Я не знаю, сколько было времени, когда мой телефон разрядился, но когда я просыпаюсь на следующее утро, экран черный, поэтому я швыряю его через всю комнату. Это не имеет значения; она не звонит, и я почти уверен, что непрекращающийся стук вдалеке в любом случае исходит не от моего телефона. — Гаррет, открой, или я звоню 9-1-1. Эмерсон? Какого хрена? — Я иду… — Стону я, скатываясь с кровати. Когда мои ноги касаются пола, комната немного наклоняется, и я спотыкаюсь. Вероятно, это больше из-за пятой бутылки водки, которую я выпил вчера вечером, а не из-за какого-то физического трюка. Он снова стучит. — Я иду! — Кричу я. Я дерьмово выгляжу, дерьмово пахну и дерьмово себя чувствую, но сейчас уже немного поздно это исправлять. Эмерсон Грант вот-вот вышибет мою входную дверь. Когда я открываю ее, он смотрит на меня с раздувающимися ноздрями и паникой в глазах. — Господи, — бормочет он. — И тебе доброе утро, — отвечаю я. Должно быть, я выгляжу лучше, чем думал. — Сейчас два часа дня. Я отвечаю пожатием плеч, в то время как он стоит, просто глядя на меня, вероятно, задаваясь вопросом, что, черт возьми, он должен сказать сейчас. Итак, я начинаю за него, поскольку предполагаю, что он здесь, чтобы узнать, почему я не был в клубе всю неделю. — Извини, я не был в клубе… просто чувствовал себя не в своей тарелке. Он бросает взгляд на мою одежду, а затем на мою квартиру. Я слегка прикрываю дверь, чтобы он не увидел беспорядок, который я прячу за собой. — Ты болен? — Спрашивает он. — Да. Должно быть, что-то подцепил, — вру я. — Ха, — отвечает он, доставая свой телефон из кармана, — так вот почему ты отправил мне эти сообщения прошлой ночью? Когда он поднимает свой телефон, я вздрагиваю, на меня смотрят мои вчерашние текстовые сообщения. Я ухожу. Мне жаль. Я продам тебе свою долю в компании. О, водка. Я морщусь, хватаясь за дверь, смутно припоминая, как отправлял те сообщения. Однако идея о том, чтобы бросить все, не так уж призрачна. Я думал об этом уже больше нескольких дней. Думаю, мне просто нужно было немного алкоголя и дефицит серотонина, чтобы наконец отправить его. — Гаррет, что происходит? Нахуй. — Да, я просто думаю, что мне пора перестать заниматься этим. Все прекрасно обходится без меня… — Нет. — Что значит “нет”? — Усмехаюсь я. — Я имею в виду, нет. — Эмерсон, ты не можешь помешать мне… — Что случилось с Мией? Он снова пытается заглянуть мне за спину. — Ничего. Мы не… вместе. Мы просто трахались. — Чушь собачья. Что случилось? Я усмехаюсь. — Ты сегодня ведешь себя как придурок, — шучу я, но у меня раскалывается голова, и чем скорее я избавлюсь от него, тем скорее смогу вернуться в постель, где темно и тихо. И там нет друзей, которые вторгаются в мою личную жизнь и командуют мной. — Почему бы тебе не принять душ и не пойти со мной в клуб? — Я же говорил тебе, что неважно себя чувствую, — бормочу я, больше не скрывая раздражения в своем голосе. — Да, ну, я думаю, что свежий воздух мог бы помочь. « — Завтра. Он смотрит на меня, нахмурив брови, и на мгновение я почти ненавижу его. Потому что он ни хрена не понимает. И как раз в тот момент, когда я думаю, что он вот-вот сдастся и уйдет, он проталкивается мимо меня и бормочет: — Я не уйду. Затем он входит прямо в мою захламленную квартиру. — Эмерсон, какого хрена? Дверь за мной закрывается, когда я следую за ним на кухню, морщась при виде груды посуды в раковине и едва тронутой испорченной лазаньи на столе. — Ты не хочешь идти на работу, это нормально. Но, по крайней мере, пойди прими душ. Я подожду. Я подавлен, когда он берет пакет с едой двухдневной давности и выбрасывает его в мусорное ведро. Гнев закипает в моих венах, когда я смотрю на него. Гребаная наглость этого парня. — Убирайся на хрен из моей квартиры, — рявкаю я. Повернувшись ко мне, он отвечает: — Нет. Если ты хочешь, чтобы я ушел, тебе придется меня вышвырнуть. Когда он скрещивает руки на груди и свирепо смотрит на меня, я понимаю, что этот ублюдок серьезен. Я не чертов идиот; я знаю, почему он это делает, почему он не уходит, и это унизительно. Он обращается со мной как с ребенком, поэтому я тяжело вздыхаю, прежде чем на самом деле подумать о том, чтобы попытаться выпроводить этого хорошо одетого миллионера из моей квартиры. — Эмерсон, я в порядке, ладно? Тебе не обязательно нянчиться со мной. — Ну, я не уйду. — Я говорю тебе, что я в порядке, черт возьми. Мой голос звучит громче, чем я хотел, но он даже не вздрагивает. — Мне жаль, Гаррет. Но я не могу уйти. — Я не гребаный ребенок. И я не хочу, чтобы ты видел меня таким. Так что, пожалуйста, просто уходи, черт возьми. Я хорошо сопротивляюсь, но спираль слишком сильна — определенно сильнее меня. Мудак в костюме, стоящий у меня на кухне, даже не шелохнулся. Ладно, теперь я действительно ненавижу его. Сильно. Я ненавижу тот факт, что в течение десяти лет он был слишком добр ко мне. Всегда проверял, когда я исчезал на день или два, всегда задавал слишком много вопросов или пытался проявить заботу, когда я явно этого не хотела. Но он никогда этого не делал. С другой стороны… прошло много времени с тех пор, как я заходил так далеко. И как бы сильно я его ни ненавидел, еще больше я ненавижу подводить его. И это единственная причина, по которой я уступаю его раздражающей гребаной просьбе. — Ты хочешь, чтобы я пошел в душ? Прекрасно! Повернувшись к своей спальне, я хлопаю дверью с такой силой, что картина падает со стены в моей комнате. Отлично, теперь я устраиваю истерику, как ребенок. С другой стороны, это больше всего энергия, которую я израсходовал за последние две недели. Но это никак не помогает от моей раскалывающейся головной боли. Душ просто снова вызывает у меня усталость, и я избегаю искушения заползти обратно в постель. Когда я, наконец, выхожу из спальни в чистых джинсах и наполовину чистой футболке, Эмерсон, мать его, Грант стоит у моей кухонной раковины с закатанными до локтей рукавами рубашки и загружает мою посудомоечную машину. — Ты, должно быть, издеваешься надо мной, — бормочу я, потирая висок. — Чувствуешь себя лучше? — Ни капельки, — холодно отвечаю я. — Пожалуйста, ради всего святого, перестань убирать на моей кухне. — Нет. А теперь расскажи мне о Мии. Когда я чувствую аромат кофе, я пересекаю комнату и наливаю себе чашку. Это не водка, но это вторая по вкусу вещь. — Я дам тебе одно предположение, — ворчу я. — Она поняла, что ты был человеком, скрывающим за этим профилем.