— А зачем ты его искалечил? — опустился Сергей рядом со мной и привалился спиной к кирпичным подпоркам, заменяющим свинченное кем-то колесо. — Мне нужна была его рука… — безразлично пожимаю плечами. — Ты — псих? — Нет. Это «Тесла» псих. Это, — киваю на искромсанную ладонь, валяющуюся у меня в ногах, — доказательство. Вот так… — Охренеть! — Ты не ответил… Зачем ты его убил? — Испугался… — Чего? — Того, что он потом убьёт нас. Тем более после того как ты ему руку оттяпал. Подлечится, найдёт и убьёт. Только уже не так, как с бараком, а наверняка… — Понятно… Похоронишь его? — Чего? — аж, подпрыгнул Серёга. — Ты не охренел? — Нет. Я пойду трофей показывать… — Не буду я его хоронить! — чуть не орёт Серёга. — Тебе надо — ты хорони! Тем более чем рыть? Руками? — Ладно, — легко соглашаюсь с аргументами, — тогда сбросим в ближайший овраг — пусть собаки сожрут… Апатия. Какое прекрасное состояние. Оно наступает редко, но очень вовремя. Думаю — это реакция организма на стресс. После сильного эмоционального напряжения — разрядка, перезагрузка, свобода… Свобода от чувств, эмоций, мук совести. Оно позволяет говорить то, что думаешь, не беспокоясь о последствиях. Ведь, и на беспокойство и на последствия, тебе плевать. Плевать на то, что подумают. Плевать на то, как оценят. На всё… Апатия позволяет говорить языком рациональности, языком свободным от любых предрассудков, законов, правил, традиций, морали… Как это, всё-таки, здорово — быть выше всего этого. Или ниже? Хотя, какая разница! Главное, что в другой плоскости. Жаль только, это состояние не длится долго. До сегодняшнего, максимум был — часов 12. Но, это пока… Может мой умный организм позволит мне отдохнуть чуть-чуть подольше? Может всю оставшуюся жизнь? Хотя, пожалуй, нет! Это будет очень скучно. Тогда, это замечательное состояние потеряет свою долгожданность и нужность. Ведь, не будь я в плену предрассудков и моральных гнетений, разве нужна будет разгрузка? Нет. Её ценишь только, когда она редка и желанна. Как и всё в этом мире. Как и весь этот мир… Я не ценил то, что имел — сейчас ценю даже воспоминания о былом. Горячая ванная, мягкая постель, крыша над головой — теперь всё это непозволительная роскошь, а раньше считалось, как само собой разумеющееся. Так же и с миром. Мы держали планету у себя в руках, но решили бросить под ноги, как надоевшую игрушку. Думаю, это заложено в человеческой природе — убийственная неблагодарность. Убийственная в прямом смысле. Потому что, рано или поздно она всех нас убьёт… А пока, мы убиваем друг друга. Вот и я убиваю. А потом, стою у, уже знакомой, до желания проблеваться, калитки, вдавливаю кнопочку звонка и держу за длинные хвосты той же банданы, в которой приносил сюда же различную мелочёвку, аккуратно уложенную в ткань кисть. Её можно было легко запустить через забор, как из пращи. Нужно, лишь раскрутить, как следует, и отпустить один из концов платка. Правда, боюсь, меня бы неправильно поняли и, вполне возможно, оставили бы без обещанной оплаты. Однако, что мешает мечтать? Тем более, что моя апатия позволяет мысленно хулиганить и не испытывать при этом никаких мук совести или щекотливого смущения. Наконец калитку открыл бугай-Дима. Я без лишних слов швырнул ему свёрток, словно это была не ампутированная варварским способом человеческая конечность, а, например, яблоко. Тот тоже обошёлся без слов — закрыл у меня перед носом калитку и пошёл к хозяину. Железная дверь распахнулась передо мной снова, лишь через несколько минут. — Трактир здешний знаешь где? — интересуется бугай. Я киваю в ответ, вспоминая урок местной географии от «Теслы». — Два проулка и направо, на всякий случай! — правильно понял некую мою задумчивость Дима. — Через минут сорок, час — увидимся, рассчитаемся. — А как насчёт, прямо сейчас? — Не получится, — вертит бугай головой. — На склад надо. Кто же знал, что ты, реально, культю притащишь? Старик думал, что ты его развести решил. А ты, оказывается, того, — театрально покрутил он пальцем у виска. — А, вы меня не… — Да, никто тебя не кинет! — перебивает Дима, с полуслова поняв мою мысль. — Здесь репутация дороже! Ты как с Луны, ей Богу… Трактирчик я нашёл без проблем. Судя по всему, здание не переделывали, но, не думаю, что изначально оно было именно трактиром. Хотя, конечно, скорее всего, назначение было схожим. Скорее всего, это была колхозная столовая, где за прилавком стояли дородные бабы в белых передничках, местами заляпанных подливой, которой буфетчицы щедро орошали мясные тефтели. Уверен, теперешний ассортимент сильно уступает тогдашнему. На выбор, всего-то, с пяток незаурядных блюд, по сути, почти копировавших друг друга, в большинстве ингредиентов. Зато несколько видов алкоголя развеяли моё разочарование. Я так понял, что представленное пойло — местного производства. Но, судя по запаху исходящему от посетителей, пить его можно было, причём даже получать от этого удовольствие. За