Сергей всё узнал у девки. Той, что стояла у стены и всё видела. С точки зрения древнерусской юриспруденции, это ничего не давало. Показания холопки никто к сведению не примет. Скорее коня в свидетели позовут, чем невольницу. Однако теперь Сергей знал, что киевские отроки врут, а это уже кое-что. Что непонятно, так это мотивация Ставка. Девка, источник сведений, хорошо знала пострадавшего и утверждала: раньше за отроком гомосексуальных наклонностей не замечалось. А тут – воспылал. Да ещё и в присутствии свидетелей. Рёрех, к которому Сергей пришёл за советом и поддержкой, тоже очень удивился. Сергей не сказал ему, что источник сведений – теремная девка. Сказал: сам видел. Вряд ли кто-нибудь станет проводить хронометраж, а с точки зрения высших сил, его ложь намного меньше, чем совокупное враньё приятелей Ставка. Рёрех даже сходил к Вниславу: попробовал договориться более-менее мирно. Не вышло. Внислав твёрдо занял сторону своих подчинённых. Хузарин виновен. Хузарина следует наказать. А отроков киевских – поощрить. За то, что защитили своего и не дали Машегу его добить. Именно эту версию предложили сами отроки. А что касается хузарина… – …Сдохнет, и к псам его. Виру родня заплатит! – озвучил свою позицию киевский воевода. * * * – Скажи мне, Варт, что тебе в нём, в этом хузарчонке? – спросил Рёрех. – Понимаю, ты с ним подружился, но стоит ли ради этого идти против Внислава? Воевода хоть и не варяг, но воин славный, уважаемый. И Хельгу ему верит, не то не оставил бы на него Киев. Вообще-то, насколько было известно Сергею, Олег оставил Киев не на Внислава, а на Игоря. А уже Игорь – на Внислава, но поправлять княжича Сергей не стал. – Он мне как брат. Я ему жизнью обязан. Мог бы добавить: и не только я, но опять смолчал. Рёрех в курсе. – Я тебя услышал, – произнёс княжич мрачно. – Иди к нашим, Варт. И держись к ним поближе, а от киевских – подальше. Уразумел? Варт уразумел. Но пошёл не в гридницу, а в конюшню. При любом развитии событий существовала инстанция повыше воеводы киевского. И её решение зависело не только от правды, но и от иных «аргументов». В число которых могла войти сабля, которую Сергей оставил у кузнеца. Даже если ножны ещё не готовы, то уж рукоять за сутки булгарский коваль точно успел сработать. Сергей не знал, что, стоило ему выехать из Детинца, как в гридницу киевской дружины прибежал посланный привратниками детский. И уже через четверть часа десяток киевских дружинников рванул следом за Сергеем. Не с самыми добрыми намерениями. С саблей не вышло – кузнец отсутствовал. Уехал по каким-то своим надобностям, о чём Сергею и сообщил старший подмастерье. Но если Варт подождёт… Он ждать не стал. И это его спасло. Минут через десять после того, как Сергей уехал, к кузнице подскакал целый отряд. По его душу. Узнав, что варяжский отрок убыл, они решили, что тот поспешит возвратиться в Детинец, и рванули на Гору, предполагая перехватить нежелательного свидетеля по дороге. Предположение логичное, но неверное. Когда взмыленные кони принесли киевлян к Детинцу, стража не порадовала, сообщив, что варяжонок ещё не вернулся. Выходит, разминулись. Оставив троих неподалёку от ворот, дружинники, к которым присоединились ещё шестеро, отправились вниз, на сей раз уже четырьмя группами. Юный варяг не должен завтра свидетельствовать на суде. И не будет. * * * Сергею повезло вдвойне. Выехав из кузницы, он решил заехать не куда-нибудь, а на хузарское подворье. А поскольку располагалось оно в противоположной стороне города, то Сергей выбрал окольный путь. Так что, пока охотники искали добычу внутри городских стен, Сергей преспокойно обогнул Киев по периметру и въехал в город уже через другие ворота, где его никто не ждал. На хузарском подоворье чужих не особо приветствовали, однако Сергея встретили дружелюбно. Не забыли, что он сделал для родича. А вот с самим Машегом повидаться не удалось. Друг спал. Хузарский лекарь напоил парня зельем, после которого человек дрыхнет как минимум часов двенадцать. А ещё Сергей получил выговор от Машегова дядьки за то, что шляется в одиночку. Мол, отрок Варт здесь никто и звать никак. А у дружинных отроков в городе родня, и влиятельная. И поскольку в Киеве все уже в курсе, что показаниям «правильных» пацанов противоречит один-единственный пришлый варяг, то решение напрашивается само. Нет человека – нет проблемы. Логично обосновал. Надо полагать, Рёрех рассуждал так же, когда велел Сергею сидеть под присмотром своих. Так что обратно Сергей отправился уже не в одиночку, а в сопровождении приличной охраны. Сергей понимал, что сделано это было не из личного расположения к варяжскому отроку, пусть даже и