Что было дальше, Ставок уже не видел. Боль застила всё. * * * Четверо парней, каждый из которых был на голову крупнее Машега, растерялись. Мелкий хузарин был страшен, как разъярённый дикий кот. Только что не шипел. Но растерялись они лишь на мгновение. Когда Машег бросился на них, сработали воинские привычки. Подвернувшийся под руку табурет защитил Душаню от кинжала, разошедшиеся в стороны братья-дреговичи ухватили мелкого хузарчонка за руки, ударили с размаху о столб, швырнули обмякшего на пол и принялись пинать. Душаня к ним присоединился. Драчила же кинулся на помощь другу, который калачом свернулся на полу, зажав руками пах, и визжал от боли… * * * Сплясать не получилось. Даже гул и гомон пиршественной залы не сумел полностью поглотить истошного вопля. Пирующие не обратили на него внимания. Ну, орёт кто-то, и пусть. Дел-то! А Сергея словно током ударило: Машег! К стойке с оружием, меч в руку – и бегом. Услышал вслед запоздалое: «Варт, куда?», но не отреагировал. Интуиция жгла: надо торопиться. Бежал на крик… И очень удивился, когда увидел, что вопит не Машег. Орал незнакомый парень без штанов, над которым навис ещё один и, судя по реакции крикуна, делал с ним что-то неприятное. Тут же две голые девки. Одна на полу, вторая прижалась к стене. Обе перепуганы до усрачки. И ещё тройка парней, которые деловито месят ногами четвёртого, голого… Машега! Убить всех! Сергей рванулся вперёд, поскользнулся на луже крови, и выпад пришёлся в никуда. Зато Сергей врезался в одного из тех, кто пинал, и сумел удержать равновесие. Вес у Сергея был невелик, зато разгон изрядный. Парня бросило вперёд, и он, споткнувшись о свернувшегося клубком Машега, влетел головой в живот охнувшему товарищу. Третий, которым оказался Душаня, попятился сам, увидав острие клинка в опасной близости от собственного носа. – Отошли от него! К стене отошли! – повысив голос, чтобы перекричать вопли окровавленного, приказал Сергей. На Машега он не смотрел. Понимал: стоит хоть на миг отвести взгляд – и киевляне схватятся за оружие. Мечей при них не было, однако ножи на поясах имелись. И пусть нож против меча слабоват, но их трое, все бойцы. – Ты чего, малой? Дурных грибов нажрался? – с угрозой бросил один из киевских. – Смерти ищешь? – Я тебе не малой, а отрок варяжского князя Стемида! – выкрикнул Сергей. Голос сорвался, и выкрик оказался звонким и несерьёзным. Зато серьёзными для опытного глаза выглядели меч и стойка. Киевские дружинники кое-каким опытом обладали и лезть на рожон, вернее, на клинок не торопились. Сергея они узнали. Да и одного только имени Стемида хватило бы. Убить юнца у них, скорее всего, получилось бы, но платить виру за него не было ни малейшего желания. Да и с варягами ссориться страшновато. А главное – из-за чего? Из-за недобитого хузарчонка? Драчилу Сергей проворонил. Всплеск адреналина – и он напрочь забыл о том, что за спиной кто-то ещё. Душаня и братья-дреговичи видели, как Гладкий подкрадывается к юнцу, но виду не подали. Глазом не моргнули. Так что когда Драчила схватил Сергея, для последнего это было полной неожиданностью. Равно как и прижатый к горлу нож. Нет, убивать варяжского отрока Гладкий не собирался. Только пригрозить: – Железо брось, малой, не то уронишь! Сергей понял, что шансов у него нет. Держали его крепко, нож у горла был острый. Секунда нужна, чтобы перекинуть меч на обратный хват и кольнуть за спину… А горло перехватить – одно движение. А тут ещё трое у стены за ножи схватились. Додумать Сергей не успел. – Отпусти его! Живо! Драчила развернулся. Вместе с Сергеем. Увиденное киевлянина не порадовало. Варяги. Шибрень и Наслав. Всего двое, но этого более чем достаточно. – Ты глухой, что ли? Хочешь, чтобы я твои кишки вот на это дерево намотал? – Наслав постучал клинком по опорному столбу. Шибрень, опоясанный гридень, не сказал ничего. Только смотрел. Но взгляд этот на Драчилу подействовал сильней, чем угроза варяжского отрока. Объятья его разжались, и Сергей получил свободу. – Что тут было? – спросил Шибрень, бросив взгляд сначала на подвывающего Ставка, потом на избитого Машега, рядом с которым присел Сергей. Душаня нашёлся первым: – Хузарчонок со Ставком девок не поделили! А он, дурной, нет бы миром решить, ножом его ударил. И на нас кинулся! Мы его поучили немного, а тут ваш прибежал, – он показал на Сергея. – И сразу на нас с мечом! Оспорить его версию было некому. Машег – без сознания. А спрашивать у остальных киевлян бессмысленно. – Ты лжёшь! – заявил Сергей. – Тебя тут не было, – пожал плечами Душаня. И Шибреню: – Мы с вашим вежливо обошлись. Гладкий придержал его немного. А то взялся бы нас рубить, пришлось бы нам его… того. А нам это ни к чему. Варяги убрали мечи в ножны. Возразить было нечего. – С этим что? – спросил Шибрень, кивнув на скрючившегося Ставка. – Беда с ним, – покачал головой Гладкий. – Хузарчонок его, считай, охолостил. За такое и двадцати гривен мало будет. Поставленный диагноз явно огорчил пострадавшего, потому что тот взвыл с новой силой. – Наш как, живой? – спросил Шибрень у Сергея. Киевляне тут же напряглись. Слово «наш» им совсем не понравилось. – Живой. Пока. Побили его сильно. Сергей сдёрнул с ложа покрывало и накрыл друга. – Надо его к родне отвезти, – решил Шибрень. – У хузар лекари хорошие. Если важного не отбили, должен поправиться. * * * Ничего «важного» Машегу не отбили. Но досталось ему по полной. Треснувшие ребра, вывихнутая челюсть, сломанный нос, сотрясение мозга неслабое. Даже удивительно, что почки не отбили. Вся спина у Машега чёрная от кровоподтеков. Но крови в моче не было, и хузарский лекарь пообещал, что парень выправится. Молодой, крепкий. Так что через месяц-полтора снова станет пригодным для воинской работы. Ставку неудавшаяся месть стоила дороже. Хорошее в его состоянии было только одно. Он не умрёт. Хотя сам Ставок полагал: лучше бы умереть, чем вот так. И друзья-дружинники были с ним полностью солидарны. И что особенно скверно, такого же мнения придерживался и воевода киевский Внислав. Глава 12, в которой Сергей вынужден солгать, чтобы сказать правду