— Скажите мне, — спросил судья, — правда ли, что кроме личного имени у вас есть прозвище Кошечка? — Ваша честь насмехается надо мной? — презрительно ответила госпожа Лу. — Вопросы задает суд, — спокойно произнес судья. — Отвечайте! Лицо госпожи Лу внезапно исказилось от боли. Она глотнула воздух и ответила: — Да, у меня есть такое прозвище. Его дал мне покойный отец. Судья Ди кивнул и затем спросил: — А ваш муж когда-нибудь звал вас так? В глазах госпожи Лу появился злобный блеск. — Никогда! — резко бросила она. — Носите ли вы время от времени черную одежду, какая бывает у татарских мужчин? — продолжил судья. — Я не позволю оскорблять себя! — выкрикнула госпожа Лу. — Как может приличная женщина носить мужскую одежду? — Дело в том, — заметил судья, — что такая одежда была обнаружена среди ваших вещей. Он заметил, что впервые госпожа Лу выглядела встревоженной. Немного поколебавшись, она ответила; — Ваша честь, должно быть, знает, что у меня есть родственники-татары. Это платье оставил в моем доме когда-то давно мой двоюродный брат, прибывший из-за границы. — Сейчас вас отведут в тюрьму, — сказал судья, — но вскоре вас снова вызовут сюда для дальнейшего допроса. Когда ее увели, судья Ди прочитал два официальных объявления об изменениях в законе о наследстве. Он заметил, что зал уже был весь заполнен и заходили все новые люди. Должно быть, кто-то из присутствующих распространил известие о том, что снова допрашивают госпожу Лу. Начальник стражи подвел к столу трех рослых молодых людей. Они чувствовали себя неловко и бросали встревоженные взгляды на стражников и судью. — Не нужно бояться! — доброжелательно сказал судья. — Вы встанете в первом ряду и посмотрите на женщину, которую сейчас подведут к столу. Затем вы скажете мне, видели ли вы ее раньше, и если да, то где и когда. Госпожа Го ввела госпожу Лу. На ней было черное платье, обнаруженное у нее дома. Госпожа Лу маленькими шажками подошла к столу. Изящным движением она спустила черную куртку, так что стали видны маленькие крепкие груди и округлые бедра. Полуобернувшись к публике, она слегка сдвинула набок черную повязку на голове. Потом она застенчиво улыбнулась и стала нервно теребить пальцами подол куртки. Ди подумал, что она замечательная актриса. Он подал знак начальнику стражи, и тот подвел юношей к столу. — Узнаете ли вы эту женщину? — спросил судья старшего из них. Юноша с нескрываемым восхищением смотрел на госпожу Лу. Она искоса бросила на него застенчивый взгляд, на щеках у нее выступил румянец. — Нет, ваша честь, — заикаясь, выдавил юноша. — Разве не ее вы встретили перед баней? — терпеливо спросил судья. — Этого не может быть, ваша честь! — с улыбкой сказал юноша. — Там был молодой человек! Судья посмотрел на остальных. Они не сводили глаз с госпожи Лу. Она игриво посмотрела на них, потом быстро прикрыла рот рукой. Судья вздохнул и подал начальнику стражи знак увести парней. Как только они ушли, лицо госпожи Лу мгновенно изменилось. На нем появилось прежнее холодное и недоброжелательное выражение. — Могу ли я, ничтожная, узнать о причине маскарада? — спросила она с презрительной усмешкой. — Подобает ли оскорблять женщину, спина которой иссечена до крови, переодевая ее в мужскую одежду и выставляя на всеобщее обозрение? Глава 19 Озлобленная женщина оскорбляет судью; внезапные превращения с бумажной кошкой Опознание не удалось, но продуманные действия госпожи Лу полностью убедили судью Ди в ее виновности. Наклонившись вперед, он сурово сказал: — Прошу вас рассказать этому суду о своих отношениях с покойным мастером бокса Лань Даогуем! Госпожа Лу выпрямилась и закричала: — Вы можете мучить и оскорблять меня сколько хотите. Не важно, что случится со мной. Но я отказываюсь быть замешанной в мерзкой клевете, оскверняющей драгоценную память о наставнике Лань Даогуе, нашем народном герое и гордости всего округа! Громкие возгласы одобрения донеслись из толпы. Судья стукнул молотком по столу. — Молчать! — вскричал он. Потом он бросил госпоже Лу: — Отвечай на мой вопрос, женщина! — Я отказываюсь! — громко