приятельствующему с благородным хузарином, а из соображений политических. Отношения хузарского хаканата и Киева были сейчас весьма непростыми, а нынешний мир – хрупким. И хотя война с хузарами великому князю Олегу была нынче ни к чему, хаканату она была нужна и того меньше. И дядька-«посол» был кровно заинтересован в том, чтобы интересы Машега на завтрашнем суде представлял не хузарин, а варяг. В общем, Сергею опять повезло. Напасть на него в присутствии хузарских воинов отроки Внислава не рискнули. Тащились следом до Детинца, а там Сергей сразу оказался под защитой своих. Впрочем, благополучный исход не избавил Сергея от выволочки. И очередного осознания: опыт и осторожность умудрённого годами князь-воеводы всё чаще пасует перед импульсивностью мальчишки, которым он стал. И не исключено, что очередная дерзкая выходка окажется последней. Понимать-то понимал, но, к сожалению, сделать ничего не мог. Когда дерзкий мальчишка Варт страстно желал доказать свою крутость или правоту, остановить этот порыв было практически невозможно. Разум будто отключался. Оставались только эмоции. * * * Месяц усох и начал расти снова, когда Сёлте улыбнулась удача. К этому времени осталось у него двенадцать человек. Двенадцать храбрецов. И он сам. Хорошее число. Угодное Небу. Видно, поэтому Небо наконец одарило хана. Навело в нужное время на караван булгарского купца с Итиля, шедшего окольной дорогой в Киев с ромейским товаром. Однако обернулось всё неожиданно. Отряд бывшего младшего хана услышал звуки боя издалека. Звон и грохот, вопли людей и ржание коней. Сёлте тотчас погнал коня на ближайший взгорок и уже оттуда увидел, как на тракте, что шёл вдоль реки, совсем недалеко от них, в каких-то двух стрелищах, бьются вокруг остановившихся повозок около полусотни воев. Хузары против печенегов. И силы примерно равны. Сёлте обрадовался. В тринадцать сабель взять такой караван – никак. А вот отнять у победителя, кто бы им ни был, это возможно. Если повезёт. И волки-Хоревой двинулись к поживе. Они не торопились. Бой продолжался, и пока он продолжался, число тех, кто мог встать между волками и добычей, уменьшалось. Поначалу Сёлте решил помочь соплеменникам. А потом вытребовать долю за вовремя поданную помощь. Однако когда Хоревой подъехали на расстояние убойного выстрела, то увидели, что дело складывается не в пользу своих. Сёлте, опытному воину, сразу стало понятно: вождь печенегов ошибся. Достаточно было взглянуть на убитых, прикинуть количество стрел, что воткнулись в землю и в борта возов, на оставленных степных лошадок, чтобы понять, как было дело. Печенеги, оказавшиеся одноплеменниками Сёлте, напали внезапно, из засады. Но или выдали себя чем-то, или охрана каравана была отменно бдительна, но выбить большинство защитников разом не получилось. Сразили не больше десятка, а потом охрана и возчики попрятались за возы и ответили стрелами на стрелы, собрав примерно такую же смертную дань. Узнал бывший младший хан и предводителя нападавших. На большом празднике весны Сёлте сошёлся с ним в борьбе на поясах и проиграл. Теперь победитель в борьбе вступил уже не в потешную схватку, а в настоящую. Которую наверняка проиграет. Будь Сёлте на его месте, он бы отступил. Терять людей в равной схватке – глупость. Будут люди, будет и добыча. А без верных людей и добыча не нужна. Отнимут. Но вождь этой ватаги, хоть и превосходил Сёлте физической силой, в мудрости ему уступал. Не отошел, а ввязался в драку, уже врукопашную. Сейчас он один бился против двоих, с саблей против двух копейщиков, и бился хорошо. Убил бы обоих, будь они только втроём. Но были и другие. Самое меньшее четыре десятка хузар: не только воины, но и возчики, которые тоже взялись за оружие. Нападавших же осталось всего тринадцать. Ровно столько, сколько в ватаге Сёлте. А вначале нападавших было три десятка. Примерно столько же было и у Сёлте, когда он ушёл от большого хана. Может быть, это знак? Сёлте поглядел на своих воинов. Его храбрецы готовы биться, страх им неведом. Ввязаться в бой на стороне соплеменников и дать им шанс на победу? Но с той стороны тоже умелые воины. И они не отступят, даже если Сёлте вмешается в бой. Как поступить? Пока Сёлте думал, нападавших осталось уже девять. И тогда Небо подсказало Сёлте верное решение. Засевшим за возами было неудобно стрелять в вожака нападавших. Свои мешали. А Сёлте – нет. – Делай, как я! – крикнул он своим и послал первую стрелу в спину того, кто когда-то заставил Сёлте испытать горечь поражения. Добротная стрела с узким наконечником легко пробила и укреплённую медными полосками шапку, и затылок соплеменника. Вторая стрела взяла жизнь ещё одного.