Я осмелилась повторно посмотреть в его глаза. Искорки так и летели в меня. Он насмехался… Или реально извинялся? С ним никогда не знаешь… Никогда? Я так рассуждаю, будто мы сто лет знакомы! Заметив наконец, что все ждут моей реакции на извинения главного человека на борту, я прекратила мысленный монолог и произнесла: — Как вы видите, я не пострадала. Физически. Но моральный стресс тоже ведь надо учитывать? Брюнетка из известного издания поджала губы. Ее суровый взгляд говорил: «Как ты можешь так отвечать ему? Он прекрасен! А ты сама виновата, растяпа! Не видишь, куда идешь!» Игорь Николаевич же внимательно изучал мое лицо. Понял, что догадалась? Хотел разобраться, о чем я говорю: о шампанском или о захвате? Что ж, так тебе и надо. Не мне одной голову ломать. Наконец он хитро улыбнулся — что-то придумал, видать. — Я учту это при раздаче подарков. Все хихикнули, оценив шутку. Боже, твоих подарков мне еще не хватало… К тому же, учитывая, что покупались они для малоимущих детей, чем ты меня решил удивить? Большим плюшевым слоном и продуктовым набором? — Иногда наилучший подарок — не оказываться в ужасных ситуациях, — в итоге сказала я. Понимать это надо было как: «Не бери меня больше в заложники, окей?» Только понял ли он? Бизнесмен молча кивнул и повернулся к другим гостям. Что ж, официальную часть считаю для себя оконченной. Пойду писать отчет. «Такую статью напишу — тебе мало не покажется!» — мстительно думала я, возвращаясь в свою каюту. Включив маленький нетбук и попытавшись мысленно отгородиться от шума, царящего на палубе, я начала строчить, сильно нажимая на клавиши. Я кипела от гнева. Странно мой организм на него реагирует. Обычно я тихая и от любых непонятных ситуаций только больше замыкаюсь в себе. Неприятно признавать, но я — трусиха та еще. А он… Он же криминальный элемент! Взял заложников ради каких-то цацек! «Эти цацки принадлежали человеку, который был ему очень дорог», — вспомнила я и, закрыв окно текстового редактора, вышла в Интернет. Я пыталась найти хоть какую-то информацию по находкам в церкви, связанную с криминалом, хоть что-то темное и щекотливое, но нет. Рубиновый набор якобы был найден в нише вместе с остальными предметами. И никаких убийств в заброшенной церкви. Только пару лет назад там разогнали сатанистов, но, судя по статье, они были дилетантами, в смысле никого даже ни разу в жертву не принесли. Просто глупые подростки решили подурачиться — и все. Однако, когда я расширила зону поисков, то выяснила, что труп все-таки был найден! Но — в двухстах метрах от церкви, в лесу. Он был наспех закопан и явно привезен откуда-то, так как ни крови, ни следов борьбы в том месте не было найдено, подробности, к сожалению, в интересах следствия не разглашались. Тогда я решила покопаться подробнее в биографии Ласточкина и убитой в поисках точки их соприкосновения, но тут вай-фай непредвиденно отключился. — Блин, — разозлилась я. В перечне услуг, подробно расписанном в буклете, Интернет прилагался. Я попыталась зайти через смартфон, но выяснилось, что пакет Интернета истратился. Странно, я вроде в этом месяце особо им не пользовалась… Ну ладно. Подожду, когда вернут раздачу по вай-фай. Я вновь открыла статью, но этим вечером поработать мне было не суждено, ибо в дверь постучали. Закрыв крышку нетбука, я поднялась и спросила через дверь: — Кто там? — Это Игорь. «Какой Игорь?» — едва не ляпнула я, и в следующую же секунду мои колени предательски подогнулись. Игорь Николаевич Ласточкин — вот какой! — Что… — Я хотела сердито выдать: «Что вам надо?!» — но поняла, что это будет выглядеть непрофессионально и подозрительно. Я же типа не узнала его! Чего мне тогда бояться бизнесмена, пригласившего меня на круиз в роскошный лайнер и предоставившего мне не менее роскошный люкс? Короче, я открыла дверь. Он стоял на пороге, улыбаясь во весь рот, в расстегнутой рубашке, с бутылкой шампанского в одной руке и бокалами в другой. На локте у него висел подарочный пакет. — Я к вам с подарками. Можно войти? — За… — «Зачем?» — хотела воскликнуть я, но лишь безмолвно отступила, пропуская врага внутрь. Не убьет же он меня на теплоходе полном людей! Или убьет?