– Да, это я, а кто вы?! – напрягаюсь я невольно, и в голове почему-то проскакивает мысль, что это Анатолий решил шантажировать меня каким-то новым, изощренным способом. Хотя при чем здесь он?! Он ведь ничего не знает об Эльвире, да и нет ничего между нами! Разве что Карина рассказала ему о девушке, которая спасла моих детей от этой сумасшедшей... – Меня зовут Аделия, я младшая сестра Эльвиры, – представляется голос на том конце провода, а я все еще ничего не понимаю: – Ладно... и что дальше?! С Эльвирой что-то случилось?! – Да! – подтверждает девушка. – Ясно... что именно? – Она попала в больницу с пневмонией, у нее случилось заражение крови и теперь развивается сердечная недостаточность. – Ооо... – выдыхаю я мучительно. – Мне так жаль. – Матвей Тихонович, не поймите меня неправильно, но... – девушке явно непросто, и я пытаюсь ее поддержать: – Говорите, Аделия, я вас внимательно слушаю. – Эльвира рассказывала, что хорошо поладила с вами и особенно с вашими детьми, а еще – что помогла вам найти их тем вечером, когда... – Да, все верно, – я киваю, перебивая ее. – Я обязан вашей сестре. – Именно поэтому я и решилась обратиться к вам за помощью. Вы ведь чиновник, у вас наверняка есть связи и деньги, а моей сестре очень нужна платная палата в кардиологическом отделении хорошей больницы. Если сейчас не перевести ее на определенные аппараты – она может погибнуть. – О боже, – невольно я закрываю рот ладонью. – Это ужасно. – Пожалуйста, Матвей Тихонович, – просит Аделия умоляющим тоном, и я слышу в ее голосе боль и ужас. – Спасите мою сестру. Через пятнадцать минут, предупредив секретаря и всех помощников, что буду занят личными делами до конца рабочего дня, я уже мчусь на такси в больницу по адресу, который дала мне младшая сестра Эльвиры. Аделия встречает меня прямо у дверей – а вместе с ней и ее мама, растерянная, разбитая и глубоко несчастная... Еще бы! Я даже не представляю, как бы чувствовал себя, если бы что-то угрожало здоровью моих детей... – Спасибо, спасибо, что вы приехали! – Аделия едва не на шею мне бросается, а я стараюсь быть сдержанным, хотя тоже очень волнуюсь: – Где врач?! Мне нужно срочно поговорить с ним, чтобы знать, как действовать дальше и куда звонить. – Да, сейчас, сейчас... Еще через три минуты приходит доктор, и после беседы с ним я набираю минздрав, чтобы попросить подготовить для Эльвиры лучшую кардиологическую палату в правительственной больнице. Девушку я называю своей дальней родственницей, а именно – троюродной сестрой, и мне идут навстречу, обещая, что будут готовы принять пациентку через час. ЭЛЬВИРА. 20 глава В мое сонное, заторможенное от огромных доз антибиотиков и других лекарственных препаратов сознание неожиданно прорывается четкая мысль: во что бы то ни стало – мне нужно открыть глаза. Я слышу вокруг себя мерный фоновый шум: пикают медицинские аппараты, раздаются голоса персонала и пациентов где-то за дверьми, в общем коридоре, а в ушах стучит кровь. Пытаюсь пошевелить пальцами правой руки, но у меня ничего не получается. Это меня очень раздражает и даже пугает, пульс моментально подскакивает, и аппарат, измеряющий показатели организма, начинает нервно пищать... Следом раздается обеспокоенный голос Аделии: – Что-то происходит! Срочно позовите доктора! – и снова пытаюсь пошевелиться, потому что хочется успокоить сестру. В этот раз у меня получается: пальцы на правой руке сжимают простыню. Это придает сил и уверенности в себе. Я делаю усилие – и наконец открываю глаза. Взгляд замутненный, но я все равно сразу вижу перед собой Аделию, которая хватает меня за руку и кричит: – Она двигается! Она приходит в себя! Еще через несколько секунд в палату вбегают сразу четверо человек в медицинской одежде. Вот это да... зачем так много?! Я лихорадочно сжимаю руку сестры и понимаю, что ничего не могу сказать, потому что половина лица у меня закрыта кислородной маской. Врачи и медсестры возятся надо мной, записывают какие-то показатели аппаратов, меряют пульс и давление, проверяют реакцию зрачка на свет. С непривычки я щурюсь, мотаю головой, после чего один из людей в белых халатах объявляет: – Она пришла в сознание, все показатели в норме, дайте ей несколько минут – и вы сможете пообщаться, а я пока сообщу Матвею Тихоновичу. Матвею Тихоновичу?! Я не ослышалась?! Он здесь при чем вообще?! Насколько это возможно, я фокусирую взгляд на своей сестре и смотрю на