Но Любовь его будто и не услышала, она сделала шаг вперед и наконец заметила приколотую к груди мертвой девушки записку. — Любочка?! — взвизгнула она. — Что это значит? — Это значит, что ты ее и грохнула! — хмыкнул Максим, впрочем, тут же осекся, будто устыдившись собственных слов. — Ну да, — нахмурилась я, — а она, конечно, это знала, поэтому подготовила для нас записку с именем убийцы. И приколола в тот самый момент, когда ее душить начали. — Иди ты… — тихо сказал он, понимая, что проигрывает мне по логике. В то же время он это ляпнул, лишь бы что-то ляпнуть, очевидно, что он сам не очень-то верил собственным словам. * * * Мы собрались в столовой, чтобы обсудить это жуткое происшествие. Часы показывали полтретьего ночи, но спать никто не мог. Долгое время все шумели, что-то бубня, крича, размахивая руками. Люба орала больше всех, ее полчаса не могли успокоить: в здании не было лекарств, а у доктора украли аптечку, во всяком случае, он проснулся без нее и до сих пор ее нигде не нашел. Потом такое же долгое время все молчали. Наконец Алексей изрек: — Ее убил кто-то из нас, это очевидно. — И я знаю кто! — выпалила блондинка и ткнула в музыканта. — Они тут драки устраивали! — Скорее, это сделала ты! — отразил удар Максим. — И специально записочку со своим именем приколола! Чтобы отвести подозрение! — Что за бред?! Откуда мне взять тут записочки?! У нас у всех забрали вещи! — Но откуда-то там взялась бумажка! — Именно это нам и нужно понять, — встряла я, — что она означает. Ведь она появилась на теле не просто так. — О боже, я буду следующей! — вдруг взвизгнула девушка и лишилась сознания. Евгений Константинович покудахтал над ней, приводя в чувство, и довел до спальни. Находиться в столовой больше не хотелось, и все разошлись каждый к себе. Я с трудом смогла заснуть. То и дело перед глазами вставала страшная картина мертвого тела с запиской. Что это означало? Имя будущей жертвы? Что за изощренная выдумка? Неужели нас собрали, чтобы убить по очереди, да еще и успеть насладиться нашим страхом? Но кто это делает?… За завтраком никто не ел. Мы будто собрались только для того, чтобы пересчитать нас и убедиться в том, что больше никто не умер. Послонявшись бестолково по столовой, все разошлись. Через время в мою опочивальню постучались. Сперва я насторожилась, но потом логика взяла верх: убийца не станет стучаться, когда знает, что двери не запираются. И я открыла. — Не хочешь прогуляться? — предложил с порога Алексей. Карие глаза почему-то избегают прямого взора и опускаются вниз. Нервно дергаются пальцы правой руки. Ими ведь он нажимал на спусковой крючок? Но я не должна осуждать. Я должна разобраться, что происходит. Короче, я согласилась, но уже когда мы достигли лестницы и стали спускаться, подумала, что не иначе сошла с ума. Кто-то из нас действительно убил Вику, а я так просто отважилась пойти с малознакомым типом, да еще и солдатом, вернувшимся с боевых действий. Либо есть еще человек, прячущийся в этом заброшенном здании. Недолго думая, я поделилась своими соображениями с компаньоном. — Именно за этим я тебя и позвал. Нужно еще раз хорошенько все осмотреть. Первые ворота были прямо под лестницей и никак не поддавались на попытки их открыть. Скорее всего, мужчины правы, их заколотили снаружи. Точнее, заковали цепями, потому что звонкий лязг отчетливо слышался с той стороны. Но как тогда убийца прокрался к нам? А если он один из нас, как он запер вход, находясь внутри? Загадка уровня Шерлока Холмса. Потом Алексей повел меня к дальним воротам. — Ты не думаешь, что все мы связаны между собой? — спросил по пути. — Как? — пожала я плечами. — Впервые всех вижу. А ты? Он слегка замялся, затем изрек: — Ну да, я тоже. Смотри, что это? Это была дверь с кодовым замком. Она сливалась по цвету с остальным фоном, и в таком тусклом освещении ее тяжело было заметить. Мы как раз свернули во второй проход с главного коридора, вдоль стен шли сплошные пронумерованные боксы. Видимо, здесь проверялась производственная продукция по различным параметрам. Между боксом «Б» и боксом «В» и притаилась загадочная дверь без ручки. — Вы не видели эту дверь в тот раз, когда обходили здание? — Нет. Мы шли прямо, искали выход и не заметили ее. Возможно, здесь и скрывается убийца? Алекс наклонился, пытаясь разглядеть, не затерты ли какие-то цифры, дабы подобрать код, тут-то мы и услышали торопливые шаги. Может, это киллер возвращается в свою берлогу? Алексей отпрянул от двери и закрыл меня спиной, обернувшись к проходу. Шаги приближались. Я интуитивно ощутила, как напрягся Леша, но тут к нам в проход свернули музыкант и бизнес-вумен. — Блин, мы думали, что вас уже грохнули! — крикнул не то обрадованный, не то недовольный Максим. То есть если он рад, что мы живы, чего тогда злится? — А