Судья Ди с ужасом наблюдал за произошедшими с ней резкими изменениями. На ее гладком лице появились глубокие морщины, глаза стали тусклыми, казалось, она внезапно постарела лет на десять. Теперь, когда иссяк ее неукротимый, неистовый дух, не осталось в самом деле ничего, кроме пустой скорлупы. — Зачитайте признание! — приказал он писцу. Мертвое молчание воцарилось в зале, когда тот зачитывал протокол. — Подтверждаете ли вы, что это ваши правдивые показания? — спросил судья. Госпожа Лу утвердительно кивнула. Начальник стражи подал ей документ, и она приложила к нему большой палец. Судья Ди объявил заседание закрытым. Глава 24 Судья Ди отправляется на тайную прогулку; он вторично посещает Лекарственный холм Судья Ди в сопровождении помощников вышел из зала заседаний. Из толпы доносились робкие приветствия. Выйдя в коридор, Ма Жун звучно шлепнул Цзяо Тая по плечу. Им с трудом удавалось сдерживать свое ликование. Даже Дао Гань довольно хихикал, когда они входили в кабинет судьи. Но когда судья повернулся к ним, они, к крайнему своему удивлению, увидели, что лицо его столь же холодно и бесстрастно, как и во время судебного заседания. — Это был долгий день, — спокойно сказал он. — Цзяо Таю и Дао Ганю лучше пойти отдохнуть. Что же касается тебя, Ма Жун, к сожалению, пока не могу тебя отпустить. Когда удивленные Цзяо Тай и Дао Гань удалились, судья Ди достал свое письмо правителю округа. Он разорвал его, бросил обрывки на пылающие угли в жаровне и молча наблюдал, как они превращаются в пепел. Потом он сказал Ма Жуну: — Переоденься в охотничье платье! И подготовь двух коней. Ма Жун был совершенно ошарашен. Он хотел было попросить каких-то разъяснений, но, увидев взгляд судьи, молча вышел. Во дворе падали крупные снежные хлопья. Судья Ди посмотрел на свинцовое небо. — Поторопимся, — сказал он Ма Жуну. — При такой погоде скоро стемнеет. Он закрыл шейным платком нижнюю часть лица и вскочил на коня. Через боковые ворота они выехали из управы. Проезжая по главной улице, они увидели, что, несмотря на снег и ледяной ветер, у уличных лотков столпилось множество людей. Теснясь под временными навесами из промасленной ткани, они оживленно обсуждали необычное заседание суда. На проезжавших мимо всадников никто не обратил никакого внимания. Когда судья с Ма Жуном подъехали к Северным городским воротам, порывы холодного ветра с равнины ударили им в лицо. Судья постучал рукояткой кнута в дверь сторожевой будки. Когда появился стражник, он велел ему выдать Ма Жуну специальный фонарь из толстой промасленной бумаги на случай бури. Выехав за город, судья с Ма Жуном направились на запад. Сумерки сгущались, но снегопад, казалось, немного стих. — Далеко ли мы едем, ваша честь? — озабоченно спросил Ма Жун. — В такую погоду легко и заблудиться среди холмов! — Я знаю дорогу, — коротко ответил судья, направляясь в сторону кладбища, — мы уже почти на месте. Судья медленно ехал, внимательно рассматривая надгробия. Он проехал мимо вскрытой могилы Лу Мина, направляясь в самую отдаленную часть кладбища. Там судья спешился и пошел между могилами, что-то бормоча себе под нос. По пятам за ним шел Ма Жун. Вдруг судья остановился. Он рукавом стер снег с камня, прикрывавшего большую гробницу. Увидев, что на плите высечено имя «Ван», он сказал Ма Жуну: — Вот она. Помоги мне раскопать ее, у меня в седельной сумке есть две лопатки. Судья Ди с Ма Жуном разбросали снег и землю, покрывавшие основание плиты, и начали расшатывать камень. Это была тяжелая работа. Когда им удалось опрокинуть плиту, уже стемнело. Густые облака скрывали луну. Несмотря на холод, судья вспотел. Он взял у Ма Жуна зажженный фонарь, нагнулся и вошел в гробницу. Спертый воздух внутри нее был на удивление неподвижным. Приподняв фонарь, судья увидел, что внутри стоят три гроба. Он прочитал надписи и подошел к правому. — Посвети мне! — приказал он Ма Жуну, невольно понизив голос. Ма Жун встревоженно посмотрел на осунувшееся лицо судьи в мерцающем свете фонаря. Он увидел, как тот достает из рукава долото. Используя