… А вдруг это и был его первоначальный план?! Я ахнула и начала оседать. Игорь заботливо поднял меня и прислонил к стенке. — Что с вами, Юленька? Юленька?! Я тебе покажу Юленьку! Я оттолкнула его и рявкнула: — Вы зачем пришли? — Я не вовремя, да? — совсем не обиделся он, продвигаясь вперед и, видимо, нацелившись на кресло. Заметив компьютер на кровати, он спросил: — Вы работали? — Допустим. Бутылку и бокалы Ласточкин поставил на журнальный столик, расположенный между двух кожаных кресел, и действительно устроился в одном и них, намекая на то, что мне нужно плюхнуться по соседству. — Ну это ничего, путешествие только началось, и, думается, само интересное еще впереди, поэтому не стоит писать сегодня. Он еще указывать мне будет, как работу делать! — Я беру себе за правило писать отчеты каждый день и потом из них уже составлять статью. Впечатления сильнее всего сразу, а потом что-то можно забыть. — Помолчав и все еще стоя недалеко от двери, я со значением добавила: — Хотя некоторые вещи, конечно, не забываются. Он хмуро кивнул. — Понимаю, как тебе нелегко сейчас… Что это? Признание? Или все еще игра? Я затаила дыхание, ожидая следующих слов. Но он молчал. Только печально глядел на бутылку, словно взвешивая: стоит ли утопить свое горе в алкоголе, или лучше мучиться на трезвую голову? — О чем это вы? — подлила я масла в огонь. Он поднял на меня тяжелый взор. Ну! Говори же! — Не притворяйся. Ты узнала меня. Вот оно! Я тут же опустила ресницы. Точно — трусиха. А надо было… Что? Вызвать полицию? Или того самого фээсбэшника? Позвонить главному редактору и отказаться от задания? Но я ведь все равно никуда с теплохода не денусь. Он не делает остановок, как мне сообщили. Просто будет плыть по Волге сначала в одну сторону, затем развернется и поплывет в другую. Высадка только в Москве — там же, где и была посадка. Да, в речном порту его схватят, но что я буду делать до того знаменательного часа? Или, может, какая-нибудь речная полиция, если такая существует, догонит нас по воде, высадится на борт и заберет его отсюда? Пока я обдумывала, как мне поступить, он молчал, очевидно, ожидая какой-нибудь реакции. Но я тоже не промолвила ни слова. Тогда он поднялся и, обойдя столик, сделал шаг вперед. Я инстинктивно подалась назад и снова налетела — на этот раз на дверь. Слава богу, хоть не разбила ничего… — Юля, — сказал он тихо, продолжая приближаться. — Я ведь специально пригласил тебя сюда. — Я догадалась. — Мне нужно, чтобы ты увидела меня с другой стороны. Чтобы поняла, что я не такой плохой человек… — Что? — удивилась я. Вовсе не этого я ожидала. — То есть… Ты не поиграть со мной решил? — Играть? — не понял он. Или сделал вид, что не понял? — Ну да. Как кошка с мышкой. Перед тем, как проглотить ее. Его взгляд посуровел. — Ты так обо мне думаешь, да? — Я думаю о тебе как о человеке, который берет заложников и избивает их ради каких-то драгоценностей! — Если ты помнишь, я избил только директора музея, и если бы ты только знала, что он сделал… — Игорь покачал головой, выражая крайнюю степень возмущения. — А как же твои дружки? — Мне пришлось нанять кое-кого, сам бы я не справился. Но опять же, если ты помнишь, я сдерживал все попытки этого долбаного садиста причинить кому-то вред! — Звучит так, словно ты пытаешься оправдаться… — Конечно. — Он сделал шаг вперед и навис надо мной. Я все еще прижималась спиной к стене. — У каждого поступка есть какая-то причина. Называть эту причину и есть оправдываться. Что в этом удивительного? — А то, что лучше совершать такие поступки, за которые и оправдываться не надо, так как причина ясна и банальна. Например, помочь кому-то. Или исполнить свой долг. За это не оправдываются. — Я как раз исполнял свой долг! Просто, — он запнулся и снова покачал головой. — Я не могу с тобой поделиться, это личное. Я аккуратно отстранилась и сделала два шага в сторону. Когда он так близко, мое тело очень странно реагирует… — В таком случае просто позволь мне сделать свою работу. Через два дня мы расстанемся. Надеюсь, навсегда. И я обещаю никогда никому не рассказывать. Это я к тому, что ты можешь не убивать меня как свидетеля. Какой-то странный парадокс, но я чувствую, что перед тобой в долгу. Поэтому можешь поверить мне. — Я и не собирался тебя убивать! — рявкнул он возмущенно, затем, опомнившись, притих и покосился на стену. — Здесь адская слышимость, лучше нам не так громко обсуждать… — А я и не собираюсь ничего с тобой больше обсуждать, — перебила его я и пошла открывать дверь. Хватит. Пусть проваливает. — Ладно, только учти. — Его голос перешел на змеиный шепот, а в глазах появилась дотоле тщательно скрываемая жестокость. — Теплоход заминирован. Если не сделаешь то, что я хочу, мы все взлетим на воздух. Я не знала, что глаза могут так сильно вылезать за пределы лица. Раньше я считала, что «выпрыгивать из орбит» — всего лишь выражение, не лишенное экзальтированности. А теперь было чувство, что, как только я услышала эту фразу, глазные яблоки просто вылетели из головы как из катапульты. — Что… Что?!