* * * Мы находились в Катькиной квартире. Она живет с мамой и бабушкой, но обе отправились в речной круиз (в такую-то погоду!), поэтому мы могли свободно обсуждать случившееся. Я жила в однокомнатной квартире вместе со своими родителями, и там бы мы чувствовали себя более скованно. Подремав пару часов — это все, что осталось от ночи, — утром собрались на кухне и за завтраком продолжили обсуждение. — Ты не вспомнила ничего интересного, связанного с той аварией? — Вчера перед сном мы успели догадаться, что события, скорее всего, связаны. — Да, — закивала Катька, наливая нам крепкого чая, чтобы взбодриться. — Когда она прокричала мне, что водитель умер, я полезла за телефоном и больше на нее не смотрела. Я увидела ее повторно, когда она уже выбралась из канавы и стояла рядом со мной. Вполне вероятно, что она умыкнула что-то из машины или из кармана водителя. Только вот что? — Желательно выяснить что. Или нам несдобровать. Любимова пожевала крекер, подумала, вдруг резко вскочила и понеслась в свою спальню, где оставила телефон. Вернулась уже с ним и при мне стала набирать текст: «Я хочу это вернуть. Где? Когда?» — Что ты делаешь? — удивилась я, видя, как она отправляет сообщение на телефон Вероники. — У нас же ничего пока нет! Но Катя не отвечала. Вместо этого она пристально смотрела на экран смартфона, словно боясь проглядеть ответ и не надеясь на звуковое уведомление. «Сегодня. В 23:00. Ленина, 114». — Это почти то самое место, где мы нашли ее, — сообщила я, изучив карту. — Только это многоподъездный высотный дом с множеством людей, которые будут сновать туда-сюда. Думаю, это безопасно. Любимова, однако, загрустила. — Сразу за этим зданием, — вздохнула она, — начинается сектор частных гаражей. Несколько рядов кирпича и асфальта и ноль людей, тем более ночью. — Ты думаешь, он хочет встретиться там? — ужаснулась я. — Давай позвоним в полицию! — Подожди, я еще с ним не закончила. Катя взялась за телефон и настрочила незримому собеседнику: «Но мне одной будет тяжело это тащить, я возьму с собой подругу». На этот раз ответа мы дождались очень быстро. «Че ты несещь?!» — Ага, парень занервничал! — обрадовалась моя чокнутая подружка, аж осклабилась во все тридцать два зуба. Я вот, например, не могла радоваться абсолютно ничему в этой ситуации. — Или девка?… Короче, опечатался и лишний пробел забыл убрать, вот как его распирает. Отлично. — Что отличного ты в этом нашла?! — сорвалась я. — А то, что мы теперь знаем: этот предмет маленький и/или легкий. Мы снова изучили портфель. Ничего. Наконец Любимова разорвала подкладку. И там она оказалась — флешка. Мы вставили ее в Катькин ноутбук. Там был только один видеоролик. Подруга тут же включила его. Кто-то записывал встречу двух людей в ресторане с очень близкого расстояния. В связи с этим предполагаю, что запись велась на скрытую камеру, тем более что качество у записи отвратительное и очевидно, что люди не имели понятия о том, что их снимают. Один из мужчин, высокий (это было видно, даже невзирая на то, что он сидел), в строгом костюме, получал толстый конверт от другого мужика бандитского вида, да еще и с анекдотическим шрамом во всю щеку. Короче, походило на то, что какой-то криминальный элемент передавал пачку денег… — Боже! Это же… — Да. Мы обе узнали его даже на плохой записи. Это был мэр города. — Мне это не нравится, — заявила подружка и стала кому-то названивать. У нее давно имелся поклонник журналист, оказалось, что звонила Катя именно ему. Прямо в процессе беседы Катька вырезала лицо бандита и скинула на почту приятелю. Тот был уверен, что это местный мафиози по кличке Шрам (как оригинально!), который контролировал наркобизнес во всем регионе. Клуб, где мы с Катькой были вчера, — его детище. Как хорошо, что мы смылись до того, как нам предложили что-то нелегальное. Мне-то что, я бы просто молча отвернулась, а Катька бы нарвалась на неприятности, начав отчитывать распространителя и угрожать ему тюремным сроком. — Ты понимаешь, что все это значит? — заговорила я. — Скоро выборы. Если это видео просочится в сеть, он никогда не выиграет второй срок. — Выиграет еще как! Прекрасно знаешь, что такое выборы в нашей стране. Но соглашусь, что скандал, который обязательно разразится вокруг этого мини-фильма, ему точно не нужен. — В таком случае, все, кто это видел… Катя хмуро кивнула. Нам пришлось выпить три литра травяного чая, чтобы успокоить нервы. Мы никак не могли понять, что это была за машина и как Вероника умудрилась забрать оттуда флешку. Это было невероятным совпадением, что она работала на мужика, который оказался запечатлен на видеоролике, попавшем к ней случайно. Я верю в