воскликнула госпожа Лу. — Вы можете пытать меня сколько угодно, но не смейте втягивать наставника Ланя в свои коварные козни! С большим трудом судья сдержал гнев и резко сказал: — Это оскорбление суда. — Вспомнив предупреждение госпожи Го, он подумал, что нужно осторожнее применять физические наказания к госпоже Лу, и приказал начальнику стражи: — Дайте этой женщине двадцать ударов хлыстом по ляжкам! По залу прокатился сердитый ропот. Кто-то крикнул: «Лучше поймайте убийцу Ланя!», другие кричали: «Позор!» — Молчание и порядок! — громогласно приказал судья. — Вскоре суд представит неопровержимое доказательство того, что наставник Лань сам обвинил эту женщину! Публика затихла. Внезапно зал огласили вопли госпожи Лу Стражники уложили ее лицом вниз на пол и спустили татарские штаны. Начальник стражи тут же прикрыл ей бедра куском влажной ткани, потому что по закону женщину можно было обнажать с позором только на месте казни. Два помощника держали ее за руки и за ноги, а начальник начал хлестать кнутом по ляжкам. Госпожа Лу пронзительно вопила, извиваясь на полу. После десятого удара судья подал знак начальнику стражи, чтобы тот прекратил. — Теперь отвечайте на мои вопросы, — холодно сказал он. Госпожа Лу подняла голову, но была не в силах говорить. Наконец она выдавила: — Никогда! Судья пожал плечами, и хлыст вновь засвистел в воздухе. На ткани, закрывавшей бедра госпожи Лу, появились кровавые пятна. Внезапно она застыла. Начальник остановился, стражники перевернули ее на спину и начали приводить в чувства. Судья Ди рявкнул начальнику стражи: — Приведи ко мне второго свидетеля! К столу подвели крепкого парня. Голова его была обрита, на нем был простой коричневый халат. У него было приятное, честное лицо. — Назовите свое имя и занятие! — приказал судья. — Меня ничтожного, — почтительно сказал юноша, — зовут Мэй Чжэн. Я был помощником наставника Ланя больше четырех лет, и сам являюсь боксером седьмого ранга. Судья утвердительно кивнул. — Расскажите мне, господин Мэй Чжэн, что вы видели и слышали как-то вечером недели три назад. — Я, как обычно, возвращался от учителя после вечерних тренировок, — начал боксер, — и уже подошел к своему дому, как вдруг вспомнил, что забыл в тренировочном зале железный шар. Я вернулся туда, чтобы забрать его, потому что он был мне нужен для утренних упражнений. Входя в передний садик, я заметил, что учитель как раз закрывает дверь за каким-то гостем. Я смутно различил только черную одежду. Поскольку я был знаком со всеми друзьями учителя, то решил, что не помешаю, и подошел к двери. Тут я услышал женский голос. — Что говорила эта женщина? — спросил судья. — Дверь была закрыта, я не смог толком разобрать слова, ваша честь, — ответил боксер, — и голос был мне совершенно не знаком. Но она казалась сердитой и говорила о том, что он не приходит навестить ее. Когда учитель стал отвечать, я ясно расслышал, что он что-то говорит о котенке. Я понял, что это меня совершенно не касается, и сразу ушел. По знаку судьи писец зачитал запись рассказа Мэй Чжэна. После того как боксер оставил отпечаток большого пальца на протоколе, судья позволил ему уйти. Тем временем госпожа Лу пришла в себя и теперь стояла на коленях, поддерживаемая двумя стражниками. Судья ударил молотком по столу и сказал: — Суд утверждает, что женщиной, посетившей наставника Ланя в тот вечер, была госпожа Лу. Каким-то образом она втерлась в доверие к учителю, и он поверил ей. Потом она стала домогаться его любви, но он, конечно, и не помышлял об этом. Жаждая мести, она убила его, когда он отдыхал после ванны, подбросив ему в чайную чашку цветок жасмина, в который насыпала смертельный яд. Она вошла в баню, переодетая, под видом молодого татарина. Правда, только что три свидетеля не опознали ее, но она хорошая актриса. Изображая татарина, она вела себя как мужчина, а сейчас умышленно подчеркивала свои женские прелести. Однако это несущественно, потому что сейчас я покажу вам, какое свидетельство оставил сам учитель Лань. Оно прямо указывает на эту порочную женщину.