что случилось? — спросила все-таки я. Мне ответила Анфиса: — Любу убили. Задушена. Идем. Вчетвером мы поднялись наверх и вошли в комнату Любы. К ее одежде булавкой была прикреплена записка с именем: «Нинель». — Нинель? — прочитал Алексей. — Что это значит? Что тут происходит? — Мы тоже пытаемся понять, — ответил серьезный Евгений Константинович, который остался с найденным трупом, когда остальные пошли нас искать. — Ее комната рядом с моей, и я ничего не слышал. — Потому что сам и убил! — по обычаю, высказался музыкант. — Знаете, — нервно отозвалась Анфиса, — вы больше походите на убийцу. У вас татуировки по всему телу. — Дура, это имидж! — Прекратите! — остановил новую ссору Алексей. — Давайте думать над тем, кто мог это сделать. Вычислим ублюдка и разберемся с ним по-мужски. — Им может быть кто угодно, — поспорила я. — Давайте займемся лучше этими посланиями. В них разгадка. К Веронике прикололи имя «Любочка», к Любе «Нинель». Что это? Имя новой жертвы? — Только среди нас Нин нет, — развел руками нейрохирург. — А может, есть. — Все уставились на меня в недоумении. Но я продолжила: — Анфиса… это действительно ваше имя? — Мое, — строго отчеканила та. — Жаль, не могу предъявить документы. Их вместе со всеми вещами забрали похитители. М-да… Версия была красивая. Просто дамочка любит обволакивать себя дымкой тайны. — Тогда все сложнее. В первый раз Люба была совпадением. Слово «Любочка» относилось к чему-то другому, не к массажистке. Почему-то со мной по вопросу важности записок никто не согласился. Я обиделась и ушла к себе, чтобы подумать. Однако «Нинель» и «Любочка» никак не укладывались ни в одну схему. Может, девушки были связаны? Играли в драмкружке, предположим, и эти имена носили их персонажи? Нужно внимательно изучить записки, вдруг на них какие-то явные следы. С этим я снова вышла из комнаты и зашла по очереди в спальни обеих покойниц: записок не было. Куда они делись? Наверно, кто-то думал так же, как и я, и забрал, чтобы исследовать. С этим я пошла в столовую, надеясь застать там людей. За столом сидела только Анфиса. Она с унылым видом жевала бутерброд, словно не чувствуя вкуса. — Анфиса, вы не знаете, кто взял себе эти странные записки? Она вздрогнула и с испугом воззрилась на меня. Медленно покачала головой, затем сказала страшную вещь: — Я знаю, что мы все умрем. Потому что заслуживаем смерти. Честно говоря, от таких слов у меня мурашки побежали по спине. Все же я, глубоко вздохнув, села подле нее и взяла женщину за руку. — Послушайте, мы выберемся. Никто больше не умрет. Да, все люди грешны, но никто из нас не заслуживает насильственной смерти. — Брось! Музыкант прав, Вика была потаскухой, это видно сразу. Наверняка много семей порушила. Сам музыкант, чуть что, лезет в драку, поди, полчища людей у него во врагах записаны. Про хирурга все понятно, одно неловкое движение, и… Ты занимаешься расследованиями, тоже могла успеть кому-то насолить, подпортить репутацию. А я… Хуже всех вас. — Ты права, я успела распутать несколько убийств, еще до работы журналистом. Но все мои враги либо мертвы, либо сидят в тюрьме. — А-а, — кивнула та, — ну а мои живы. Когда я называю себя бизнес-леди, я вру. На самом деле ко мне более применимо понятие «мошенница». У меня аж челюсть отвисла от таких откровений со стороны незнакомого человека, да еще и скрытного. Я ждала продолжения, но его не последовало, видимо, Анфиса поняла, что сболтнула лишнего, и снова замкнулась в себе. Поняв, что от нее ничего не добьюсь, я пошла искать остальных. Первой на глаза попалась дверь общего туалета, я ее открыла, так как там горел свет. То, что я увидела… Нет, это просто нереально! Почему мы так быстро умираем?! Один за другим… На полу лежал бездыханный Евгений Константинович. Возле его головы растеклась лужа крови. Молясь вполголоса, я бегом вернулась в столовую, крикнула Анфисе: «Доктора убили!» — но она даже не повернула головы. — Леша! Максим! — заорала я в состоянии, близком к помешательству. Они выбежали из своих комнат. — Доктор мертвый! В туалете! Оба побежали туда. Так же молниеносно выбежали. И… с подозрением уставились друг на друга. А потом на меня. Да… Как я не подумала? Нас остается все меньше. Про себя я точно знаю, что никого не убивала. Осталось три человека на подозрении. А зацепок по-прежнему никаких. Ни у кого нет алиби, на момент совершения убийств каждый находился один. — Записка? — спросила я, поняв, что в таком шоке даже не заметила, была ли она. — «Серж», — кивнув, процитировал Алексей. — Я ничего не понимаю… — схватилась я за голову. — Записки явно что-то значат, — согласился со мной Максим. Наконец-то! — Бред, — покачал головой Леха. — Кому-то просто нравится убивать. Я насмотрелся на таких! Им и повод не нужен. Словил первого встречного, и…