лопатку в качестве молотка, он начал сбивать крышку. Удары глухо раздавались в склепе. — Возьмись с другой стороны! — прошипел судья Ма Жуну. Недоумевающий Ма Жун опустил на пол фонарь и всунул в щель лопатку. Они оскверняли могилу! В закрытом пространстве воздух казался почти теплым, но при этом Ма Жуна била дрожь. Он не помнил, сколько времени они трудились над гробом. Но когда они наконец сдвинули крышку, спина у него болела. Пользуясь лопатками как рычагами, им удалось приподнять ее. — Скинем ее направо! — задыхаясь, сказал судья. Они толкнули крышку, и она с гулким стуком упала на землю. Судья прикрыл рот и нос шейным платком. Ма Жун торопливо последовал его примеру. Ди поднял фонарь над открытым гробом. Внутри лежал скелет, кости которого кое-где еще были прикрыты сгнившим саваном. Ма Жун отшатнулся. Судья Ди передал ему фонарь, наклонился над гробом и осторожно ощупал череп. Увидев, что тот отвалился, он вынул его и внимательно осмотрел. В тусклом свете фонаря Ма Жуну показалось, что пустые глазницы черепа злобно всматриваются в судью. Внезапно судья потряс череп. Раздалось металлическое бряцание. Судья осмотрел макушку черепа и потрогал ее кончиком пальца. Потом он осторожно опустил череп обратно в гроб и хрипло выдавил: — На этом все. Возвращаемся назад. Выбравшись из склепа, они увидели, что облака исчезли, полная луна заливала серебряными лучами пустынное кладбище. Судья погасил фонарь. — Вернем плиту на место! — сказал он. Установка плиты заняла у них много времени. Судья Ди сгреб назад снег и землю к основанию плиты и вскочил на коня. По пути к воротам кладбища Ма Жун не мог сдержать любопытства. — Кто похоронен там, ваша честь? — спросил он. — Завтра узнаешь, — ответил судья. — На утреннем заседании я объявлю о расследовании нового убийства. Подъехав к Северным городским воротам, судья остановил коня и сказал: — После метели будет прекрасная ночь. Можешь возвращаться в управу, а я проеду по холмам, чтобы немного проветриться. Прежде чем Ма Жун успел что-либо сказать, судья развернул коня и отъехал. Он направился на восток. Подъехав к подножию Лекарственного холма, он остановился и, наклонившись в седле, осмотрел снег. Потом он спешился, привязал уздечку к пню и начал подниматься наверх. Хрупкая фигура в сером меховом халате виднелась возле перил на вершине холма. Она оглядывала простирающуюся внизу белую равнину. Услышав хруст снега под сапогами судьи, женщина медленно обернулась. — Я знала, что вы придете сюда, — спокойно сказала она. — Я ждала вас. Судья молча остановился перед нею, и она быстро продолжила: — Я вижу, что ваша одежда испачкана, а сапоги покрыты грязью! Вы были там? — Да, — медленно ответил судья, — я ездил туда с Ма Жуном. Это старое убийство должно быть оглашено в суде. Ее глаза расширились. Судья смотрел мимо нее, отчаянно пытаясь подыскать слова. — Я знала, что это случится, — сказала она упавшим голосом. — Однако… — Она замолчала, потом грустно добавила: — Вы не знаете, что… — Знаю! — резко прервал ее судья. — Я знаю, что заставило вас так поступить пять лет назад, и знаю, что вы… Я знаю, почему вы рассказали мне об этом. Она опустила голову и беззвучно заплакала. — Узор должен быть восстановлен, — продолжал судья, — даже… если это уничтожит нас. Поверьте мне, это сильнее меня. Иначе будущие дни будут адом для вас… и для меня. Мне очень хотелось бы поступить иначе. Но я не могу этого сделать… И это вы спасли меня! Простите меня… пожалуйста! — Не говорите так! — воскликнула она. Потом, улыбаясь сквозь слезы, она мягко добавила: — Конечно же, я знала, что вы так поступите, иначе бы ничего не рассказала вам. Мне не хотелось бы, чтобы вы были иным, чем вы есть. Судья хотел что-то сказать, но от волнения голос его сорвался. Он в отчаянии посмотрел на нее. Она отвела глаза. — Не говорите ничего! — задыхаясь, выпалила она. — И не смотрите так на меня. Я не в силах этого выдержать… Она закрыла лицо руками. Судья стоял без движения, ему казалось, что холодный меч медленно рассекает его сердце.