десять «парабеллумов» беру бутыль здешней «Столичной». В качестве бонуса, местный виночерпий выдаёт мне небольшую тарелочку с уже сервированными соленьями и бутербродом с варёным мясом. Откровенно говоря, меня такой презент весьма порадовал, так как в последний раз я ел ранним утром. Желудок уже давно переварил «трофейную картошку» и требовал новой порции. Бутерброд ем сразу. Не привык пить на голодный желудок. Вредно, да и ощущения совсем не те. В голову бьёт резко. Не люблю… Не успеваю доесть своё главное на сегодня блюдо и как следует приложиться к бутыли, как на пороге нарисовался бугай-Дима и без ненужных, по его мнению, приглашений присоединиться, проследовал к моему столу. — Чаёвничаешь? — кивает на водку, усаживаясь напротив и опуская на пол дорожную сумку. — Тоже хочешь? — Нет, спасибо. Я эту отраву не пью. — Да? — искренне удивляюсь. — А на вкус вроде ничего… Плохая, говоришь? — Хорошая, плохая — какая разница, — кривится бугай, — один хрен — отрава. Понимаешь? — Нет, — честно признаюсь, действительно не понимая в какую сторону клонит охранник барыги. — Все вы такие, городские… Настолько привыкли быть тупыми, настолько любите травить свои мозги, чтобы не слышать запаха того дерьма, что вас окружает, плещется под ногами. Вот он, — щёлкает пальцем по моей рюмке, — ваш эликсир счастья. В городах, для тех, кто получает зарплат — это ведь самый доступный продукт, ведь правда? — Правда. Просто его производить проще всего. — Ни неси чушь! — усмехается Дима как-то горько и снисходительно. — Это просто пойло. Делать его — ничем не проще, чем, какие-нибудь, обычные продукты. Но, ведь продукты не заставят вас забыть обо всём на свете? Это просто оружие, ничуть не хуже твоего или моего. Просто оно убивает дольше, но зато целые нации. — Помнится мне, как раз, таки, в деревне люди пили гораздо больше, чем в городею. Не так разве? Так чего ты мне тут лекции читаешь? — То было раньше. Теперь всё по-другому… — А что изменилось? — Всё изменилось! Мир изменился… Теперь, для того, чтобы жить свободно — надо думать своей головой. И думать, не от случаю к случаю, а постоянно. А вот, это, — щелкнул он пальцем по бутыли, — думает за нас, бараньими мозгами, как правило… — Может к делу? — даю понять, что мне наскучил этот бессмысленный диспут. — Может, — соглашается Дима, поднимает сумку с пола и ставит прямо на стол, правда в почтительном отдалении от моей закуски. — Здесь всё, что вы просили. Плюс небольшой бонус. — Бонус? — Бонус, бонус, от меня. Подумал, вам не помешает, а то ходите, как чёрти кто… Он расстегнул сумку и явил мне внутренности. Сверху упаковка антибиотиков, присмотревшись, я убедился, что именно тех, которые нужны были Шимуну, шесть пачек патронов, две 9-19 и четыре 5-45. Снизу же просматривалась какое-то тряпьё. — Что это, внизу? — решаю удовлетворить своё любопытство. — Шмотки. Там, по две пары ботинок нормальных, штанов крепких, армейских, и две штормовки. А то, прикид ваш — сразу выдаёт. Беглецы? — Да, — решаю не придумывать отговорок. — Давно? — Нет. Несколько дней. — Понятно, — откидывается на спинку стула здоровяк. — Куда идёте, конечно, не скажете? — Ну, а зачем тебе? Меньше знаешь… — Я и так нормально сплю, — не даёт мне закончить собеседник. — Просто совет дать хочу — не верьте никому. Особенно в первое время, пока не освоитесь здесь, в свободном мире. Тут тоже всякого дерьма хватает… — Спасибо за совет, конечно. Но я в курсе, насчёт дерьма. Подскажи лучше — где тут у вас бензином разжиться можно? — «Теслину» тачку заправить? — Что? — чуть не поперхнулся я водкой, секунду назад отправленной в рот. — Да успокойся! — не поленился он протянуться через стол, чтобы хлопнуть меня по плечу. — Видел я пикап, причём, ещё вчера, в посадке. — А чего не сдал? — Ну, во первых — это уже ваш «трофей», по справедливости если… А ещё, я в своё время затрахался его намывать после каждой поездки. Старый хрен — чистоплюй редкостный! Так что, езжайте, чтоб на глаза ему не попадаться, с Богом. — Ну, спасибо, — протягиваю руку, и мою ладонь буквально поглощает Димина лапища. — Будем поблизости… — Ага, — снова перебивает меня здоровяк, — заезжайте. А с бензином, только в Алексеевке помочь могут сейчас. — Это где? — На Восток, километров семьдесят. — Там тоже поселение? — Да, только там реальные бандиты заправляют, — предостерегает Дима. — Не беспредельщики, конечно, но нрава крутого. Работать с ними можно, но, как говорится, осторожно. «Неплохой парень» — вдруг подумалось мне. Кажется простым дуболомом, а на деле — вполне душевный молодой человек. Жаль, нельзя задержаться подольше. Думаю, если «Тесла»-таки обнаружит некогда свой пикап, то этот добродушный парень, к нашему с Сергеем сожалению, по долгу службы, будет вынужден сменить свою милость на праведный, по мнению его начальника, гнев. И тогда, боюсь, Шимуну потребуются ещё лекарства, чтобы ставить на ноги уже нас — двух покалеченных мужиков.