— Пойдем? — спросил голос слева. Продолжать играть в игнор было довольно глупо, а вот в молчанку — пока еще хотелось, поэтому я пожала плечами. Вроде и ответила, но и слова не вымолвила. — Обиделась, что ли? — Поразительная догадливость! Мужчины просто Ванги! Каждый! Читают женщин как открытую книгу! — Слушай, это был сугубо мужской и деловой разговор. Я потом объясню. — Я молчала. Он вздохнул. — Ладно, я понял. Хочешь дуться — дуйся. Ага, конечно, как же без этого? Мужчины обожают делать вид, что женщины обижаются просто потому, что хотят обидеться! Ну скучно нам, поди. Развлекаемся так. Они же ни в чем не виноваты, правда? Чтобы отвлечься от своих мыслей, я отставила лишь наполовину опустевшую тарелку (аппетит сразу пропал) и отвернулась к дверям. В этот момент в столовую как раз возвращался Филипп — немного пошатываясь, будто уже успел наклюкаться. Впрочем, любимая девушка в коме — кто будет его винить? Дальше мои мысли повернули в другую сторону. Что, если все эти эмоции — не переживания за любимого человека, а чувство вины или страх, что тебя поймают? Вдруг Кристина наврала ему, что беременна? Мало ли глупых женщин таким способом пытаются привязать к себе мужчину? Мне казалось, что она не такая, что она похожа на меня, но, в сущности, я ее знаю всего полдня! Он же мог попытаться таким путем избавиться от проблемы в виде несуществующего ребенка? Мог. Теперь понятно, почему его так злит, что я пытаюсь во всем разобраться. Надо понаблюдать за парнем. Возле стола образовалась толкучка. Многие хотели успеть на начало карнавального шествия, поэтому прибежали срочно перекусить перед оным, остальные по тем же причинам быстренько сворачивались и поднимались из-за стола, и непонятно кто именно, но кто-то точно толкнул Филиппа в сторону стола со свечами. Учитывая его проблемы с координацией, он не смог уберечься и упал прямо на канделябр, повалив его на темную скатерть. После этого произошло ужасное: Филипп загорелся. Весь, целиком. Туловище, ноги и даже голова — все было объято пламенем! Раздались визги, крики, вопли, ахи и охи, кто-то побежал за огнетушителем, кто-то попытался потушить его своими силами — схватив со столов скатерти и опрокинув при этом кучу блюд на пол, кто-то орал, что нужно вызывать пожарных — вроде Люся, судя по голосу, — но это была явная глупость, ведь, когда они приедут, от него останутся угли. Я же, одна из немногих, оставалась на своем стуле — приклеенная, застывшая, словно одна из ледяных скульптур у крыльца, потому что невероятные мысли не давали мне пошевелиться. Белоснежка откусила яблоко и заснула мертвецким сном. Огненный человек загорелся. Совпадения? А если нет, то кто следующий? — Срывайте! — завопила Геля — гораздо громче всех остальных, будто это она горела. — Срывайте с него костюм! — Не снимается! — в ответ орал приятель Филиппа, который, не побоявшись обгореть самому, единственный приблизился к другу настолько, чтобы попытаться дотянуться до застежки. — Я не понимаю, там же должна быть кнопка или пуговица! Почему не снимается?! Их разговор с трудом выбивался из криков заживо горящего Филиппа, который не давал другу снять с себя одежду, а просто носился от ужаса и боли по столовой, натыкаясь на стены и другие столы. Когда я сумела силой воли выдернуть себя из раздумий и тоже что-то делать — для начала встать — то с удивлением обнаружила Женьку возле Филиппа, он поставил подножку, и тот упал прямо перед ним. Женька перочинным ножиком разрезал ткань сзади сверху возле шеи — где и предполагалось быть застежке. Когда прибежал Саша с огнетушителем, Логинов уже почти скинул с пострадавшего костюм, который почему-то никак не удавалось потушить — ни скатертями, ни водой из графина. Огнетушитель в