совпадения, но не настолько. Мозг подсказывал, что за всем этим кроется какая-то нехорошая история. В связи с этим я попросила подругу еще раз пересказать момент с аварией, в мельчайших подробностях. Вместо этого Катька вспомнила, что у Вероники был парень. — У нее был фингал под глазом, когда мы встретились. Она сказала, что поругалась с парнем, и он ее ударил. Мне кажется, ссора тоже как-то связана с этими событиями. Наверняка он что-то знает. — Или просто застукал ее с другим, — простонала я от безысходности. Казалось, мы ходим по кругу. — Пошли в полицию. — Да ты что! Мэр и есть полиция! Нам надо идти выше. А для этого нужны доказательства. — Мы умрем до того, как их добудем. Давай лучше притворимся, что ничего этого не случилось! — снова заговорил во мне трус. — Мы не можем! Таинственный собеседник знает, что флешка у нас есть! Мы уже в игре, и, чтобы сойти, нужно победить. * * * Единственным общим знакомым Кати и Вероники, согласившимся поболтать, оказалась Олеся — невысокая блондинка с кучерявыми волосами, модно одетая и вышагивающая на высоченных шпильках. Мы встретились с ней возле садика, откуда она забирала сына после работы. — Да, у нее был парень Миша, встречались пару месяцев. — Пока Олеся говорила, она неоднократно перебивала сама себя, чтобы проверить ребенка, поправить ему вязаную шапочку, застегнуть курточку, натянуть перчатки, а также отвечать на всякие глупости, которые вечно громко исторгают из себя дети. — Но он умер неделю назад или около того. Разбился на машине. — Как?! — Мы с Катей переглянулись. Две аварии со смертельным исходом примерно в одно и то же время — еще одно невероятное совпадение, в которое не верилось совсем. — Да. Были слухи, что авария подстроена, но, насколько я знаю, никого пока не привлекли. — А какая у него была машина? — Серый «Вольво». — По Катиному выражению лица я заключила, что автомобиль был тот же. — Странно она вела себя после этого, — продолжала откровенничать Олеся. — Я пыталась ее поддержать, но Вероника вела себя так, будто смерть ее парня совсем ее не волновала. Хоть она не грустила, но была сильно напугана. — Напугана? — повторила Катя задумчиво. — Чем? Та пожала плечами. — Не знаю, она не сказала. Мне пора. Оказалось, мы проводили Олесю и ее сына до самого дома. Уже через три секунды она скрылась за тяжелой металлической дверью. — Что думаешь? — спросила я Катьку. — Думаю, ее парень или они оба решили шантажировать мэра. — Видя мои расширенные глаза, подруга пояснила: — Вероника не была шибко умной, так что… А по поводу аварии… Получается, мы стали свидетелями смерти ее парня. Или серых «Вольво» пруд пруди? — Она пожала плечами, мол, сомневаюсь. — Что будем делать? — Встретимся с этим человеком. Попытаемся поговорить. Запишем разговор — на случай если сознается. — Конечно! — засмеялась я, а подруга обиделась за свой план. — Слушай, это безумие. Если ты боишься обращаться в полицию, давай позвоним Женьке. — Евгений — Катькин парень, владеющий карате. Такой сообщник нам бы не помешал. — Ни в коем случае. Он запретил мне расследовать. Если ты помнишь, несколько раз нас чуть не убили. — Ах вот что тебя беспокоит! Неоконченное дело. Ладно, давай хоть на этот раз умрем! Подружка вздохнула печально, словно признавая, что я права в своем сарказме, но ничего не ответила. * * * В метро было душно и многолюдно. На удивление мы нашли два пустых места по соседству и приготовились путешествовать почти с комфортом. А ехать было всего пять остановок. В общественном транспорте я обычно прячусь за экраном смартфона, как и большинство пассажиров, или медитирую, глядя в одну точку и представляя, будто я здесь одна, но почему-то сегодня я подняла глаза на человека, что сидел напротив, и меня словно током ударило. Это был наркобарон из видеоролика! Он почесывал свой уродливый шрам, заставляя его краснеть, и злобно гримасничал, демонстрируя отвратительные желтые зубы — то ли пытался улыбаться, то ли готовился откусить мне голову. Я вздрогнула, поспешно пряча взгляд. Как такое может быть, чтобы настолько крутые люди пользовались метро? У него нет дорогой тачки с личным водителем и двух джипов с охраной в придачу? Я снова посмотрела в лицо мужчине. Он все еще пялился на нас, но на этот раз его глаза покраснели, и белки, и зрачки, будто налились настоящей кровью. В ужасе я наклонилась к Катьке и зашептала: — Смотри! Ты видишь? Его глаза! — Что? — Наркобарон! Шрам! Он здесь, и у него кровавые глаза! — я не сразу поняла, что ору на весь вагон. Катины глаза едва не вывалились из орбит. Она глянула, куда указывал мой палец, но место пустовало. Через две секунды его заняла какая-то старушка.