нее вопросительно, а она сразу все понимает и, крепко взяв за руку, принимается говорить со мной извиняющимся тоном: – Прости, прости, Элечка, мне пришлось обратиться к нему... – Ч-что значит... тебе пришлось... – хриплю я слабым голосом. – Ты была в очень плохом состоянии, – объясняет Аделия. – Твоя пневмония несколько дней была в скрытой стадии, и когда ты попала в больницу – вскоре началось заражение крови из-за интоксикации. От ее слов я невольно задыхаюсь в ужасе: – Что?! Все было настолько плохо?! – Это еще не все, – сестра морщится. – Потом началась сердечная недостаточность. Врач в областной больнице сказал, что у них нет необходимых аппаратов, а перевести тебя некуда... Еще он сказал, что если не позаботиться о тебе сейчас – может, операцию придется делать, или... или... – Что?! – спрашиваю я, уже полностью придя в себя. – Или ты даже умрешь... – со слезами заканчивает Аделия. Сердце колотится как сумасшедшее, я поверить не могу: так значит, я заболела настолько серьезно?! – Сколько же времени прошло? – Почти неделя с твоего экзамена. – О боже! – мне хочется вскочить, но на это нет ни сил, ни возможности: я вся обвязана датчиками, проводами и капельницами... Получается, я пропустила второй экзамен, который был десятого января?! – Мы с родителями очень боялись. Мне пришлось срочно позвонить Матвею Тихоновичу, и он любезно согласился помочь, – говорит сестра. – Это было три дня назад. Тебя перевезли сюда, это какая-то... не знаю, частная правительственная клиника. Теперь у тебя отдельная палата, личная медсестра, самые лучшие врачи и новейшее современное оборудование. Как только ты оказалась здесь – сразу пошла на поправку. Организм начал восстанавливаться, сердце снова забилось нормально. Слушая Аделию краем уха, я отвожу взгляд и фокусирую его на нескольких букетах цветов, что стоят на тумбе напротив больничной кровати: – А это еще от кого? – потому что родители или однокурсники точно не стали бы тратиться на такую ерунду. – Матвей Тихонович каждый день посылает тебе по букету. Сказал, что когда ты очнешься, в палате обязательно должны быть свежие цветы. – Безумие какое-то... – выдыхаю я растерянно, чувствуя, что силы снова покидают меня, а Аделия тем временем достает из кармана телефон: – Я позвоню маме и папе, нужно сообщить им радостную новость. А ты отдыхай пока. Кстати, если врачи или медсестры будут спрашивать, ты – троюродная сестра Матвея Тихоновича, ясно? – Это еще зачем? – я хмурюсь. – Простые смертные в этой больнице не лечатся, – фыркает Аделия и отходит к окну, чтобы набрать родителей. Пока они разговаривают, я понемногу прихожу в себя. Через пятнадцать минут снова приходят врачи, чтобы провести более полное обследование, взять кровь на анализы и дать рекомендации, главная среди которых – не подвергать себя стрессу. Легко сказать: я пропустила экзамен в университете, мне посылает цветы замминистра, с которым, как мне казалось, мы разошлись раз и навсегда, да и вообще – я чуть не умерла! Но делать нечего... Натужно улыбаясь, я отвечаю доктору: – Буду стараться. – Мы уже сообщили Матвею Тихоновичу – он прибудет через полчаса. – Ладно... – Мама и папа тоже приедут через полчаса, – добавляет Аделия, возвращаясь к моей кровати. – Они уже знакомы между собой? – спрашиваю я, когда врач уходит. – Да, – кивает сестра и рассказывает подробнее: – Отец был рад знакомству, а мама... даже не знаю. Конечно, с одной стороны она дико благодарна Матвею Тихоновичу за помощь и спасение дочери, с другой – считает эту связь нежелательной и боится, что тебе придется платить по счетам каким-нибудь... хмм... не самым приличным способом. 21 глава – О боже, что?! – переспрашиваю я в гневе и невольно покрываюсь румянцем, который жжет щеки и мешает мне думать. – Наша мама что, совсем с ума сошла?! Да у Матвея Тихоновича Опалова столько денег и возможностей, что если бы он хотел затащить кого-то в постель – явно выбрал бы вариант попроще, чем спасать от смерти едва знакомую девчонку с пневмонией, заражением крови и сердечной недостаточностью, а потом требовать у нее благодарности таким вот низким способом! – Я знаю, милая, я знаю, – успокаивает меня сестра, а потом взволнованно смотрит на аппарат, измеряющий мой пульс: – Ты только не нервничай, пожалуйста, ладно? Доктор же сказал – тебе нельзя стрессовать. – Это довольно сложно, – выдыхаю я с напряжением. – Но ты попытайся, пожалуйста.