— Дай зачем бы он стал делать это? — спросил судья, радуясь, что может отвлечься. — Судебный осмотр выявил бы подозрительные признаки, если б они были. Горбун казался удрученным. — Дело в том, ваша честь, — медленно сказал он, — что осмотра не было! Судья сразу насторожился. Откинувшись в кресле, он отрывисто сказал: — Расскажите мне все! — В тот день пополудни, — начал Го, — госпожа Лу пришла в судебную управу вместе с доктором Гуаном, известным здесь врачом. Доктор заявил, что за полдником Лу Мин пожаловался на головную боль и слег в постель. Вскоре после этого жена услышала, как он стонет. Когда она вошла в спальню, он был уже мертв. Жена позвала доктора Гуана, и тот осмотрел тело. Она сказала ему, что муж часто жаловался на слабое сердце. Доктор спросил, что муж ел в полдень, и жена сказала, что ел он очень мало, но, чтобы избавиться от головной боли, выпил два кувшина вина. После этого доктор Гуан выписал свидетельство, удостоверяющее, что Лу Мин умер от сердечного приступа, вызванного чрезмерным количеством вина. Именно так предшественник вашей чести и зарегистрировал смерть. Судья Ди хранил молчание, и горбун продолжил: — Дело в том, что я знаком с братом Лу Мина, и он рассказал мне, что, помогая одевать покойного, заметил, что лицо его не побледнело, а глаза были выпучены. Поскольку эти симптомы указывают на удар по затылку, я пошел к госпоже Лу, чтобы узнать подробности. Но она накричала на меня и назвала бездельником, который всюду сует свой нос. Тогда я взял на себя смелость рассказать об этом судье, но он заявил, что удовлетворен заявлением доктора Гуана и не видит оснований для вскрытия. На этом все дело и кончилось. — Ас доктором Гуаном вы не говорили? — осведомился судья. — Я пытался несколько раз это сделать, но он меня избегал, — ответил Го. — Потом пошли слухи, что доктор Гуан занимается черной магией. Наконец он покинул город вместе с беженцами, направлявшимися на юг, и больше о нем никто не слышал. Судья медленно погладил бороду. — И в самом деле любопытная история! — наконец сказал он. — Неужели здесь все еще есть люди, занимающиеся колдовством? Вы знаете, что по закону это считается тяжким преступлением! Го пожал плечами: — Здесь, в Бэйчжоу, многие семьи имеют татарские корни, и они считают, что хранят тайные традиции татарских колдунов. Некоторые утверждают, что могут убить человека, если только прочтут заклинания, либо сожгут или отрежут голову подобию этого человека. Другие, как говорят, знают тайные даосские обряды и умеют продлить свою жизнь, для чего берут себе в любовницы ведьму. По моему мнению, все это только варварские предрассудки, но наставник Лань весьма тщательно изучил это и заверял меня, что в подобных утверждениях есть доля истины. — Наш учитель Конфуций, — нетерпеливо сказал судья Ди, — предостерегал нас от занятий подобными темными делами. Никогда бы не подумал, что такой мудрый человек, как Лань Даогуй, тратил время на столь странные занятия! — У него были очень широкие интересы, ваша честь, — робко сказал горбун. — Ну что ж, — продолжил судья. — Я рад, что вы рассказали мне эту историю о госпоже Лу. Я, пожалуй, вызову ее и расспрошу поподробней о смерти ее мужа. Судья Ди взял какую-то бумагу, а Го поспешно откланялся и вышел. Глава 12 Судья Ди отправляется на лекарственный холм; женщина пренебрегает приказами судебной управы Как только дверь за врачом закрылась, судья Ди бросил документ на стол. Скрестив руки, он сидел, тщетно пытаясь привести в порядок сумбурные мысли, кружившиеся в его в голове. Наконец он поднялся и переоделся в охотничье платье. Быть может, короткая прогулка поможет ему отвлечься. Он велел конюху привести своего любимого коня. Сначала он несколько раз промчался галопом вокруг старой тренировочной площадки, потом выехал на главную улицу и покинул город через Северные ворота. Он медленно проехал по снегу до того места, где дорога спускалась с возвышенности на широкую белую равнину. Небо казалось свинцовым, и судья подумал, что скоро начнется очередной снегопад. Два больших камня справа отмечали начало узкой тропы, ведущей на холм, который носил название Лекарственного. Судья решил подняться туда, а уже потом вернуться домой. Он ехал по тропинке, пока