просьбу, но совсем не так, как я планировала. Однако скучать больше никому не пришлось… В зал стремительно ворвались вооруженные мужчины в масках, бабы завизжали, мужики испуганно разинули рты и остались стоять истуканами, а единственный на весь небольшой музей охранник тут же вбежал следом и получил по голове — да так сильно, что мгновенно лишился сознания. — Все на пол, никто не выходит, никто не раскрывает пасть, никто никуда не звонит! — зарычал один из них, видимо, главарь банды. Танька пискнула и грохнулась в обморок. Я обернулась на нее, но сил поднять подругу на ноги почему-то не было. Очевидно, сковавший мое тело страх мешал шевелиться. Я попыталась посчитать, сколько было людей в масках, но один из них пресек мое стремление, ткнув пистолетом мне под ребра и зарычав: — На пол! Глаза вниз! Пришлось повиноваться и сесть прямо на стертый линолеум — так же, как и остальные малочисленные посетители (краеведческий музей не самое популярное место, когда всего в пятнадцати километрах — столица с ее миллиардами развлечений). Впрочем, я не знала, радоваться или горевать по данному поводу: с одной стороны, если нас всех решили опосля убить, то это хорошо, что нас мало: меньше трупов и порушенных жизней (это я о родных и близких), с другой, если убивать не собираются (скрытые за черными вязаными масками с прорезями лица давали на это надежду), то лучше бы нас было больше: в толпе легче затеряться, а стало быть, снижен риск оказаться избитой, запуганной, замученной и так далее. Танька, кстати говоря, так и осталась валяться посреди зала. Слава богу, на нее пока никто не обращал внимания. — А ну иди сюда! — гаркнул тот самый злобный тип на замдиректора, жестко схватил ее за шею и повел к какому-то щитку на стене. — Вырубай! — Я не понимаю, — запищала она и тут же получила под дых. Другой тип, высокий, широкоплечий, в ярко-синем пуловере, обтягивающем его мускулистое тело (остальные все были одеты в черное), расслабленной, самоуверенной походкой направился к даме и, дождавшись, когда ее дыхание придет в норму, тихо произнес: — Уважаемая Людмила Анатольевна, я прекрасно осведомлен, что только у вас есть ключ управления сигнализацией центральной витрины. Я очень не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал… — Но ключ у директора! Пожалуйста, поверьте мне! Суровый мужик (тот, которого я поначалу посчитала лидером) приготовился снова бить женщину, но Вожак остановил его. Причем в этом действии не было нарочитости, дескать, пока я его сдерживаю, но смотри мне, только попробуй соврать! Нет. Он просто остановил акт неоправданного насилия — во всяком случае, так это казалось со стороны. А затем произнес: — Когда директор уезжает, он отдает ключ вам… — Но он уехал ненадолго! В таких случаях не отдает! Клянусь! Хоть обыщите! Я задумалась: тетя была больная на голову, это стало видно по первой части мероприятия, но настолько ли она больна, чтобы из любви к искусству не отдавать ключ бандитам и подвернуть риску не только себя, но и окружающих? Скорее всего, она не врет. Лидер решил так же, оказавшись не глупее меня, поэтому взял у нее из кармана телефон и сунул под нос: — Звони! В это время трое других мужиков в черных масках ходили между нами и собирали наши телефоны. — Твоя подруга? — рявкнул один из них, взяв мой дешевый смартфон и тыча пальцем в Таню. Я кивнула. — Достань! Не то я достану… Остальные противно хмыкнули, из чего я заключила, что шутка была пошлой и лучше им не перечить. Я подползла к Татьяне и достала у нее из сумочки смартфон. Заодно потрепала ее за плечо, но этого оказалось мало, чтобы привести коллегу в чувство. — Пожалей подругу, — посоветовал другой мужик, забирая сотовый. — Лучше так. Немного поразмыслив, я кивнула, после чего третьего парня окрестила для себя Философом (а всего их насчитывалось пятеро). Вожак и Свирепый тем временем продолжали нависать над замдиректора, контролируя каждое ее слово. Они заставили ее под выдуманным предлогом срочно заманить уехавшего мужчину обратно. — Если он догадается и вызовет ментов, вам всем крышка! — заявил Свирепый. — Поняла, курица? А ты умрешь последней, медленно и мучительно. Женщина кивала и плакала. Когда этот злобный хмырь отвернулся, Главарь положил руку ей на плечо, типа утешил. Лучше бы вернулся в прошлое и отменил налет! Разыгрывает из себя джентльмена! Я раздраженно фыркнула в ответ на свои мысли, от ушей Злобного это не укрылось, и он снова рявкнул: — Не нравится что-то? Я посчитала за благо промолчать. * * * Директор приехал минут через тридцать-сорок. Или так показалось из-за стресса и неудобной позы? Минуты тянулись до ужаса медленно, так что клясться не стану, может, минуло всего лишь четверть часа. Он так же, как и другие, на время лишился дара речи, когда вооруженные люди грубо схватили его и приволокли к пульту отключения сигнализации. Директор было заупрямился, начал врать, что у него нет ключа, а сам глазами выискивал то ли камеру на стене, то ли охранника. Когда наткнулся на него, лежащего у стены без сознания, от ужаса вздрогнул. — Слышь, — начал Свирепый, — или ты отключаешь сигнализацию центральной витрины, или… — поднял он пистолет вверх и снял его с предохранителя, — я буду убивать посетителей, пока не сделаешь это. Я сперва удивилась: почему бы им просто его не обыскать? Но затем заприметила на пульте цифровое табло, как на домофоне. Видимо, помимо физического ключа, нужен еще и код. Дальше мои мысли вынужденно прервались, потому что террорист продолжил: — А начну я вот с нее. — И подошел к Таньке, которая все так же лежала без сознания, нацелившись ей в голову. — Нет! — выкрикнула я и рванула вперед. В ту секунду мыслей не было, зато они появились позже: «Куда лезешь, идиотка? Хотела же слиться с толпой!» С Таней мы были не то чтобы очень дружны, я ее и подругой-то называла только в припадке сердечности, а чаще просто приятельницей или бывшей одноклассницей, кем она, по сути, и являлась, но мой внутренний моральный стержень не позволял мне равнодушно взирать на то, как ее убивают. Кроме меня, ей никто сейчас не поможет. Закрывая тело товарки собой, я возмущенно заявила: — Как так можно — стрелять в человека, который мало того что без оружия, так еще и без сознания?! Это чтобы в глаза не пришлось смотреть, да? Так легче? — Ты что, меня трусом назвала?! — взревел Злобный и перевел дуло пистолета уже на меня. Я икнула и наконец замолчала. Но молчать-то нужно было раньше… — Стойте! — взмолился директор. — Вот ключ! Код 2561. Не надо никого убивать! — Так бы сразу, — обрадовался Лидер, но его соратник и не думал униматься. — Это ничего не значит. Ее нужно проучить. — И замахнулся. Не знаю, почему я не зажмурилась, вероятно, от шока, но это позволило мне увидеть, как всего за полторы секунды Вожак сократил расстояние между нами и перехватил руку Свирепого. — Нет. — Он сказал это тихо и безэмоционально, но в тишине зала эти слова прозвучали как раскат грома. — Пусть знает свое место! — рявкнул тот и получил по зубам. После этого Вожак нацелил пистолет уже на него. — Еще раз подойдешь к ней, и ее лицо — последнее, что ты увидишь.