Сашиных руках быстро справился с задачей. Филипп уже даже не стонал. — Умер? — спросила Жанна, как мне кажется, больше с любопытством, нежели с сочувствием. Что за люди, господи… Женька положил палец на шею, покачал головой. — Пульс слабый, но есть. Я только сейчас заметила, что Жанна была в костюме птички колибри, а Женька сдержал слово, придя в дырявом растянутом свитере, словно из бабушкиного сундука, и заплатанных джинсах (стиль Кобейна) с электрогитарой за спиной. Я помню, что он хотел брать уроки игры на гитаре, интересно, начал ли? Господи, о чем я думаю сейчас… Его грубо отстранил давешний усатый мужичок и сделал все то же самое, чтобы удостовериться. Да, я помню, он говорил, что он врач. — Скорую уже вызвали, — сообщил Александр, — едут сюда. — Какой кошмар! — вопили девчонки. — Филька! Как это произошло?… Все пожимали плечами, ни у кого не было ответа. Кроме меня. Шествие перенесли на восемнадцать часов, и мы трое вновь устроились в нашем с Женькой номере. Логинов погрел чайник, налил крепкого черного чая без сахара и сунул кружку прямо в мои трясущиеся руки. — Рассказывай, — потребовал. Я сделала два обжигающих глотка, закашлялась, потом медленно произнесла: — Я уже говорила. Но вы же не слушаете… — То есть Белоснежка и ее дружок — это не несчастные случаи, по-твоему? — Был еще и бард. — Кто? — Тут он посмотрел на Сашку. — Ах, ну да. Наверно, вспомнил, как приятель о нем рассказывал, когда они выдворили меня из номера. Ведь сама я о барде Женьке не говорила. — И по-твоему, — Женька по-прежнему обращался именно ко мне, как будто я была каким-нибудь экстрасенсом, который имел на все ответы, — все эти три случая — убийство и покушения на убийство? — Да! Это очевидно. Ладно, с бардом непонятно, окей, пусть слабое сердце и пусть он принял на грудь перед выступлением. Допустим, боится сцены, хоть и бард. Или холодно ему было, мерзлявый был, как говорят, вот и выпил «для разогрева», что усугубило приступ. А название концертной программы и сработавшая иллюминация — просто совпадение. Но подумай: парень с девушкой. Пара, которая скрывает свои отношения. Во всяком случае не выпячивает. Она в костюме Белоснежки. Он в костюме Факела. Или Костра. Или Огненного человека, как угодно. Костюмы известны заранее всем их знакомым. Впрочем, — видя, что Саша собирается поспорить, добавила я, повысив голос, — Кристина выбирала наряд Белоснежки при нас, да, Саша, я помню. Но и ты ведь помнишь, о чем она говорила по телефону с Филиппом? Что ему сшили костюм на заказ. — Откуда ты знаешь, с кем она говорила? Она имя не называла, я бы запомнил. Женька внимательно нас слушал, переводя цепкий взгляд красивых голубых глаз с него на меня. — Да, но ты сопоставь детали! Она явно сюсюкала с любимым. В любом случае про костюм, сшитый на заказ, можно уточнить у его друзей, им он наверняка тоже хвастался. — Да с чего ты взяла, что они встречались? Ну сидели рядом. И что? — Какой ты ненаблюдательный для журналиста! — Сашка обиженно насупился, но ничего не сказал. Логинов, видя это, насмешливо хмыкнул. — Во-первых, было видно по его взгляду, по интонации обоих, когда они разговаривали, по тому, как он гладил ее по руке, а во-вторых, пока вы, серьезные мужчины, вели свои серьезные мужские разговоры, мы, простые тупенькие бабы, которых на такие разговоры не зовут, успели провести расследование, поспрашивали аккуратно друзей и выяснили. Это доподлинно известно, что они — пара! — Ну что ж, дети мои, — возвестил Женька, немного помолчав. — Дело за малым — выяснить, кому выгодна смерть этих двоих. Или временное их отстранение. Возможно, убийство целью и не ставилось. — Почему ты так считаешь? — удивилась я. — Господи, Катька, — покачал он головой, — ты вроде умная, но иногда такое отчебучишь… А потом обижаешься, что тебя сыщики не берут в помощники. Твоя ошибка в том, что ты не рассматриваешь потенциальных убийц как нормальных, адекватных, рассудительных людей, которые хотят доводить свое дело до конца и не хотят попадаться. — Говори яснее! — Говорю. В столовой полно народа. В фойе висит огнетушитель. Вывод, причем ожидаемый: парня спасли. Он сейчас в Склифе, ты же слышала. — Нет, я слышала, что его туда повезли, а довезли ли — еще вопрос. — Да, но для убийцы слишком невелика вероятность благоприятного исхода затеянной операции, а следовательно, слишком большой риск. Он бы на это не пошел. — Ну хорошо, но ведь бывают убийцы-неадекваты! Это маньяк. Ему все равно. Он просто убивает. Даже при всех. Даже если успеют спасти. Видишь, никто не заметил, кто именно толкнул парня на свечи! — Что? — Вот! И ты тоже! — Это ты смотрела на вход, я смотрел на тебя. — А я — в свою тарелку, — поделился Саша. Я рассказала, что видела. Хотя особо-то ничего. Точно помню чей-то локоть. Он отличался по цвету от ярко-оранжевого костюма. Быстрое движение — и парень потерял равновесие. — Тебе точно не показалось? Он и так с трудом ходил. Он явно перебрал. — Не показалось! — Хорошо, тогда напрягись и вспомни, кто это сделал. И позвони, куда следует. Ты единственный свидетель в этом случае. — Ой, это ты-то хочешь, чтобы я позвонила? — Логинов известный ненавистник органов правопорядка. По его словам, одного его родственника упекли просто так, побоями и угрозами его маленьким детям заставив подписать признательные показания. Он был тогда подростком. Мы много раз впутывались в расследования, но именно он всегда был против куда-либо обращаться и велел действовать своими силами. — Послушай, тебя здесь не было, когда произошли предыдущие два случая. У них на все один ответ. Сердечный приступ — никто не виноват. Отравилась таблетками для прерывания беременности — сама виновата. Ну то есть возбуждать дела они не намерены. И здесь то же самое сказали. Все видели, что он пьяный. Ходил шатался. Быстро установят, что та самая, что в коме, — его любимая девушка. Вот и оправдание для пьянки. А то и на суицид спишут, хоть и весьма нетрадиционный. Они немного помолчали, задумавшись, наконец Сашка сказал: — Она права. — Ну хорошо, — смирился Женька, — или кому-то помешала эта пара, или у нас действует маньяк, который убивает людей с намеками на их костюмы. Но и третью версию — версию ментов — тоже не нужно сбрасывать со счетов. Сердечный приступ, отравление по вине несчастного случая и еще один несчастный случай. И тут… Я долго пыталась ухватить какую-то мысль за хвост, но она проворно выскальзывала и носилась дальше по углам моего сознания, да так прытко, так ловко, что я все никак не могла понять, что именно меня тревожит. И наконец-то! — Застежка! — Что — застежка? Ну да, тут Женька прав. Он всегда говорит, что я выражаю свои мысли как блондинка — не последовательно и линейно, а зигзагообразно. — Он поработал с застежкой. Поэтому тебе пришлось резать костюм. — Ладно, — глубоко вздохнул Сашка, будто груз с плеч сбросил, — не хотел вас пугать, но раз уж… Короче, запах мне не понравился. — Какой? Я не почувствовал. Впрочем, я простыл немного. Насморк. — Керосин. Есть виды, которые почти не пахнут. Авиационный, например, или Уайт спирит. У меня тонкий нюх, а сам Филипп мог и не заметить. Я обрадованно хлопнула в ладоши: — Это объясняет, почему так долго не могли его потушить! Сашка, ты гений! — Нет, — скромно отмахнулся тот, — я просто писал статью о горюче-смазочных материалах. — Вы понимаете, что это значит? Убийца все продумал! — Я запрыгала на месте, счастливо смеясь. — Это было тщательно спланированное убийство!