подъем не стал слишком крутым. Тогда он спешился и, потрепав коня по шее, привязал его к ближайшему пню. Внезапно он увидел на снегу свежие следы маленьких ног. Судья поколебался, идти ли ему дальше, но наконец пожал плечами и двинулся вперед. На вершине росло всего одно дерево — зимняя слива. Ее черные ветви были усыпаны маленькими красными бутонами. Возле деревянных перил на другом конце площадки женщина в сером меховом халате лопаткой расчищала снег. Услышав хруст под тяжелыми сапогами судьи, она выпрямилась. Быстро сунув лопатку в корзину, стоявшую у ее ног, она низко поклонилась. — Я вижу, — сказал судья, — что вы собираете «лунную траву». Госпожа Го согласно кивнула. Меховой капюшон выгодно оттенял ее тонкое лицо. — Мне не очень повезло, ваша честь, — сказала она с улыбкой. — Вот и все, что мне удалось собрать! — Она показала на пучок растений в корзине. — Я поднялся сюда, чтобы немного размяться, — сказал судья Ди. — Хотел собраться с мыслями, поскольку убийство наставника Ланя не дает мне покоя. Лицо госпожи Го внезапно помрачнело. Запахнув поплотнее халат, она прошептала: — В это трудно поверить! Он был такой сильный и здоровый! — Самый сильный человек не устоит против яда! — сухо заметил судья. — У меня имеются некоторые подозрения относительно того, кто мог совершить это коварное деяние. Глаза госпожи Го расширились. — Кто же этот негодяй, ваша честь? — спросила она почти шепотом. — Я же не сказал, что это мужчина! — быстро отозвался судья. Она тихо покачала головой. — Это должен быть мужчина! — решительно сказала она. — Я часто встречалась с учителем, он ведь был другом моего мужа. Наставник Лань всегда был добрым и вежливым со мной, но все равно чувствовалось, что его отношение к женщинам было… иным. — Что вы имеете в виду? — спросил судья. — Ну, — медленно ответила госпожа Го, — он как бы… не замечал их. — На щеках ее выступил румянец, и она опустила голову. Судья почувствовал себя неловко. Он подошел к перилам, посмотрел вниз и невольно отшатнулся. Он увидел крутой обрыв метров в пятнадцать, а у подножия холма из снега выступали острые камни. Рассматривая равнину внизу, судья озадаченно молчал. Что означает фраза о том, что он не замечал женщин? Он обернулся и спросил: — Те кошки, которых я видел у вас дома, это любимицы вашего мужа или ваши? — Наши, ваша честь, — спокойно ответила госпожа Го. — Муж не может спокойно смотреть, как страдают животные, и часто приносит домой бродячих или больных кошек. А потом уже я присматриваю за ними. Сейчас их у нас уже семь, больших и маленьких! Судья Ди задумчиво кивнул. Посмотрев на сливу, он заметил: — Должно быть, когда она расцветает, дерево выглядит великолепно! — Да, — пылко ответила госпожа Го, — это произойдет со дня на день! Как говорил один поэт, можно слышать, как лепестки падают на снег. Судья знал это стихотворение, но сказал: — Я помню несколько строчек в этом духе. — Потом он добавил: — Ну что же, госпожа Го, мне пора возвращаться в управу. Она низко поклонилась. Судья начал спускаться. За скромным полдником судья обдумывал разговор с судебным врачом. Когда писец принес ему чай, он велел позвать начальника стражи. — Отправляйся в лавку бумажных изделий, которая находится возле храма Хранителя города, — приказал он ему, — и приведи сюда ее хозяйку — госпожу Лу. Я хочу задать ей несколько вопросов. После ухода начальника стражи судья еще долго сидел за чаем. Он с сожалением подумал, что, наверное, глупо ворошить старое дело о смерти Лу Мина, когда на управе висят два нераскрытых убийства. Но его заинтересовало то, что рассказал врач. К тому же эти раздумья отвлекали его от другого подозрения, которое сильно тревожило его. Он прилег на лежанку вздремнуть, но ему не спалось. Беспокойно ворочаясь, он попытался вспомнить стихотворение о падающих лепестках. Вдруг оно всплыло в памяти. Его написал один поэт около двух веков назад, и называлось оно «Зимний вечер в женской половине дома»: Одинокие птицы плачут В унылом зимнем небе, Но еще более одиноко сердце, Которое не может плакать. Мрачные воспоминания Приходят из прошлого и преследуют его, Радость проходит, Остаются раскаяние и печаль. О, если б хоть раз новая любовь Смогла смягчить старую боль: